Я работаю на проходной вот уже шестой год. Ночная смена — моя. Сюда приходят разные: серьёзные, уставшие, скучные. Но одна… Одна каждый раз проходит мимо так, что я хватаюсь за штаны.

Молодая, лет 20 с копейками. Волосы в хвосте, губы накрашены, юбка — ближе к поясу, чем к коленям. Каблуки, как у порноактрисы. Каждый вечер она дефилирует мимо меня, кидает «привет», как будто я не мужик, а турникет. А я сижу… и мечтаю сделать её дыркой проходной. Буквально.

Сегодня она снова пришла позже всех. Офис опустел, вокруг темнота.

Я стою у шлагбаума, жду. Она выходит, в наушниках, жует жвачку, кидает:

— Пока-пока, дядя!

Я нажал кнопку — и не поднял шлагбаум.

Она оборачивается:

— Эй, вы чё?

— Технический сбой, — говорю. — Придётся зайти внутрь.

— Серьёзно?

Я молча смотрю ей в глаза. Молча. Она колеблется. Но идёт. Я закрываю за ней дверь.

Внутри будки тепло, пахнет кофе и моим потом. Она осматривается, стоит как кошка на иголках.

— Вам что, скучно? Или вы совсем ебанулись?

Я подхожу к ней вплотную. Она отступает — упирается спиной в шкаф. Я смотрю на её губы. На грудь, торчащую из выреза. На ноги, которые в этой юбке просятся к растяжке.

— Или ты сама хочешь, чтоб тебя не выпустили? — говорю. — Может, ты сюда приходишь, чтоб я тебя трахнул?

Она молчит. Но дыхание сбилось. Я вижу, как напряглись её соски. Я беру её за подбородок.

— Сейчас ты в моей будке. И правила тут мои.

Я опрокидываю её на стол. Резко. Она визжит, но не сопротивляется. Засовываю руку под юбку. Без трусов. Сука.

— Хотела, чтоб я нашёл, да?

— Ты свихнулся… — шепчет она, но ноги уже раздвинуты, и киска — мокрая, горячая, готовая.

Я сплёвываю на пальцы, смазываю её и себя. Расстёгиваю ширинку, вытаскиваю член. Толстый, стоячий, злой.

Вхожу. Резко. Сразу до упора. Она вскрикивает, выгибается, цепляется за край стола.

— Ты шлюха. Ты хотела этого с первого дня. Ты специально махала мне жопой перед носом.

— Да… — выдыхает она. — Да, блядь. Трахай. Только молчи. Никому…

Я ебу её жестко. Стол скрипит, бумаги летят. Хватаю за волосы. Тяну. Плюю ей на спину, размазываю по коже. Она сама начинает тереться, просит:

— Глубже! Трахай! Еби меня так, как хочешь!

Я переворачиваю её. Сажаю на корточки.

— Открой рот.

Она слушается. Я трахаю рот. Глубоко. До рвотного. Слюна по подбородку, глаза слезятся. Но мне плевать. Я слишком долго смотрел на это смазливое личико. Теперь оно будет моим.

Я достаю член, дрочу на её лицо. Первый залп — на нос. Второй — на губы. Потом — в рот. Она слизывает, сглатывает, выдыхает.

— Ты теперь — моя, — говорю я.

— Уже давно, — шепчет она. — Завтра… та же смена?

Я киваю. И открываю шлагбаум.

— --

После той ночи она стала другой. На следующий день — уже без наглой ухмылки, без шуток. Молча прошла мимо, глядя в сторону. Но через два часа… вернулась.

— Есть зажигалка?

— У тебя сигарет нет.

— А ты откуда знаешь?

Я смотрел на её губы. Губы, с которых вчера капала сперма.

— У тебя рот занят другим. Заходи.

Она зашла. Сама. Я закрыл дверь. Сразу встал за ней. Прижал к стене. Облизал мочку уха.

— Без трусиков?

Она кивнула. Я опустился на корточки, задрал юбку — и да. Киска гладкая, влажная, ждущая. Я начал лизать. Медленно. Жадно.

Она дрожала, прижималась к стене, теребила грудь сквозь рубашку. Я вонзил два пальца внутрь, языком по клитору.

— Твоя дырка уже как домой приходит, — шептал я. — Скоро на карту входа поставим.

Через неделю это стало обычным.

Вход. Пропуск. Дверь. Юбка выше. Пальто длиннее. Внутри — не курилка, а будка ебли.

Иногда — я её трахал на столе. Иногда — она сосала стоя. Один раз — я держал её над камерой и снимал всё. Под юбкой, в киске, во рту. Видео сохранил на флешку.

И в один вечер… всё изменилось.

В раздевалке охраны сидели двое — Витя и Дэн. Оба мои. Надёжные. Тоже ночные сменщики.

— Слышь, — сказал Дэн, — это правда, что та кукла с пятого к тебе заходит?

— Может, — ответил я, не глядя. — А может, и нет.

— Слушай… Если она такая… А чё ты не делишься?

Я молча встал. Достал флешку. Вставил в монитор. Видео пошло. Её киска вблизи. Язык. Член. Глотка. Сперма. Смех. Комментарии. Возбуждение.

— Она сама в это втянулась, — сказал я. — Но если хотите… завтра. 01:00. Будка. Только без лишнего пиздежа.

Она пришла, как по часам. Я молча открыл. Она шагнула внутрь — и замерла.

В будке — три стула. Три охранника. Все смотрят на неё. Тишина.

— Чего стоишь? — сказал я. — Ты теперь не просто дырка. Ты служебная единица.

Она дрожала. Но… глаза блестели. Она развернулась, встала на колени. Сама подняла юбку. Без слов — встала раком.

Ждала.

— По очереди, — сказал я. — Один в киску, второй — в рот. Я в жопу. Порядок — рабочий.

Витя подошёл первым. Вонзил в неё со стоном. Она застонала, заглотила второй член, пока я мазал ей анус.

Тройной трах. В будке. На камеру. Она была наш герб, наш символ, наша дырка с доступом 24/7.

Я шептал ей на ухо:

— Ты теперь не человек. Ты объект.

— Да… — выдохнула она. — Сделайте меня мебелью. Трахайте. Сливайте, как раковину.

Каждый кончил в неё. Один — в рот. Второй — в киску. Я — в жопу. Потом поменялись. Ещё. И ещё.

Пока она не лежала на полу будки, вся в сперме, дрожащая, с открытым ртом, в который капала ещё капля с моего члена.

Мы дали ей пропуск — магнитку. Теперь она проходит без слов. Только кивает. И становится на колени.

— --

Сначала она приходила по ночам — ко мне. Потом — по двое. Теперь — мы были готовы на большее. И она — тоже.

Я сказал ей:

— Сегодня будет вся смена.

Она не задала ни одного вопроса. Просто прислала сообщение: «Я уже теку»

00:47. Она заходит. В коротком пальто, под которым — нет ничего.

Каблуки. Прозрачный макияж. Влажная промежность уже заметна по блеску на внутренней стороне бедра.

В будке — шесть охранников. Пятеро моих. Один — новенький, не верит, что будет.

— Раздевайся, — говорю ей.

Она молча скидывает пальто. Становится на колени.

— Говори сама.

Она поднимает голову, глядя на всех нас:

— Я дырка вашей смены. Делайте, что хотите. Хочу быть забита до краёв. В жопу, в рот, в киску. Плевки, шлепки, унижение, всё беру.

Я первый. В анус. Она разогрета. Уже стонет. Дэн встаёт спереди — в рот. Третий — раздвигает ноги, ебёт киску пальцами.

Уже три дырки заняты. А четвёртый сидит сзади и водит членом по дрожащей спине.

Пятый ждёт. Шестой снимает. Смена — в процессе.

Мы ебём её по часовой стрелке. Каждый — 5 минут. Меняемся.

Она — на четвереньках, потом — на спине, потом — верхом, потом — на столе, потом — на полу, вся в сперме, слюне и поте.

Каждый раз, когда член выходит — она открывает рот, жаждет больше.

— Хочу, чтоб вытекало из всех щелей, — просит она. — Хочу, чтобы вы поставили табличку «не загружать — переполнена».

Мы втроём одновременно:

Один — в рот.

Один — в киску.

Я — в жопу.

Тройной. Снова. На этот раз — глубже, злее, громче. Пот течёт по её спине. Сука орёт. Мы держим за руки, за волосы, за шею.

Она захлёбывается в сперме. Кашляет — и всё равно просит не останавливайтесь.

Когда кончаем — сперма летит повсюду:

— На грудь.

— В глаза.

— В рот.

— На бёдра.

— Между пальцами.

— В волосы.

Она лежит, вся липкая, улыбается, дрожит. А я ставлю ей печать с номером смены — прямо на задницу.

— Ты сдала.

— Ещё? — спрашивает она. — Смены ведь посуточно, да?

— Да. Завтра — утренняя.

— Я приду. Открывайте меня снова.