Несмотря на секс с местной шлюшкой в далеком гарнизоне я никак не мог забыть маму. Тем более, что в постели, на мой вкус, она была идеальной любовницей – мягкая, уступчивая, полностью подчиняющаяся моим пожеланиям и устремлениям. И в то же время кокетливая и раскрепощенная.

А тут подоспело и сокращение, под которое попала и наша часть – армия разрушалась стремительно и неуклонно, словно это было кому-то надо. Впрочем, я был только рад. И летел домой, словно на крыльях.

Мне жутко повезло с работой – помог бывший одноклассник, и несмотря на поборы братков мы зарабатывали неплохо. Наша семья не нуждалась, могла покупать фирмУ, а не китайскую дрянь, выбирались и в ресторан, и даже купили машину – здоровенный черно-коричневый Шеви.

Но это не главное! Теперь я мог заниматься с мамой сексом, сколько моей душе угодно! Квартира была двухкомнатной просторной сталинкой, и из-за сестренки (и по моему горячему настоянию) в мамину комнату была поставлена раскладушка. Естественно, ею пользовались мало… Поначалу мама была скованна и шептала, едва я оказывался у нее под одеялом и забирался между бедер: «Ох, как же я обманулась – думала, что там, в части, и на поминках отца, это всего лишь эпизоды – когда я с сыном…». Впрочем, она и не думала мне отказывать, когда я по-хозяйски распоряжался ею между ног, покорно уступая ласкам, несколько грубоватым, но именно такие она как раз очень любила.

Был лишь один минус – приходилось сдерживаться: сестренка жила с нами под одной крышей, и я никак не мог допустить, чтобы она поняла, что мы с мамой спим, как муж и жена. Хотя мама (вот не ожидал от нее!!!) и говорила, типа, ну, поймет, так поймет, дело житейское.

Было еще кое-что. Моя сестренка за время моей службы превратилась в совершенно очаровательную девушку, стройную красавицу. На похоронах, в скорби и одновременно радости от нескольких торопливых (из-за забот и усталости) соитий с мамой, я как-то не обратил внимания на это превращение. Но теперь!..

Нет, если бы у меня не было опыта с собственной матерью, возможно, сексапильность сестры на меня так не подействовала. Но что есть, то есть, и я со стыдом и горечью, казня себя, осознал – меня безумно влечет не только к сочному, зрелому телу матери, но и к молодому, худощавому (с округлостями где надо!) телу сестры! В общем, здорово я обманулся, ожидая в дальнейшем тихого, ничем незамутненного счастья…

Терзался страшно, но поделать с собой ничего не мог – хотел Риту, как женщину. И глаз все время скользил туда, куда не надо. То в вырез халатика, который отчетливо облекал высокую молодую грудь, то на упругую попку орешками, то на стройные ножки, весьма оголенные куцым подолом… И все это – несмотря на то, что к моим услугам всегда было покорное, трепещущее тело мамы.

И мама, всегда очень чуткая к своим детям, заметила, что со мной что-то не так. Поначалу только тревожные взгляды бросала в мою сторону…

И вот однажды…

Я после душа смял белье на раскладушке, якобы здесь кто-то спал, разделся, но ложиться в постель не стал, в голом виде подойдя к открытому окну, глядя вдаль и размышляя, что мне делать со своим нездоровым влечением к сестре. И не заметил, как вошла мама. Понял, что она здесь, только когда к моей спине прижались объемные груди, живот обняли ласковые руки, а в районе лопаток почувствовались легкие поцелуи.

— Сын! Что-то не так? Почему ты смурной такой последнее время?

Ее ладонь скользнула по животу и вцепилась игривыми пальчиками в мое хозяйство, сразу начавшее набухать.

— Расскажи маме. Может, я что-то смогу посоветовать…

Мамин вкрадчивый голос и робкая, одновременно настойчивая, ласка (так умеет только мама!)…

Ух, член сразу затвердел, направляемый мягкой ладонью, но я не спешил опрокидывать свою любимую женщину на постель, чтобы взять ее чувственное трепетное тело так, как она любит – резко и властно. Под проникновенным и понимающим голосом мне захотелось выговориться, и я признался в своих потаенных желаниях. При этом чувственные пальчики продолжали играть с членом, восставшим во всей своей деревянности.

Когда я умолк, мама меня развернула, прижав задом к подоконнику, и опустилась на колени. Ротик колечком заскользил по стволу, заставляя меня шипеть сквозь зубы от наслаждения.

А потом она отстранилась, покрывая раздувшуюся головку легкими поцелуями. И сказала, подняв на меня глаза, блестевшие в свете луны и звезд:

— Так трахни ее!

Я замер с открытым ртом, пытаясь осознать то, что она сказала, и определить, не послышалось ли мне это.

Сексуальные губы продолжали ласково касаться головки, а иногда им помогал шустрый язычок, порхающий по самому навершию. А между поцелуями мама с полуулыбкой ворковала:

— Я не буду ревновать… Между прочим… у Ритуси после того… как она рассталась со своим… молодым человеком… ни разу не было мужчины… И она признавалась… что ей… нужен хороший, крепкий член… Вот как этот, например…

 Мама насадилась на мой член так, что он проскользнул в узкое горлышко, предельно сдавленный им. Через несколько долгих секунд она, отдуваясь, продолжила:

— Не понимаю, в чем проблема?! Мои дети нуждаются друг в друге, так договоритесь между собой, чтобы удовлетворить каждому душеньку.

М-да. Я был до печёнок шокирован маминым предложением. Мне было не по себе, едва я представил, что буду ласкать, а потом загонять член в собственную сестру! Впрочем, мама всегда отличалась какими-то радикальными и нестандартными действиями, когда надо было чем-то помочь своим детям. Так было и в детстве, и в юности. И, что далеко ходить, совсем недавно – когда вместо местной шлюшки отдалась в темноте сыну, лезшему на потолок без женщины…

Мне было стыдно и за маму, предлагавшую ТАКОЕ… И за себя – картинка голой Ритки так и стояла перед глазами, хоть и мой член сейчас усердно обслуживался мамой… Но я, чтобы скрыть обуревавшие меня эмоции, поступил, наверное, истинно по-мужски: я бросил маму грудями на подоконник и резко вошел во влажное, как обычно, влагалище. А потом принялся долбить со всей дури вздрагивающее от толчков тело, покорное моей воле.

Маме пришлось кусать ладонь, чтобы стонами не перебудить весь двор, но я не останавливался, словно желая выплеснуть похоть сейчас и не оставлять для сестры. Потом мы переместились в постель. Я все еще почему-то стеснялся показывать овладевшее мной смущение той, кто иезуитски вогнал в искушение, разрешив и прямо подталкивая трахнуть собственную сестру. Поэтому я поставил маму раком, лишь иногда вздергивая ее за волосы и тиская ее полные груди так, что, казалось, они лопнут под напором моих пальцев.

Кончили мы одновременно, как всегда бурно и ярко: мама - вскрикивая в подушку, я -сдавленно порыкивая.

Потом мы уснули, как муж и жена – обнявшись, под одним одеялом. Правда, я еще какое-то время поглаживал шелковистую попку, благодарный маме за доставленное наслаждение и за искреннее, хоть и извращенное, желание помочь в моей проблеме.

Следующие два дня я ходил сам не свой, обкатывая с разных сторон предложение мамы, которая только понимающе улыбалась одними краешками губ. Ну, хоть пообещала не разговаривать с Риткой на эту тему. По крайней мере до моего решения. Как бы мне не была противна эта идея, как бы не было стыдно, но постепенно на первое место выходил мужской эгоцентризм: кроме обычной похоти было бы очень круто иметь в любовницах двух великолепных, сексуальных женщин.

К тому же мне начало казаться, что сестренка меня соблазняет. То - когда расставляет тарелки для обеда, - наклонится, и в вырезе халата покажутся нежные, молодые грудки с розовыми сосками. То при уборке можно заметить сзади щелку, обтянутую тонкой тканью трусиков. Да даже, если в футболке дома, то невозможно не заметить выпирающие соски, иногда к тому же и просвечивающие… Конечно, скорее всего это проделывалось несознательно, но как убедить в этом мое либидо, в каждый такой момент подталкивающее к действию?

И вот как-то раз…

После душа я торопливо заточил немного жаренной картошечки. Мама уже ждала меня, и мое воображение распалилось, представляя, как горячо я ее сегодня возьму – у нас не было секса уже два дня: то я приполз усталый, то маме, хоть тресни, захотелось посмотреть романтическую комедию по видику на ночь глядя …

И когда я уже направлялся в нашу с мамой спальню, из своей комнаты выпорхнула Ритка. Похоже, собралась в ванную, но почему-то уже завёрнутая только в полотенце. Н-да, ненадежно завернутая – оно вдруг раскрылось. Сестра быстро подхватила его. Но я успел углядеть и упругие грудки, и плоский животик, и даже голенький лобок. Бля! Переживания всех последних дней всколыхнулись во мне бурным потоком. Привставший при мыслях о маме член мгновенно затвердел. И хотя где-то на задворках сознания логика пыталась шепнуть: «Ты уверен, что это провокация, а не обычная случайность?», мое либидо уже закусило удила: я прижал Ритку к стене и принялся тискать грудь через полотенце, пока еще раздумывая: сорвать его на хрен или нежно и вкрадчиво освободить кончик, чтобы последняя преграда к желанному молодому телу сама ненавязчиво сползла на пол.

Меня несколько смутил изумленный вид сестры, обалдело захлопавшей ресницами, поэтому полотенце пока осталось на месте. Зато я, возбужденный по самое не балуйся, полез снизу – между бедер. Логики не было никакой – побоялся полностью разоблачить сестру, зато пытаюсь забраться грабками под полотенце со вполне очевидными намерениями. Но меня в этот момент совершенно не волновала никакая логика: желанное тело было рядом и в полной власти самца, в которого я превращался при железной эрекции.

Я зарычал, когда мою руку не пропустили к вожделенной цели, но сестра уже вырвалась и отскочила, весело расхохотавшись и всплескивая руками:

— Ох, братик, уморил! Ты, что, трахнуть меня собрался? Иди-ка ты в жопу с такими идеями! Ой, не могу!!! Брат сестру возжелал, ха-ха-ха!

Я стоял, как оплеванный… С огромным бугром на штанах. Было ужасно стыдно за свой порыв, краска наползла на лицо, и мне оставалось лишь, поджав хвост, отправиться плакаться мамочке.

И тут рядом раздался ее голос!

— А ты, дочка, погоди насмехаться. Лучше посмотри, от чего отказываешься.

Я пребывал в абсолютном ступоре, и мама, которая неслышно появилась в коридоре в разгар Риткиного веселья, вдруг сдёрнула с меня треники от модного нынче спортивного костюма. Мое лицо и вовсе запунцовело, когда я оказался перед сестрой со своей шпалой, торчащей вверх и вперед. Прекратить этот пошлый цирк не позволили только восхитительные ощущения игривых пальчиков, сомкнувшихся на стволе.

Глаза сестры округлились:

— Оба-на! Вот я обманулась: думала у нас нормальная семья, а здесь сборище извращенцев. Вы, что, трахаетесь вовсю?

— Со всем удовольствием, чего и тебе советую! - проворковала мама, подрачивая мой член. – Посмотри, какой он крупный. И жесткий. И горячий.

— Блядь! Это происходит со мной? – пробормотала Ритка, с явным ужасом на лице наблюдая, как кулачок матери скользит по напряженному половому органу брата. – Мам, ты совсем ебанулась? Ты еще отсоси сыну на глазах у дочери!

— Поматерись еще у меня!.. Но вообще неплохая идея!

Мама вдруг опустилась на колени чуть сбоку от меня и, с трудом отогнув член в свою сторону, принялась вылизывать его широким языком, иногда глубоко насаживаясь. А иногда шлепала раздувшейся головкой по носику, губкам и щечкам и многозначительно посматривала на Ритку, направляя член в ее сторону, словно предлагала, ну, например, мороженное обиженному и надутому семилетнему ребенку – в знак примирения.

Меня уже полностью отпустило. Где-то я даже наслаждался ситуацией. Особенно если учесть, что мамины пальцы, губы и язычок обслуживали член, даря, как обычно, ни с чем не сравнимое удовольствие. Да и сестренка никуда не удрала, что было бы вполне ожидаемо. Наоборот, она все более завороженно и почти не отрываясь следила за манипуляциями матери с половым органом брата. А один раз даже непроизвольно облизнулась и… сделала маленький шажок в сторону происходящего безобразия, словно хотела разглядеть его поближе, во всех подробностях. Потом сделала еще шажок… А потом вдруг наклонилась и порывисто чмокнула в самое навершие члена, предусмотрительно направленного мамой в ее сторону…

И отскочила, показав язык в ответ на мою иронично вздернутую бровь:

— Это ничего не значит! Случайно получилось! У меня давно не было мужчины, вот и контролирую себя с трудом. Просто хотела попровоцировать тебя, братик, а то очень уж у тебя самодовольный вид! Но! В ваших извращениях я принимать участие не буду! Это понятно?!

— Конечно-конечно, - покивала мама. – Тебя никто не заставляет сосать брату. А вот я, пожалуй, соскучилась.

И она принялась за меня всерьез. Закивала головкой, заскользила колечком губ по стволу, помогая им кулачком. Я уже отдувался и порыкивал, когда Ритка возникла рядом:

— Ладно! Я тоже хочу. Но не думайте, что это всерьез! Просто хотя бы вспомнить, каково это – почувствовать мужской орган хоть так.

Сестра опустилась рядом с мамой на колени.

— Мам! Ну, дай мне тоже!

— Раньше думать надо было!

— Ну, мам!

— Не мамкай… На… И чего кочевряжилась?

Я просто улетел, когда мне стали отсасывать две лучшие женщины на свете. По-моему, даже дышать перестал, чтобы не нарушить идиллию! Бля! Как же это охрененно, когда к физическому наслаждению добавляется визуальное – при опущенном взгляде можно было наблюдать, как то или иное колечко губ скользит по увитому венами стволу, заодно периодически можно было поглядеть и на объёмные, тяжелые груди или молодые упругие, и на шикарную задницу или на попку орешками. Да-да, мама под шумок сначала стянула свой халатик, а потом и потянула кончик полотенца, и сестренка теперь тоже сосала голышом, по-моему, даже не заметив этого.

Но вот мамина рука скользнула между бедер Ритки, которая тут же взвизгнула, отпрянув:

— Блядь! Мама, ты что делаешь?!

— Проверяю по-матерински потекла ли моя дочь…

— Пиздец, ты извращенка!

— Так!!! Еще раз мат услышу, получишь по жопе!.. Сын, знай: твоя сестра потекла… Ну, а мне уже требуется нечто большее.

Мама поднялась и, уперевшись в стенку, нагнулась, прогибаясь и вздергивая попку в потолок. А потом приглашающе покачала ею из стороны в сторону. Мне и самому уже давно не терпелось почувствовать членом влажную глубину – просто я боялся нарушить райскую гармонию, когда две великолепных женщины наперебой мне отсасывают. Но сейчас я уже взялся за шикарные бедра мамы, а она поймала мой член рукой – знала, что мне жутко нравилось, когда она сама вставляла его в свое влагалище.

— Ну, нет! – раздался сзади голосок сестры. – Каким-то гипнозом вы меня заставили сосать брату, но трахаться с ним я не буду!

— Ну, и пожалуйста-а-а-х! – мама взвизгнула, когда я задвинул член на всю глубину одним ударом.

А потом за бедра принялся насаживать покорное вскрикивающее тело, словно на деревянный кол. Я рычал и рьяно загонял член во влажно всхлипывающее влагалище, когда вдруг краем глаза заметил сестренку, вставшую в такую же позу, как и мать.

Ритка жмурилась и кусала губы, видимо стыдясь заявить о том, что и ей хочется заполучить член брата на всю длину… Но я же не зверь какой, нужно по-братски помочь сестренке!

И я сделал шаг вправо. Так и быть, сам заправлю любимой сестре. Она, едва член ворвался во влажное, скользкое влагалище, вскинулась, вскрикнув:

— Блядь! Извращенцы! Как?! Как так получилось, что я ебусь со своим братом?!

И тут же получила звонкий удар от мамы по упругой попке.

— Ну, мам!

— Я предупреждала!

Я тоже приложился с другой стороны.

— За что, братик?

— От избытка эмоций! Разве тебе не понравилось?

— О, да! Сделай так еще!

Рядом возник обиженный голосок мамы:

— А со мной так не делает. Ну-ка… Я тоже так хочу!

Она потянула меня к себе, не обращая внимания на возмущенное сопенье дочери...

Ох, что это был за марафон! Обе моих дорогих женщины покорно принимали меня, услужливо подмахивая или крутя бедрами, когда я приостанавливался, чтобы перевести дыхание, и послушно ожидали своей очереди, когда мой член был в другой. Иногда я за волосы приподнимал ту или другую и забавлялся с их грудями, улетая от охренного контраста: сочные, мягкие с крупными сосками, натягивающими кожицу вокруг, или упругие, твердые, чуть ли не как яблочки, с нежными сосочками.

Ритка в первый раз кончила очень быстро, но едва вздрагивания и стоны сошли на нет снова стала умолять: «Еще! Еще!». Через продолжительное время и мама заизвивалась в сладких судорогах, оглашая коридор громкими вскриками (ведь теперь не надо было сдерживаться), и я, ощутив, как ее влагалище пульсирующе сдавливает мой член стенками, словно кулачком, выпустил в нее первую затяжную струю, тут же перешел к сестре, чтобы и ее накачать обильной спермой. И та задергалась, нежно подстанывая, во второй раз! Впрочем, остатки снова достались маме.

Отдуваясь, я отвалился, еле держась на подгибающихся ногах, но – несмотря на определенную пресыщенность, - с самодовольством наблюдал, как вытекает моя сперма из двух уделанных дырочек, шлепаясь на пол между обнаженных ступней той и другой.

— Вот так братик меня залил! - простонала Ритка, с трудом разгибаясь. – А ведь, как я понимаю, это только половина!..

После душа мы с мамой прошли в спальню. Сегодня была ее очередь обнимать меня, поэтому ее груди прижались к моей спине, а рука покоилась под локтем. Она уже тихонько посапывала, как вдруг дверь, которую мы теперь решили не запирать, открылась и через секунду из темноты послышался голосок сестры:

— Подвинься, братик!

— Да ну, нафиг, тут и для двоих места мало.

— Это на двуспальной-то кровати! Да ну, нафиг, - передразнила она меня.

Она, забралась ко мне, оказавшись полностью голенькой и чуть влажной после душа, и, прижавшись хрупким телом и упругими грудками, и тут же уцепилась шаловливыми пальчиками за мое хозяйство.

— А вдруг у тебя будет утренняя эрекция? Опять обманите и станете трахаться без меня? Ну уж фигушки!

Под ее упорными пальцами член постепенно приобрел полную эрекцию. Видимо, наша возня разбудила маму: я почувствовал, как ее ладонь скользнула по животу, сначала наткнувшись на костяшки дочери, довольно интенсивно ходящие вверх-вниз, а затем сомкнувшись чуть выше кулачка Ритки.

— Что, опять трахаться? – раздался ее недовольный голос. – Завтра ведь на работу!

Но в противовес тону и словам она забрала мою руку, тискающую упругую грудку сестры, завернула назад и положила на голенький лобок, ощутимо вздрогнув, когда пальцы сына коснулись половых губок.

И понеслась…