Я вернулся домой к десяти утра, с пятью пропущенными от мамы. Дома ее не было. По дороге я пытался перезвонить, но не получилось — опять телефон носит в сумке, сколько раз уж ей говорил.

Маму нельзя заставлять волноваться, ей и так хватило переживаний из-за этой истории с нападением. Правда мы договорились, что я заночую у Мишки, и уже тысячу раз такое было. Сначала-то она проверяла, а потом успокоилась. Ну не получилось у меня вчера, изменились планы. И звонить было как-то не с руки. Я пообещал себе, что все ей расскажу, тем более у нас теперь вряд ли будут еще какие-то секреты друг от друга.

Хотелось спать, в голове крутились мысли о Марине Александровне, Свете, Кристинке. Что-то я запутался. Куда это все вырулит, в конце концов? Но поспать не получилось, опять приперся Мишка. И чего ему после клуба дома не сидится?

Сразу с порога он меня ошарашил:

— Ты один? Слушай, Ленка с Пахой разбежались.

— Не гони! Это что, пранк какой-то?

Я не поверил. Быть не может, они же самая крепкая пара на районе. Как ядро, вокруг которого все кружат, сходятся, расстаются, встречаются с другими, опять расстаются. А им все равно. Хотя полтора года не такой уж большой срок.

— Из-за твоей медсестрички, между прочим. Ну, она и секс-бомба! А я под халатом-то и не разглядел. Че было-то? Куда вы делись?

Мишка жаждал услышать, то, что и так знал. Если тебя уводит на всю ночь такая королева, то без секса тут не обойдется. Но мне было интересно, что же произошло у Ленки с Пашкой.

— Погоди ты. Что случилось?

— Да-а... ну че. Я стою, мысленно раздеваю твою богиню секса и представляю, как это, трахаться с такой девой. Паха тоже пялится. Ну, ноги же! Сиськи! Вся такая... — Мишка показал женскую фигуру, проведя руками в воздухе. — Чума! Кстати, у нее писька бритая?

— Бритая, бритая, — ответил я нетерпеливо. Тут такое происходит, а он спрашивает о всякой ерунде.

— Ну, значит, я все правильно представил.

Мишка замечтался, но спохватился и стал рассказывать дальше:

— Потом когда вы стали уходить, он при Ленке сморозил: какая грация, какие линии, какая жопа! Просто имба! Эстет-балетоман, бля. Не, оно, конечно, так и есть, но Ленка не выдержала. Правда, о чем они говорили я не в курсе. Ленка просто послала его и ушла, а он за ней конечно двинул. Потом вернулся, говорит, посрались жестко.

— Может еще помирятся. Первый раз что ли?

— Может. Только оказывается, у Пахи в кармане кольцо было, он хотел предложение Ленке сделать.

— И че?

— А ни че. Выкинул. Размахнулся и выкинул, когда мы домой шли. Вот, дебил, кольцо-то с камнем. Мог бы...

Он махнул рукой.

Наверное, я сейчас был похож на Гринча, с его знаменитой ухмылочкой. Даже отвернулся от Мишки, чтобы он не видел моей радости. Веселиться-то, повода вроде нет.

— О! Я ж к тебе по делу, — вспомнил он. — Я знаю, что ты ответишь, но пообещал передать. Мне не в лом, хоть она и не заслуживает. Так что...

— Да говори уже.

— Кристинка хочет извиниться. Типа она все осознала, не надеется, что ты простишь, бла-бла-бла, но хочет поговорить.

Я пожал плечами. Мне уже было все равно, что она там думает.

— Правильно, что не надеется.

Мишка от чего-то замялся, не решаясь продолжить.

— Не, ну... понятно, че. У тебя теперь вон, какая козырная дама. Но если бы ты дал ей шанс, может у вас бы все срослось. Постепенно.

— Миха, ты дурак? Она аборт сделала.

— Ну, так-то да...

— Но больше всего бесит, что она обманула меня у всех на глазах. Использовала. Могла бы и на улице к нему подойти. Мало что ли способов познакомиться? И не верю я, что у нее вдруг проснулась неземная любовь к этому Димону. Тупо на фэйс и бабло повелась. Где они сейчас?

— Ладно, ладно, — Мишка, сдаваясь, поднял руки. — Это я так. Ты давай, колись, что у тебя с медсестричкой.

— Нормально все. Все было. И в постели и в душе потом. Член крючком после этого. Только...

— Чего?

Мишка пытливо вглядывался мне в лицо, пытаясь угадать, где я промахнулся.

Блин, это же Мишка, мой лучший друг. Кому еще расскажешь, как не ему? Тем более мы со Светой не пара. Это был одноразовый секс, я сам так решил. А она поняла. Ну не могу я так!

— Она хотела мне на лицо сесть, чтобы я ей отлизал. Везде, прикинь? И жопу тоже. У нее бзик какой-то, без этого у нее не бывает нормальных оргазмов.

— А ты?

— Что я, конченый? — Я вздохнул. — Не думаю, что она еще раз захочет со мной переспать просто так. Ей без этого не интересно.

Мишка даже покраснел от возмущения.

— Ты точно конченый. Да я бы ради секса с такой телкой ноги бы ей целовал!

А я и целовал. Я ее везде целовал. Только подробности выкладывать не хотелось.

— Ну, если ты готов, чтобы тебе каждый раз мокрой пиздой и жопой по лицу возюкали, я могу ей сказать. Может ты тот, кого она ищет.

Мишка заулыбался и толкнул меня в плечо.

— Ты настоящий друг, чувак! Ради секса с ней я и не такое переживу. Что естественно, то не безобразно, а?

Он, что и правда думает, что я его со Светой познакомлю? Ага, щас. У Мишки, даже если он сойдется со Светой, ничего не выйдет. Ну, поиграет она с ним, а когда найдется тот самый, кто ей нужен, Мишку сольют. Или еще раньше, когда надоест. Как сказала мама, они в разных мирах. Я получается тоже. Не будем мы с Мариной Александровной вместе, как бы я не старался. Секс конечно возможен, она живой человек и ей тоже хочется, но представить нас вместе каждый день? Просыпаемся, завтракаем, идем на работу. Черт, у меня даже работы еще нет, и вообще, армейка светит. Разговоры на разные темы. Какие? Максимум, с чем я сейчас справлюсь, это молчаливый просмотр телевизора, обнявшись на диване. А там еще рядом Димон мельтешит. Не реально. Получается, если я на самом деле ее люблю, это будет любовь на расстоянии, без близости и секса. И это быстро пройдет. Всему нужна какая-то подпитка.

Стараясь не растерять эти мысли, я стал одеваться.

— Ты куда?

Мишка уже валялся на кровати, довольный как слон. Еще бы, ему же пообещали секс, и не какой-нибудь, а «с изюминкой». Извращенец.

— Мне надо срочно уйти, я потом к тебе зайду. Давай, двигай.

Он недовольно заворочался, встал и пошел в прихожую.

До ее дома быстрым шагом семь минут. Я старался не бежать, соблюдая инструкции врачей, а в дверь позвонил без всякого волнения. Мне открыла Марина Александровна, в халате и тапочках.

— Привет. Маму потерял? Проходи.

— Э-э-э... нет. Хотел поговорить.

Из кухни с озадаченным видом вышла мама. Она нахмурила брови и строго спросила:

— Не поняла. Это что за явление? Почему ты здесь? Я же тебе говорила!

Она что, подумала, что я втайне хожу сюда в гости? Ну, мама, блин. Не ожидал. Марина Александровна поспешила ее успокоить.

— Наташ, Сережа пришел поговорить. Как я понимаю, без свидетелей. Мы быстро.

Она потянула меня в комнату и усадила в кресло.

— Рассказывай.

Мама на кухне громко проворчала:

— Черте что происходит. Нет, ну надо же!

Марина Александровна плотно закрыла дверь. Я собрался с духом, но сначала попросил:

— Вы потом маму успокойте. Я просто хочу рассказать. Я кое-то понял.

И рассказал. Признался ей в любви, потом забрал признание обратно. Я, конечно, мог все спустить на тормозах, все само бы встало на свои места, но я не Кристина. Мне нужно поставить точку. Я сделал это для себя, Марине Александровне, скорее всего, эти объяснения на фиг не упали.

Сначала она ничего на это не сказала. Задумалась. Потом оглянулась на дверь, наклонилась и поцеловала меня в губы. Как тогда, на улице.

— Ты говоришь совсем как взрослый. Я даже немного жалею, что у нас все так..., но дружить-то мы не перестанем?

Я помотал головой.

— И ты понимаешь, что я должна все рассказать твоей маме? Она с меня не слезет.

— Расскажите, у вас лучше получится. Она и успокоится.

— Говори мне «ты» и называй Мариной, хотя бы когда мы одни. С мамой тоже можно. Договорились?

***

Разговора сначала никакого не было. Мама ходила из комнаты в комнату, попутно складывая вещи на свои места, возилась на кухне и, видимо, вынашивала планы, как ко мне подступиться. А о чем было говорить? Все вышло так, как она хотела. И Марина Александровна, то есть Марина, ей все рассказала. Обещала же.

Потом мама позвала обедать и началось.

— Ты где вчера был?

Я аккуратно отложил в сторону ложку, так и не попробовав борща.

— Извини. Я бы все рассказал. Вечером.

— Я звонила тебе, потом звонила Мише, а он даже не знал, что ты хотел у него ночевать.

Вот зараза. Мог бы и предупредить, что мама ему звонила. Больше двух дел в голове не держится, что ли?

— Помнишь, ты спрашивала, было ли у меня с девочкой?

Мама гулко сглотнула и округлила глаза.

— Вчера было. Я и не рассчитывал. Так получилось.

Она быстро справилась с волнением и приняла вид строгой родительницы.

— Кто она?

— Медсестра из больницы.

Мама уставилась в потолок, вспоминая.

— Ну, видимо, не с Верой Васильевной. Ей уже пятьдесят пять. Не помню, как другую зовут. Такая молодая, красивая?

— Света.

— Понятно. Предохранялись хоть, любовнички?

Кто о чем, а все мамы в первую очередь спрашивают о контрацепции.

— Ма, она же медсестра. Знает, что к чему. Да и не будет у нас с ней больше ничего.

— Ну, успокоил. А что так? Да, ты ешь.

Она показала глазами на тарелку. Я взял ложку, посербал горячим борщом.

— Мы слишком разные. Конечно, я ей благодарен, и все такое, но повторять с ней не хочется. Я кое-что понял. Без чувств, это похоже на то, как я тогда... на кровати.

Я покраснел, но мама на мое признание не отреагировала.

— Вот, кстати, — оживилась она. — Ты заставил меня гордиться тобой второй раз за короткое время. И Марина успокоилась. Это было очень взрослое решение.

Все-таки хорошо, что мама у меня адекватная. Без криков, сидим, общаемся, как будто ничего не произошло. Про Свету, наверное, она уже и не спросит.

Но нет.

— А как же ты вчера, со своей раной? Тебе же запретили напрягаться.

— Она сама все сделала. Потом, я чуть-чуть...

— Ой, вот только не надо подробностей, мне это не интересно. Да и совсем все рассказывать нельзя, должна же быть у человека личная жизнь.

Должна быть. Только у меня она что-то никак не наладится. Дергаюсь, мечусь, а все без толку. Может просто еще рано? Стоит подождать и оно само придет?

К Мишке я так и не пошел, проспал до вечера, а потом для разнообразия посмотрел с мамой ее любимый сериал. Молча и обнявшись, на диване. Она положила голову мне на плечо, гладила по животу, а я вдыхал запах ее волос. Мне было хорошо, тепло на душе и уютно. Я даже расчувствовался и чмокнул маму в темечко. Она мурлыкнула и обняла меня крепче. Без слов.

Чтобы так проводить время, должно быть что-то еще кроме любви. Нужно знать человека как себя. С Мариной и молчать все-таки было бы неловко. А со Светой? Да, может быть. Она не такая недосягаемая, но пусть она лучше кого-нибудь другого приучает к своим анально-вагинальным играм.

— Сегодня хоть останешься дома? — спросила мама, когда в телеке пошли титры.— Одной тоскливо.

— Не пойду никуда. Мне с тобой хорошо.

Она спрятала лицо у меня на груди и зашмыгала носом.

— Ну, ты чего опять?

— Все хорошо, просто я счастливая мать. Наконец-то мы пережили твой затяжной подростковый бунт, и ты становишься настоящим мужчиной.

Она поднялась и вытерла слезы.

— Давай-ка спать.

Мы разошлись по комнатам, я выключил свет и лег. Но мне не спалось, продрых же весь день. Я позалипал в видосиках, посерфил. Надоело. Смотреть порнушку и дрочить не хотелось, я еще не совсем отошел от прошлой ночи. Можно было и обойтись.

Краем уха я уловил знакомые звуки и посмотрел на телефон. Нет, порнушка сама собой не могла включиться. Да и стоны раздаются совсем с другой стороны. Я выглянул в темный коридор. Блин, мама! Она не закрыла дверь. Там не просто узкая щель по недосмотру — дверь раскрыта настежь. Специально она, что ли? Хочет, чтобы я все слышал?

Как говорит Света, у каждого свои тараканы в голове. У мамы, оказывается, тоже есть, только она стеснялась раскрыться? Мое удивление сменилось умиротворением. Как же я ее люблю! Улыбаясь, я вернулся в постель и заснул под мамины стоны. В них не было ничего эротического, это же мама. Ну, было, . ..чуть-чуть. Зато сны мне виделись не в пример горячее. Приснилось, что я лежу на широкой кровати голый, но на голове тюрбан, (нельзя смотреть турецкие сериалы на ночь!), а рядом танцуют Катеринки в прозрачных одеждах. Когда слетела последняя вуаль, Инка оседлала мой член, а Катька садится отбеленной задницей мне на лицо и говорит:

— Ты кое-что упускаешь. Секс это еще не любовь. Секс это игра без правил. Лизни, тебе понравится.

Когда она начала тереться об меня своей депилированной промежностью, я вздрогнул и проснулся. Рядом сидела мама. Она задумчиво улыбалась и гладила меня по щеке.

— Вставай, мужчина. Кормить тебя будем.

За завтраком она поглядывала на меня, будто ждала каких-то слов, но я не повелся. Как о таком говорить с матерью? Да и что мне ей сказать? Молодец, мама, ты секси?

Она не выдержала.

— Как спалось?

— Нормально, — неразборчиво промычал я с полным ртом.

— Я тебе не мешала?

Притворяться, что я ничего не слышал, было бесполезно. Она знала. Я умоляюще посмотрел на нее и сунул очередную гренку в рот, чтобы ничего не говорить.

— Ладно, не буду тебя мучить. Просто скажу спасибо.

Как я не подавился, не знаю. С трудом проглотил не пережеванную гренку и спросил:

— Мне? За что?

Мама прикусила губу, не решаясь признаться.

— Сама это затеяла, так что раскрою тебе вторую часть своего секрета. Понимаешь, мне нравится, когда за мной наблюдают. Давно, с тех пор, когда я была такой как ты. Это еще не эксгибиционизм, но близко. За все время это случалось не часто: первый раз, когда я была вожатой в лагере...

Она заметила мое вытянувшееся лицо и махнула рукой.

— Да не с пионерами, не переживай. Вожатый там был очень любопытный. Я и воспользовалась. Переодевалась в открытую, лишнюю пуговку на рубашке расстегивала... ой, что-то я увлеклась.

Мама даже раскраснелась от смущения и воспоминаний.

— Ма, но я же не подглядывал. Я обещал.

— Знаю. И не могу тебе это позволить, я все-таки твоя мать. Но ты слышал. Я знала, что ты слышал и это главное.

— Но...

— Да, я сама этого хотела. И я получила настоящее удовольствие, первый раз за много лет.

Она усмехнулась.

— Пришлось даже поменять постельное белье.

Ну вот. Познакомьтесь с мамиными тараканами. Неужели и правда у каждого человека есть отклонения? Большие, маленькие, средние. Но кому мешает мамина фантазия? Никто от этого не страдает, а если нет вреда, значит это не плохо. Ну, зациклился на чем-то человек и что?

— Мам... а почему у тебя до сих пор никого нет? Ведь уже десять лет прошло.

Она даже не вздохнула.

— Я могу ходить на свидания, найти себе любовника, но со временем понимаешь, что секс это не главное. Важна поддержка, участие. Важно одинаково мыслить. А таких подходящих именно мне, как... как ты, например, — мама потрепала меня по волосам, — таких пока не нашлось. Не сложилось.

Разговор затих. Мама, наверное, вспоминала и оценивала свою жизнь в вечной нужде и недостатке внимания. Я же думал о том, что у меня не осталось никого, кроме нее. Мишка друг и брат, но я не о том. Хотелось чего-то другого. Объятий, поцелуев, дурацких поступков ради кого-то одного. Одной.

Звонок в дверь вывел нас из задумчивости. Мама встала, ушла в прихожую. Это может быть только Мишка или Марина. К нам уже сто лет не заходил кто-то другой. Я убрал тарелку и навострил уши.