После того, как они ушли, Эш отправилась в свою комнату, а мы с Джилл вернулись в гостиную, выпив по паре бокалов кока-колы. Джилл было скучно, но она поддержала меня, свернувшись калачиком рядом со мной и наблюдая за игрой в мяч. Даллас одержал непреодолимую победу, из-за чего я потерял интерес к финальному результату. - Джилл, я собираюсь скрутить косячок и пойти покурить. Не хочешь присоединиться ко мне?

Она склонила голову набок: - Джим, ты же знаешь, что я не курю эту дрянь, но в этот раз, конечно, буду.

— У меня в комнате есть кое-что припрятанное. Дай мне несколько минут, и я спущусь. - Она кивнула, когда я встал с дивана и вышел из комнаты. Я поднялся наверх, свернул большой косяк и взял свою легкую куртку. Вечер был прохладный, но не холодный. Я взял свой походный фонарь на батарейках, так как было уже больше половины седьмого, а темнота полностью опустилась почти час назад.

Я вышел из своей комнаты и увидел, что дверь в спальню Эш открыта. Меня невольно потянуло туда. Я подошел к ее двери и тихонько постучал: - Эш, мы с Джилл собираемся прогуляться. Мы скоро вернемся.

— Хорошо, - утвердительно кивнула она.

Я прошел в комнату и подошел к кроватке своего сына. - Он, безусловно, красивый, - у него была та самая детская улыбка, и он издавал детские звуки, ерзая в своей кроватке. Мне показалось, что мальчик похож на меня в его возрасте, но кто бы мог подумать, что это не так. Конечно, это можно списать на то, что я его дядя.

Эш улыбнулась в знак признательности: - Он, безусловно, такой, и я люблю его.

Я повернулся, посмотрел на нее и одними губами произнес: -. .. и я люблю тебя, - на что она ответила загадочным взглядом.

— Прости, - это все, что я мог сказать.

Она озадаченно склонила голову набок в удивлении.

— Надеюсь, мы сможем поговорить до того, как я уеду.

— Посмотрим.

— Я так много хочу тебе сказать.

— Хорошо... но Джилл ждет тебя внизу. Тебе нужно спуститься туда.

Я кивнул и направился обратно в гостиную. Джилл ждала меня, держа куртку на коленях. Когда я посмотрел на нее, мне показалось, что у нее какой-то странный взгляд.

— Что случилось? – спросил я.

— Ничего.

— Не похоже, что ничего.

— Я просто не курю травку.

— Ты не обязана, если не хочешь. Ты можешь просто прогуляться со мной.

— Хорошо, - ответила она.

Мы направились к двери. Я шел впереди, направляясь к моему любимому месту, а Джилл следовала за мной по пятам. Я почувствовал необходимость открыть ей кое-что: - Джилл, я веду тебя туда, что считаю своим священным местом. Иногда я хожу туда, чтобы подумать. Ты должна понять, что это место особенное для меня, и я веду тебя туда, потому что ты особенная для меня.

— Ой... Хорошо, - пробормотала она, запинаясь, когда я взял ее за руку и повел последние несколько шагов, пока мы не оказались на небольшой поляне в лесу. В ясную ночь луна была почти яркой и маленькой, а лампа давала дополнительное освещение.

Я посмотрел на звездное небо, раскурил косяк и сделал долгую затяжку, а потом выдохнул, спросив Джилл: - Хочешь немного? - Она заколебалась, и я сказал ей: - Ну, знаешь ли, совсем чуть-чуть.

Она взяла косяк у меня из рук, сделала небольшую затяжку и закашлялась.

Я наклонил голову в знак одобрения: - Ты в порядке? - Спросил я, когда она вернула мне косяк.

— Да, - подтвердила она.

Я сделал еще одну длинную затяжку и задержал ее, передавая косяк обратно. Она взяла его и сделала еще одну маленькую затяжку. На этот раз она не кашляла.

Она не делала больших затяжек, но ее легкие были чисты, и я мог сказать, что больше ей ничего и не нужно. Я сделал еще одну затяжку и затушил косяк. С тех пор как я учился в колледже, я перестал курить. Мне не нужно было много, чтобы кайфануть.

Меня всегда переполняли эмоции, когда я приходил в это место и стоял рядом со старым пнем и деревом. Это всегда возвращало меня к мыслям о временах, проведенных с Эшли. Я был поглощен. Мне было приятно, что Джилл была здесь, со мной, в тот момент.

Она спросила: - Ты выглядишь так, будто находишься за миллион километров отсюда. О чем ты думаешь?

— Ни о чем, - солгал я... - Просто кайфую.

Она кивнула, принимая ответ: - Да, я к этому не привыкла. - Мне стало как-то уютно, когда она подошла ко мне.

Я понял, чего она хотела, когда наклонился и поцеловал ее в губы, - У тебя вкус травки, - хихикнул я.

Она казалась смущенной и напряженной.

— Джилл, я просто пошутил, - я полез в карман пиджака и достал шоколадные конфеты с корицей, - вот, попробуй парочку таких.

Она взяла шоколадные конфеты, и я тоже. Она положила их в рот и, казалось, наслаждалась вкусом. Пока она стояла так, я взял ее губы в свои и втолкнул свои конфеты ей в рот, прежде чем снова взять их себе. Наши языки смешались в эротическом аромате пряной корицы.

Трава определенно усилила настроение, когда мы продолжили наш страстный поцелуй еще некоторое время, прежде чем отстраниться и пристально посмотреть друг другу в глаза.

Я взял ее за руку: - Пойдем прогуляемся. - Мы бесцельно бродили по окрестностям в течение часа, остановившись у небольшого круглосуточного магазинчика, который находится на окраине района, на шоссе, ведущем в город.

Я купил нам пару банок кока-колы с шоколадными батончиками, и мы отправились домой. По дороге мы еще несколько раз останавливались, чтобы затянуться. Каждый раз мы повторяли поцелуи. Я бы солгал, если бы не сказал, что был возбужден, и я уверен, что Джилл чувствовала то же самое.

Погода на улице стала прохладной, но холодно не было. Когда мы вернулись домой, температура только начала опускаться до плюс пяти градусов. Было чуть больше 9 вечера, и мы поднялись в мою спальню. Дверь в спальню Эш была все еще открыта, и Джилл захотела пойти посмотреть на ребенка. Мы оба вошли и увидели, что Эш лежит под одеялом, продолжая читать книгу.

Джилл направилась к кроватке, а я остался стоять в дверях. Она посмотрела на ребенка и улыбнулась: - Какой прелестный малыш, Эшли.

— Спасибо, - ответила Эш.

Я смотрел на Эшли, которая смотрела на Джилл, смотревшую на ребенка.

Джилл продолжила: - Я представляю, как Джим выглядел, когда был маленьким.

Внезапно взгляд Эшли в страхе метнулся ко мне. Я сам на мгновение испугался того, что она сказала. Она никак не могла знать.

Джилл обернулась: - Я думаю, у вас в семье есть гены привлекательности.

— Думаю, так оно и есть, - улыбнулся я в ответ, когда Джилл посмотрела в мою сторону.

— Что ж, мы оставим тебя в покое, Эш, - пропела Джилл, развернувшись и направляясь к двери. Я последовал за ней, но не смог удержаться и оглянулся на Эш, когда мы выходили из ее комнаты и направлялись в мою.

Я вошел в свою комнату, нервничая, размышляя, стоит ли мне что-то думать о том, что только что произошло. Пока Джилл раздевалась, мой мозг занимался умственной гимнастикой. Она удивила меня, когда не надела ночную рубашку и забралась под одеяло. Это был намек на то, что я должен был сделать то же самое.

Я разделся догола, испытывая чувство вины за мысли, которые витали в воздухе. Я надеялся, что выражение моего лица и опасения, связанные с моей внутренней совестью, были скрыты тусклым светом комнаты, когда я забрался под одеяло.

Джилл хотела заняться любовью, и мои тревоги не могли помешать мне возбудиться в тот момент. Я шагнул вперед, чтобы обнять свою прекрасную невесту, взял ее за руку и коснулся ее щеки, наклонился вперед и поцеловал ее в губы. Наши руки легли друг на друга, и мы продолжили наши поцелуи в комфорте двух существ, которые так хорошо знали друг друга.

Джилл перевернулась на спину, и я навис над ней. Наши прикосновения привели меня в состояние полного возбуждения, а наши губы раскрылись, чтобы естественным образом слиться воедино. Она отстранилась, глядя мне в глаза: - Я хочу кое-что попробовать.

Я кивнул, в то время как она приподнялась, чтобы полностью стянуть с нас одеяло, и подтянула две мои подушки к пояснице, прежде чем откинуться назад. Приподняв бедра, я получил полный доступ к ее красоте. - Давай займемся этим, любимый, - сказала она почти будничным тоном.

Когда ее половые органы были так отчетливо видны, я потянулся двумя пальцами к ее клитору. Джилл не потребовалось много времени, чтобы начать дышать глубже и быстрее, что, естественно, заставило меня опустить лицо и нежно облизать ее нижние губы. Внезапно она стала чувствительно извиваться, приподнимая бедра, чтобы водить ими по моему лицу из стороны в сторону. Я посмотрел и увидел, что ее лицо повернуто в сторону, а глаза закрыты, и она пребывает в самом уязвимом состоянии.

Я видел, что она была очень чувствительна к каждому дополнительному прикосновению, но еще не достигла полной кульминации.

Она отдалась мне. Я полностью контролировал ситуацию, и это опьянило меня от возбуждения, когда я с готовностью устроился между ее ног. Она еще глубже погрузилась в кровать, а я навис над ней, обхватив ее ноги своими бедрами, прежде чем опуститься между нами к ее влажной киске.

Ее груди вздымались и опускались в состоянии полного блаженства. когда я опустил свою грудь, чтобы обхватить верхнюю часть ее тела, чтобы снова поцеловать. Я гладил ее по волосам и вдыхал ее аромат, впитывая ее сущность. В этот момент я был так готов к сексу.

— О, Джимми... – застонала она, когда мой член дернулся между разгоряченной кожей наших нижних частей тела. Я был поражен, когда открыл глаза и увидел, как исказилось ее лицо, когда мы оба поняли, что должно было произойти.

Я не мог сдержать улыбки, когда скользнул вверх по ее телу, взял ее за руки и поднял их высоко над головой. Мое внимание привлекли ее сиськи, которые вздымались и опускались, заставляя меня взять одну из них в рот.

Я собрался с силами и отстранился, в то время как она открыла глаза, чтобы встретить мой пристальный взгляд. Когда ее задница покоилась на подушках, а ноги были широко разведены, это было совсем не похоже на обычную миссионерскую позу. Это была поза "вот, я вся твоя".

Я был слишком готов согласиться, когда схватил свое покачивающееся мужское достоинство и приставил кончик ко входу в ее пухлую киску. Поддразнивая ее, я потер головку члена о сладкие губки ее киски, размешивая смазку между нами, прежде чем оттянуть ее назад и несколько раз ударить головкой по ее покрытой пушком киске.

— Джимми, пожалуйста! - захныкала она и зашептала бессмысленное заклинание, умоляя меня трахнуть ее, пока я не вдавился в нее бедрами, но она отклонилась под странным углом, и мой член, вместо этого, проскользнул в расщелину ее задницы. - О-о-о... - она расслабилась, почувствовав, как головка моего фаллоса упирается в ее анус.

— Джимми... Джимми, не-а... э-э-э... - она запаниковала, вздрогнув в неожиданный момент, и отступила подальше от обжигающей змеи.

Я навис над ней, чувствуя себя могущественным, контролирующим свою жертву. Возбуждение закалило мой стержень до такой степени, что я почувствовал, что могу расколоть ее надвое. Я подался вперед еще раз, и она качнула бедрами, принимая меня. Мои глаза расширились, когда я погрузил свой член в ее масло. Она, казалось, напряглась и сжала мой член, чтобы встретить толчок. Ее возбуждение было очевидным по тому, как выделялись соски на ее сексуальной груди. Она продолжала усиленно вдыхать и выдыхать, приоткрыв рот от удовольствия, которое разливалось между нами.

— Ммм, - простонал я, когда мой набухший член проник в ее лоно. Она почувствовала, что напряглась еще больше, когда член скользнул внутрь и вышел наружу. Полностью вонзившись в нее, мне пришлось на мгновение остановиться, чтобы собраться с мыслями, чувствуя, что долго я не продержусь. Это было так необычно. Я контролировал ситуацию, но так ли это на самом деле? Я отступил, а затем снова двинулся вперед, и потом еще, и еще, медленно, но верно наращивая темп.

— Оооо! - взвизгнула она, когда ее киска прижалась к основанию моего члена. - Черт возьми... ты такой твердый, Джимми! - Она изогнулась в поисках утешения, одновременно отводя колени назад, чтобы принять наше миссионерское соитие.

Опустив руки по бокам от нее, я трахал ее достаточно сильно, чтобы она задрожала. Ее красивые груди подпрыгивали, а рот открывался от удовольствия, когда я глубоко вонзался в нее. Я так хотел, чтобы она кончила раньше меня, но я не знал, сколько еще смогу это выносить. У нас с Джилл всегда был отличный секс, но это было что-то совершенно новое... на совершенно ином уровне.

Внезапно Джилл задвигала задницей вверх и назад, пока не уперлась ногами мне в плечи. Я отстранился и протаранил ее одним сильным толчком, почувствовав, как она извивается от удовольствия. Напряженный момент вызвал во мне все те электрические импульсы, которые сопровождают неземной секс. Теперь я двигался в таком темпе, что толкался в нее сильно, долго и глубоко, пока не достиг дна, шлепая тазом по ее упругой заднице. - Боже мой, Джилл... Никогда!.. я... никогда...

Голова Джилл была откинута назад самым странным образом, пока она отдавалась оргазмическому наслаждению. - О боже.. о боже... - Я хотел, но не смог удержаться, когда извергся внутри нее, выливая свое расплавленное семя глубоко внутрь, покрывая каждый сантиметр ее любящего лона. Мне пришлось остановиться.

Ощущения переполняли меня. Моя задница сжималась с каждым толчком, когда ее сокращения непроизвольно доили меня. Даже самое незаметное движение электрически стимулировало мое заряженное существо.

Растрепанный, я упал рядом со своей невестой. Мы оба лежали неподвижно, пытаясь вернуться к реальности. Это было хорошо. Это было действительно хорошо, и мы оба это знали.

Спустя мгновение, показавшееся нам вечностью, мы встретились взглядами и обнялись, довольные моментом. В тишине этого мгновения мы обнаружили, что смотрим друг на друга с новым чувством признательности. Не нужно было произносить слов, чтобы описать нашу страсть.

Я повернулся, чтобы поцеловать, и Джилл, казалось, с затуманенными глазами произнесла: - Я так сильно люблю тебя, Джимми... Правда люблю.

— Я знаю это и тоже люблю тебя. - Я убрал блестящие волосы с ее лба и поцеловал ее в это место, прежде чем она устроилась на изгибе моего плеча. - Я ценю, что ты всегда была рядом со мной.

Мы мирно задремали в объятиях друг друга.

******************************************************

Крещение младенца Джона

В пятницу я проспал до 10 утра и чувствовал себя отдохнувшим. Когда я спустился вниз, Джилл уже проснулась и смотрела что-то по телевизору в гостиной. Моей мамы не было дома, поэтому там были только Джилл, Эш, малыш Джон и я. Я приготовил себе тарелку хлопьев, а затем отправился наверх, чтобы принять душ и одеться.

Мне захотелось ненадолго выйти из дома, поэтому я спустился вниз и спросил Джилл: - Джилл, я собираюсь заехать в офис Большого и, может быть, зайти в пару магазинов. Ты со мной?

Джилл кивнула: - Конечно, но как насчет Эшли? - и, повернувшись к Эш, спросила: - Эшли, хочешь поехать с нами?

— Нет... вы двое, поезжайте. Мне пока не нравится выводить ребенка на люди.

Я понимающе кивнул в знак согласия. Джилл встала и подошла поцеловать меня в щеку, прежде чем отправиться в душ. Это было хорошо, потому что давало мне возможность побыть наедине с Эшли и ребенком.

Когда я понял, что Джилл наверняка в душе, у меня появилась возможность быть честным с Эш. Я хотел убедиться, что у нее есть личное пространство, поэтому не стал подходить слишком близко: - Эшли, она сейчас в душе, так что мы сможем поговорить... Прости за вчерашнее.

Она бросила на меня понимающий взгляд: - Что все это значило? Когда вы вошли в комнату?

Я попытался объяснить: - Мы были под кайфом. Она не курит травку, и я думаю, что у нее снесло крышу.

— Это было просто странно, и у меня всегда было плохое предчувствие, когда что-то становилось странным, - откровенно призналась она.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду... Прости, - извинился я.

Эш покачала головой: - Ну вот, опять... Боже мой, когда же ты остановишься?

— Я не знаю... Я всегда буду испытывать это чувство вины.

Эш снова бросила на меня тот странный взгляд, который был зеркальным отражением моего собственного, потому что у меня не было ответов. Мне действительно нечего было сказать. Она подняла глаза и покачала головой: - Что ж, я рада, что мы одни. Я собиралась сказать тебе, что назначаю тебя крестным отцом Джона.

Признаться, я слегка усмехнулся этой мысли.

Эш продолжила: - Тебе придется пойти со мной завтра на крестины, когда я представлю его пастору Бобу.

— Хорошо, - я был счастлив, но не находил слов. Все, что я мог сказать, это "Спасибо", так как я трепетал от такой чести.

— Ты никогда не узнаешь, как сильно я люблю тебя, Джимми... ты никогда не узнаешь, - она встала, подошла ко мне, обняла и поцеловала в щеку.

— Эш... - слова застряли у меня в горле, когда я взял ее за подбородок и приподнял его, чтобы заглянуть в ее глаза, в то время как между нами наворачивались слезы. Мне так хотелось поцеловать ее губы. Они притягивали меня, как магнит.

— Тссс... - она покачала головой и отстранилась. - Сейчас не время и не место. Все кончено, - она взяла маленького Джона на руки и направилась к выходу из комнаты, а я стоял в ошеломленном замешательстве, чувствуя стыд. Этот стыд всегда будет со мной.

Я подошел, сел и погрузился в молчаливые размышления, ожидая Джилл. Прошло совсем немного времени, прежде чем она спустилась по ступенькам, собираясь выходить.

Когда мы добрались до офиса моего деда, он провел с нами обычную встречу. Единственным адвокатом там был Митч, но все секретарши были на месте. Мой дедушка сказал, что у них был короткий рабочий день, так как это был день после Дня благодарения, и почти все правительственные учреждения были закрыты.

Секретарши и помощники юристов обратили внимание на Джилл. Большой рассыпался в похвалах в ее адрес и сообщил практически всем, что Джилл была отличной студенткой и тоже хотела стать юристом.

Мы зашли в кабинет Большого, и он сказал: - Вы двое можете пообедать со мной в клубе?

— Большой, - простонал я, - Я собирался повести Джилл за покупками.

— Джимми, у тебя есть час, а потом можешь идти за покупками.

Джилл улыбнулась и кивнула Большому: - У нас есть час, Джимми... Мы будем рады быть вашими гостями, мистер Пейдж.

Большой улыбнулся: - Мне нравится эта девушка, Джим. Она первый человек, кроме меня, который подсказывает тебе направление... и, дорогая, ты можешь называть меня Джей Пи. Так меня называет большинство моих друзей, если они не называют меня мудаком. - Он громко расхохотался от своего самоуничижения. Мы с Джилл просто посмотрели друг на друга и синхронно покачали головами. Большой поднялся со своего офисного кресла: - Я надену пальто, и мы пойдем.

Большой надел пальто и сообщил своей секретарше, что мы направляемся в клуб "Даунтаун Сити Клаб", который находится всего в паре кварталов отсюда. Обед там всегда был отличным. Большой представил нас с Джилл практически всем, кого он знал - то есть практически всем подряд. С большинством из этих людей я уже встречался раньше.

В какой-то момент Большой серьезно посмотрел на меня: - Парень, тебе придется научиться говорить громче и быть более общительным. Я как-то не подумал об этом.

— Что ты имеешь в виду? – спросил я.

Он продолжил: - Когда я общаюсь с этими людьми, я делаю это не просто так. Я занимаюсь налаживанием связей.

Я кивнул, подтверждая, что "Да, сэр", урок, который он преподал усвоен. Я был не настолько глуп, чтобы прерывать его разглагольствования.

— Черт возьми, некоторые из этих людей мне даже не очень дороги, но они должны знать о твоем присутствии... понял. - Он откусил еще кусочек от своего сэндвича и гордо огляделся.

В тот момент он заставлял меня чувствовать себя ничтожеством, но всегда можно извлечь ценный урок.

— Ты знаешь... ты думаешь, что знаешь, но на самом деле ты не знаешь... - и снова оглядывается по сторонам, как последний засранец. - Ты не хотел приходить сюда на ланч, но ты должен заявить о себе. Предполагается, что через несколько лет ты продолжишь мой бизнес, а я, черт возьми, не весенний цыпленок. Я старею. Тебе нужно быть готовым.

Джилл выглядела обеспокоенной, но я улыбнулся, потому что знал, что на самом деле он изображает из себя Винса Ломбарди и подбадривает меня. - У меня есть ты Большой папочка... Я знаю.

Он улыбнулся: - Хорошо... но я уже говорил тебе, парень. Ты по уши в дерьме. Выхода нет. Либо тонуть, либо плыть.

Я понял, о чем он говорил, на нескольких уровнях. Он поразил меня тем, как он мог это сделать. Джилл выглядела напуганной до смерти. Она едва знала моего дедушку. Она не знала, что и думать. Она никогда не видела его в таком состоянии.

Мы вернулись в офис незадолго до 13:30. Дни по-прежнему были солнечными и теплыми, а температура воздуха была около 15 градусов. Большой отпустил нас, дал Джилл 100 долларов и велел ей купить себе что-нибудь приятное. Мы обнялись в приемной, а затем он направился обратно в свой кабинет: - Увидимся утром, парень. Хорошо?

Мы отправились в торговый центр за покупками. Я не был там с того рокового дня в прошлом году, когда Эшли захотела, чтобы я пошел с ней. Мы все знаем, чем это закончилось.

На современном языке можно было бы сказать, что Эш - красавица, а Джилл - милашка. Они обе прекрасные создания, и особой разницы между ними нет, но у милашки внешность "девушки по соседству". У Джилл более спортивное и стройное тело. Она симпатичная, и ее можно взять с собой в поход, на бейсбольный матч или куда угодно, куда бы вы ни пригласили девушку. Эш, с другой стороны, в полной мере женщина. Эш любит смотреть фильмы, а поход по магазинам для нее - это спорт. У нее такой взгляд "трахни меня", который заставляет мужчину оглядываться дважды. Мама с юных лет учила ее моде и тому, как вести себя чопорно.

Мы с Джилл заходили во всевозможные магазины. Она держала меня за руку, когда мы заходили в магазин электроники и рассматривали новейшие гаджеты. Она рассматривала ноутбуки, хотя тот, который у нее уже был, прекрасно работал. Затем мы оба подошли поближе, чтобы оценить ассортимент компакт-дисков. Мы провели в этом заведении, наверное, час. Она купила пару компакт-дисков, а я - несколько дисков для записи, но это была скорее поездка по списку желаний.

Следующей остановкой был магазин спортивных товаров. Джилл захотела купить новую пару кроссовок. Она потратила значительную часть 100 долларов, которые дал ей Большой, на покупку обуви высшего качества, которая была в специальной рекламе "Черной пятницы". Я был самым обычным покупателем. Мне это никогда особо не нравилось. Я просто был закадычным другом Джилл, каким всегда был для женщин в моей семье.

Единственное, на чем я настоял, так это на том, чтобы мы отправились к Дилларду. Я хотел купить Эшли и малышу что-нибудь на крестины. Я ничего не нашел там для мальчика, но купил Эшли браслет с парой брелоков, воспользовавшись советом Джилл, чтобы выбрать его. После того, как мы расплатились, я упросил Джилл: - Давай перейдем к духам.

Джилл улыбнулась и, казалось, стала вести себя более женственно, когда мы направились в отдел косметики и парфюмерии. Я занервничал, когда увидел женщину, работающую за прилавком. Я подумал, узнала ли она меня по тому, как она улыбнулась, когда мы подошли. Это была Мишель, и она спросила: - Чем я могу вам помочь? - не сводя с меня глаз всю дорогу.

— Да, мэм. Мне нужно немного духов для моей невесты. Я собираюсь прогуляться, пока вы поможете ей, - я нервничал, потому что по какой-то причине эта дама узнала меня, хотя я видел ее всего несколько раз в жизни. Я наклонился к Джилл, похлопывая ее по заднице, и прошептал: - Вот моя кредитка. Я вернусь через 30 минут. Я хочу, чтобы ты купила что-нибудь с запахом "Трахни меня", который сведет меня с ума. - Я отступил назад и усмехнулся: - Спасибо, Мишель, - чувствуя возбуждение от своей игры.

Я ушел, думая: - Ого, ее зовут Мишель Дэвис. Вот почему мне показалось, что я уже слышал это имя раньше... Мир тесен. - Я направился в магазин монет рядом с торговым центром. У меня было немного времени, но я знал, чего хочу. Я хотел купить несколько серебряных монет нынешнего года для маленького Джона. Я зашел в магазин и сказала продавцу, что мне нужны серебряные монеты нынешнего года, потому что это подарок на крестины. Примерно через 5 минут я выбрал американские, канадские и китайские серебряные монеты весом в одну унцию, а также набор юбилейных монет. Я подумал, что это были бы отличные сувениры на память. - Я буду покупать ему что-нибудь каждый год до конца его жизни, - подумал я. Я был так горд собой.

С покупками в руках я направился обратно к "Дилларду", чтобы забрать свою женщину. Когда я подошел, Джилл уже ждала меня. Мишель обслуживала другую даму, но искоса взглянула на меня, когда я подошел к Джилл. - Ты готова? – спросил я.

— Джим, - Мишель вышла из-за стойки, - минуточку, мэм, - сказала она даме, которую обслуживала. Когда она приблизилась, у клиентки, которую она обслуживала, был такой вид, словно она не могла поверить, что ее бросили.

— Да? - Я нервничал, гадая, что все это значит.

— Ты не подойдешь ко мне на минутку? – спросила она.

— Одну минуту, - сказал я Джилл.

Я подошел к Мишель: - Вот маленький пакетик с пробниками. Джилл, возможно, захочет попробовать, - и она одними губами произнесла: - Позвони мне.

Я улыбнулся, подумав, какая наглость. Заглянув в подарочный пакет, я увидел 5 разных образцов духов и ее визитную карточку. - Она не собирается сдаваться, - подумал я про себя. - Эта леди - настоящая красотка, и, на мой взгляд, мы с ней связаны. Она бы точно трахнулась, если бы я захотел.

Когда мы выходили из магазина, я спросил: - Ты нашла то, что я хотел?

— Думаю, да, - подчеркнула она, кивая. - Ты ее знаешь? - спросила она.

— Нет... почему ты спрашиваешь? - Сдержанно спросил я.

— Она была очень любезна... Я думаю, она на тебя запала.

— Действительно? - скромно поинтересовался я.

— Она задавала всевозможные вопросы о тебе. Она сказала, что ты и раньше покупал у нее разные вещи.

— Да, дамы в нашей семье любят все это, - прикинулся я скромником. - Не могу поверить, что она меня вспомнила.

— Джимми, тебя трудно забыть, - хихикнула она.

Солнце уже почти село, когда мы подъехали к дому. Мы взяли свои пакеты и направились в дом, а оттуда в мою комнату. Я прилег и вздремнул, в то время как Джилл спустилась вниз, чтобы посидеть с Эш в гостиной. Мне нужно было немного отвлечься от того, что я чувствовал. Должно быть, я задремал, потому что, проснувшись, почувствовал, что прошло какое-то время. Я посмотрел на часы в своей спальне и увидел, что уже семь вечера.

Я спустился вниз и заглянул в холодильник. Там было много остатков со Дня благодарения. Я зашел в гостиную и спросил девочек, ели ли они. Они ответили, что нет, поэтому я сказал им, что разогрею что-нибудь из остатков, если они захотят. Я заметил, что моей мамы с ними не было, и спросил, где она.

Эш объяснила, что она пришла домой с работы и легла спать. Очевидно, она встала пораньше после вечеринки и ночевки у Джо, чтобы убедиться, что ее магазины работают должным образом, и вернулась домой только в 5 вечера, совершенно измученная.

Я расправился с остатками еды, а затем пошел разбудить маму, прежде чем позволить всем готовить самим. Еда, безусловно, была по-прежнему вкусной, и мы все достали подносы с едой и уселись в гостиной, наблюдая по телевизору за обычными праздничными передачами. Мне не очень нравились старые праздничные фильмы, поэтому я извинился и решил лечь пораньше, зная, что мне нужно прочитать пару глав из политологии и еще кое-что, чтобы подготовиться к предстоящей неделе, когда я вернусь в школу. Это был бы лучший шанс сделать это, зная, что суббота будет знаменательным днем - крестины, а в воскресенье мы поедем обратно в школу.

Я провел пару часов за чтением и конспектированием своих школьных заданий, пока это меня не утомило. Мне было трудно сосредоточиться, и я некоторое время лежал в постели, размышляя обо всем, что касалось моей личной жизни.

Суббота обещала быть знаменательным днем. Я закрыл глаза в поисках сна и в конце концов нашел его. Не знаю, когда Джилл легла спать, но я проснулся посреди ночи и обнаружил, что она лежит рядом со мной в темноте. Очевидно, она не пыталась меня разбудить. Несколько минут я лежал без сна, но вскоре снова погрузился в глубокий сон.

В следующий раз я проснулся около 8 утра. Я проспал, по моим подсчетам, около 9 часов. Я полежал так некоторое время, но на этот раз мне не удалось снова заснуть. Я решил встать, спустился вниз, сварил кофе и приготовил кашу.

Я направился в гостиную и увидел, что Эшли, едва проснувшись, лежит на диване, а по телевизору показывают какой-то бессмысленный мультфильм. Я вошел и сел в свое обычное кресло. - Ты все еще смотришь эту ерунду? - спросил я.

— Не совсем, - ответила она сонным голосом. - Малыш проголодался, поэтому я покормила его и принесла сюда... кажется, он не такой капризный, когда находится здесь... Я включила телевизор, и вот что показывали. Когда на заднем плане что-то происходит, он обычно успокаивается.

Я почувствовал необходимость дополнить ее: - Ты действительно хорошая мать, Эшли Джеймсон.

— Ты, черт возьми, прав. Я в долгу перед ним, - констатировала она как ни в чем не бывало.

Я поморщился, не зная, как продолжить разговор о материнстве, понимая, что это приведет только к моим очередным извинениям. Я допил молоко из своих хлопьев, прежде чем спросить: - Если ты хочешь вернуться в постель, то я присмотрю за ним.

— Спасибо... - кивнула она, прежде чем встать и подняться в свою комнату. Я был рад понаблюдать за ней. Это то, чем я очень хотел заняться. Вскоре после того, как Эш ушла, я встал, включил спортивный канал, взял Джона на руки, притянул его к себе и держал, пока я сидел в кресле: - Надеюсь, когда-нибудь ты будешь заниматься спортом, Джон. - Я мог только мечтать.

******************************************

Церемония крещения должна была состояться в 15:00. На ней должны были присутствовать только пастор, викарий церкви и семья. Церемония была частной, поскольку Эшли была матерью-одиночкой. Ей было бы неудобно представлять ребенка перед всей общиной. По воскресеньям в 11 утра в нашей церкви на богослужение регулярно приходит более 300 человек.

В течение всего года Эш скрывалась, не желая, чтобы ситуация стала еще более скандальной, чем она уже была. Она редко появлялась на публике одна с тех пор, как через несколько месяцев стало заметно, что она беременна. Все было хорошо спланировано Большим, чтобы как можно меньше смущать семью, и чем меньше об этом будет сказано, тем лучше.

Мы все погрузились в свои машины и в полдень отправились в загородный клуб на поздний завтрак. Хозяин усадил нас в одной из отдельных комнат, а в углу зала для нас был накрыт "шведский стол". Там была пара официантов, которые помогали нам с обслуживанием или во всем остальном, что нам было нужно.

Митч присоединился к нам за ланчем через несколько минут после нашего прихода. Он оставался близким другом Эшли на протяжении всей ее беременности. Казалось, она не хотела, чтобы он был ее "парнем", но она ценила, что он был рядом, и он, казалось, не возражал против текущего положения дел или, по крайней мере, не подавал виду, что возражает.

Моя сестра была красивой, женственной и настоящей леди. Это мог заметить любой. Я уверен, что все это и многое другое стало известно из разговоров Митча и Эшли... и Митч, безусловно, вел себя как джентльмен.

Обед был великолепен, хотя и был в значительной степени формальностью. В этом, конечно, не было необходимости, поскольку за последние пару дней мы и так вдоволь наелись. Бабушка позаботилась о том, чтобы в нашем меню не было ничего, связанного со Днем благодарения. На ужин были поданы ребрышки и лосось, коктейль из креветок и крабовые котлеты, свежий овощной салат, перцы хери, картофельное суфле и вездесущий ассортимент чизкейков. Мы все выпили по бокалу шампанского, а Большой провозгласил тост за своего первого внука. Каким бы неловким ни был этот момент, он был сделан настолько удобным, насколько это было возможно. Возможно, именно наивность бабушки по отношению к реальной ситуации помогла нам во всем этом.

Было около 14:30, когда мы начали пробираться к церкви. Пастор Боб, его семья, викарий и ее семья присоединились к нам за обедом, а пастор и викарий ушли немного раньше, чтобы подготовиться к церемонии.

Когда мы прибыли в церковь, то направились в небольшое пристроенное святилище, где должна была состояться церемония. Церемония должна была продлиться недолго. Мы все сидели вместе на маленькой передней скамье и ждали, когда войдет пастор Боб. Когда пастор Боб вошел, мы с Эшли и маленьким Джоном вышли вперед.

Как крестный, я был представителем ребенка при его крещении в церкви. Маленький Джон, будучи младенцем, естественно, не мог понимать или реагировать во время службы, поэтому моим долгом было взять на себя обязательства от его имени. Это заставило бы меня стать его другом, наставником и духовным проводником по жизни, даже если бы я никогда не смог признаться в его происхождении.

По сути, я стал бы его законным опекуном, если бы с Эшли что-нибудь случилось. В глубине души я был спокоен, зная, что беру на себя обязательство поддерживать Джона всю жизнь. Я был полон решимости, зная, что всегда буду уверен, что о нем позаботятся. Я хотел его, но мне пришлось бы отступить на шаг назад.

В детстве я был крещен и конфирмован в этой церкви, и для меня было особенным, что Джон делает то же самое в этот момент. Я не мог не думать обо всем, что здесь произошло. Я смотрел на Джо, стоявшего в стороне, и думал о том, что моего отца никогда не было рядом в эти моменты. Я не хотел, чтобы жизнь Джона была похожа на мою, но я ценил тот интерес, который Джо проявлял к моей жизни. Он был для меня как крестный отец, но мне хотелось быть для Джона чем-то большим.

Все остальные члены семьи вышли вперед и встали позади нас, когда мы представляли Джона пастору Бобу. Пастор Боб обнял Джона и попросил меня ответить на вопросы и сделать заявления от имени Джона.

Пастор Боб призвал нас к молитве и упомянул о моих обязанностях крестного отца Джона, а затем мы помолились за Джона, который, казалось, спокойно отнесся к сложившейся ситуации. Нас просили отвергнуть дьявола и восставших против Бога... отречься от обмана и разложения зла... покаяться в грехах, которые отделяют нас от Бога и ближних... принять Христа как нашего спасителя... подчиниться Христу как Господу... и прийти ко Христу как к пути, истине и жизни.

С этими словами пастор Боб передал Джона обратно Эшли и провозгласил: - Мы приветствуем Джонатана Роберта Джеймсона в нашей церковной семье как дитя Христа. - Он продолжил: - Христос - основа нашей веры, и он сказал, что Церковь - его невеста. Мы все - одна семья. Добро пожаловать в семью, Джон.

Я должен признать, что чувствовал себя виноватым из-за греха, который породил этого ребенка, но он был таким драгоценным и красивым. Как я мог чувствовать себя виноватым в чем-либо, когда дело касалось его? И как я мог отказаться от своей любви к Эшли? Я не мог.

Церемония закончилась, и пришло время отправляться домой. Мы с Эшли разошлись в разные стороны: она направилась к выходу с Митчем, а я направился к своей машине с Джилл. Я чувствовал, что игнорировал Джилл в этот день, но я этого не хотел. По дороге домой она была очень тихой и сдержанной. Через несколько минут, когда мы ехали домой по шоссе, я спросил: - С тобой все в порядке?

— Да, - кротко ответила она.

— Что случилось? – настаивал я.

— Ничего... - казалось, она искала, что бы сказать. - Просто ты почти не разговаривал со мной сегодня.

Я извинился: - Мне очень жаль... Просто я о многом думал.

— О чем? - она заколебалась, подыскивая ответ, как это часто бывает с женщинами.

— Наверное, я ни о чем не беспокоюсь, - я никогда не мог сказать ей правду, да и какое это имело значение в данный момент.

Джилл вернулась к своему угрюмому настроению, и вскоре мы вернулись домой. Мы оба зашли внутрь и переоделись в более повседневную одежду, чтобы расслабиться. Я направился в гостиную, а Джилл осталась в моей комнате читать и готовиться к школе.

Я включил футбольный матч и сидел в оцепенении. Футбольный матч был скорее фоновым шумом, чем чем-либо другим. Кроме нас с Джилл, в доме никого не было. Очевидно, мама решила провести вечер с Джо. Я не знал, куда направились Эш и Митч, но полагал, что она скоро будет дома.

Я был прав, потому что около 16:30 Эш вошла в дверь, неся маленького Джона в автокресле. Митч проводил Эш, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, поздоровался со мной, а затем извинился и попрощался. Я думаю, он не хотел быть нежеланным гостем для Эшли. Как я уже сказал, она, очевидно, считала его другом, а не бойфрендом. Я имею в виду, что она даже не обняла его на прощание. Она поблагодарила его за то, что он пришел на крестины, а затем он ушел.

Эшли стояла посреди комнаты: - Где Джилл?

— Учится, - просто ответил я.

— О, - казалось, она хотела сказать что-то еще, но промолчала.

Я посмотрел ей в глаза, желая что-то сказать, но не мог подобрать слов.

Она продолжила: - Я собираюсь отнести Джона наверх вздремнуть.

Я кивнул в ответ, когда она повернулась, взяла Джона и направилась наверх.

Несколько минут я сидел, по-прежнему пребывая в ступоре, и размышлял. Я не мог выбросить из головы эти обстоятельства.

Я должен был сообщить Эш. Я говорил ей раньше, но она должна была знать (признать), что я собираюсь позаботиться о ней. Это была моя вина. Я бы взорвался, если бы держал это в себе. Это так давило на меня. Я направился наверх, в ее комнату.

Я вошел в комнату, где Эшли стояла и смотрела на маленького Джона, в то время как он, казалось, смотрел на нее в ответ. - Эш, - тихо произнес я, входя в ее комнату.

Она повернулась, когда я подошел к кроватке, и заговорила тихо и интуитивно: - Тебе не нужно ничего говорить, Джимми. Я знаю... Я знаю, ты позаботишься о нас.

На мгновение я почувствовал, как тяжесть мира спала с моих плеч, потому что мне не показалось, что она отнеслась ко мне пренебрежительно. Мне показалось, что она признала мою любовь, и это значило для меня все. Я делал это сам с собой из чувства вины за свой поступок, который был преступлением на почве страсти.

Эшли взяла маленького Джона на руки и передала его мне. Я почувствовал себя таким человечным... и уязвимым. У меня на глаза навернулись слезы. Я баюкал его, а Эшли стояла рядом со мной. Она обняла меня за талию и смотрела то на Джона, то на меня. Мы чувствовали себя комфортно, когда стояли рядом с нашим сыном. В этот момент в комнате возникла особая связь, а воздух был наполнен беззаботной любовью.

Я заметил чье-то присутствие, когда Джилл вошла в комнату. Она стояла там и с отсутствующим выражением смотрела на всех нас: - Этот мальчик - ваш сын, не так ли? - насмешливо спросила она.

— О чем ты говоришь? Я серьезно уставился на нее, в то время как Эшли смотрела со страхом и трепетом.

— ЭТО ОЧЕВИДНО, - усмехнулась Джилл.

Я продолжал недоверчиво пялиться на нее, занятый Джоном. Я не мог пошевелиться, да и что я мог сказать.

— Вот видишь! Ты этого не отрицаешь, - продолжила она.

— Тссс! - Взмолился я. С этой паранойей, что кто-то еще может услышать ее.

— Я знала это... Я так и знала, - рассмеялась она и тут же истерически разрыдалась. - БОЖЕ МОЙ! О мой Бог... Я так и знала.

— Говори потише, - попросил я.

— Э-э-э-э, - предостерегающе протянула она, как будто теряла самообладание.

Эшли забрала у меня Джона, почти защищая, и уложила его в кроватку, когда я обратился к Джилл: - Джилл, ты не можешь никому ничего сказать.

Она посмотрела на Эшли: - Я так и знала... - и продолжила истерику: - О, боже мой... О, боже мой...

Я направился к Джилл, но она отступила, как будто не хотела иметь со мной ничего общего...

— Отлично... Я не могу поверить, что это дерьмо происходит... Я не могу в это поверить... - когда она повернулась и направилась к двери.

Я посмотрел на Эшли, которая встала после того, как положила Джона в кроватку. - Я должен пойти за ней.

— Я знаю... - Сказала Эш, выглядя испуганной, - Ты должен заставить ее успокоиться.

Джилл выбежала из дома и сидела на ступеньках, плача, когда я догнал ее. Я сел рядом с ней, но знал, что лучше к ней не прикасаться. - Джилл, мне так жаль... Никогда в жизни я бы не захотел причинить тебе боль.

— Я сижу здесь и пытаюсь собрать все это воедино. Я знала это, но не обращала внимания... Ты трахнул свою собственную сестру, - сказала она с презрением.

— Ш-ш-ш, - умолял я. - Давай зайдем внутрь. На улице становится холодно. - Солнце не заставило себя долго ждать и скрылось за горизонтом в этот ясный осенний день.

Не обращая на меня внимания, она продолжила: - Почему? Тебя это смущает? - высмеяла она меня, сделав искаженный жест.

— Да. Это не то, к чему стоит относиться легкомысленно. – подтвердил я.

— Ты, блядь, не думал об этом, когда трахал ее.

— Пойдем в дом.

— Ты же не думал, что это неправильно - трахать свою сестру.

— Это просто так получилось.

— Пуууфффффффф, - выдохнула она. - Это такой пиздец.

— Я знаю. Я никогда не хотел причинить тебе боль. Я никогда не хотел причинить тебе боль. - Я не смог удержаться и попытался обнять ее, когда она выскользнула из моих объятий, - Признаюсь. Я любил ее больше, чем любой брат должен любить свою сестру, и я собираюсь ответить за последствия... Я уверен, ты ненавидишь меня за то, что я был уродом.

— Нет, - она не смотрела на меня, - я никогда не смогу ненавидеть тебя. Мне просто нужно побыть одной... Я должна убираться отсюда... Мне нужна машина. Дай-ка мне ключи.

— Тебе нужна куртка.

— Со мной, черт возьми, все будет в порядке.

— Ты не совершишь ничего необдуманного?... Я действительно люблю тебя.

— Нет, мне просто нужно подумать... одной.

Я протянул ей свои ключи, она взяла их и пошла к моей машине. Она села в нее, дала задний ход и уехала. Я поднял голову, продолжая сидеть на ступеньках, и увидел, как задние фонари скрылись за поворотом. Меня охватило ужасное чувство стыда.

*********************************

Я сидел в темноте подвала и слушал одну из тех старых песен о любви, которые я буду слушать, когда у меня настанет грусть. Было удивительно, как текли слезы, когда я слушал в темноте игру Бренды Рассел на пианино. Прошло уже пять часов с тех пор, как Джилл ушла, и кто бы не подумал, что она собирается уйти в сложившихся обстоятельствах.

Она была моей невестой. До свадьбы оставалось всего несколько месяцев. Этот брак был устроен и навязан мне моим дедушкой, но я уже свыкся с этой мыслью. Я привык к нормальной жизни, которую Джилл привнесла в мою жизнь. Я не хотел терять это.

Внезапно я почувствовал чье-то присутствие, когда посмотрел на знакомые двери, ведущие в комнату, в которую мы все заглядывали раньше в то или иное время. Джилл серьезно огляделась по сторонам, а затем направилась ко мне.

Я уверен, она видела мое заплаканное лицо, когда я говорил: - Я гадал, вернешься ли ты. Мне так жаль. Теперь моя очередь умолять тебя не оставлять меня... пожалуйста, не оставляй меня.

(На заднем плане звучит прекрасная песня Бренды Рассел: "Он прижимает меня к себе, как похититель сердец... Он играет мелодию... Рожденный, чтобы разорвать меня на части... Тишина нарушается... И никто не произносит ни слова, но, о...")

Джилл села рядом со мной и приложила палец к моим губам: - Я всегда удивлялась этим безумным вещам... Я спросила тебя, а теперь я понимаю, почему ты ничего не говорил. Теперь все встало на свои места... Твоя печаль была из-за Эш. Когда мы были здесь на прошлое Рождество, я почувствовала, что происходит что-то странное, но не могла понять, что именно.

Она помолчала, прежде чем продолжить мягким тоном: - Теперь я понимаю, как сильно ты ее любишь, и не знаю, сможешь ли ты подарить мне такую же любовь... У меня такое чувство, что я зря потратила время... Как будто ты меня бросишь... Как будто у нас ничего не получится.

Я начал причитать: - Я действительно хочу быть с тобой, Джилл... Я действительно хочу тебя... С тобой так легко... Ты заставляешь меня чувствовать себя хорошо по отношению к себе... к нам.

Она снова приложила палец к моим губам: - Я каталась по окрестностям этим вечером, и все, что ты сказал и чего не сказал, теперь складывается как пазл, - слеза скатилась по ее щеке, когда она обняла меня, - Я не могу оставить тебя. Я хочу тебя. Я не хочу расставаться с тобой. Ты тот мужчина, который мне нужен... мы подходим друг другу... Я готова пройти через все, чтобы удержать тебя. - С этими словами она забралась ко мне на колени. - Я просто хочу, чтобы ты обнял меня.

Она обняла меня и положила голову мне на шею. Я подумал, что она сейчас заснет, но потом она прошептала мне на ухо: - Я потратила на тебя много времени. Я знаю, что большинство отношений не длятся вечно, но ты тот, с кем я хочу быть. До тебя у меня было всего несколько парней. По большей части, я чувствую, что мы с тобой на одной волне... мы понимаем друг друга, мы хотим одного и того же. Я просто не хочу, чтобы ты бросал меня, и я не хочу, чтобы ты изменял мне.

Я поцеловал ее в висок: - Я тоже не хочу этого делать... Я действительно люблю тебя... Ты облегчаешь мне жизнь. Ты всегда была рядом со мной. Я не хочу терять это... Я не хочу терять тебя.

Мы оба сидели молча. Я попытался выбросить все это из головы и просто жить настоящим моментом. В конце концов, мы оба легли на диван и заснули. Мы проснулись только на следующее утро. День был свежим, но все оставалось по-прежнему. Со всем, со всей реальностью, со всеми эмоциями нужно было разобраться. И это омрачило мой дух в тот момент, когда я пришел в сознание.

Я встал и поднялся наверх. Было очевидно, что моя мама так и не вернулась домой. Должно быть, она осталась у Джо, и это было хорошо. Я так хотел, чтобы она была счастлива. Я включил кофеварку, чтобы приготовить полный кофейник для тех, кто захочет. Вскоре кофе был готов. Я приготовил яичницу-болтунью, сосиски и несколько ломтиков тостов. Я взял две большие кофейные чашки и налил в одну для Джилл немного сливок, которые она любит, а в свою добавил сливок и сахара, как мне нравится.

Было чуть больше девяти утра, когда я спустился вниз. Мы оба хорошо выспались, но эмоциональная травма предыдущего дня вымотала нас обоих морально. Когда я протянул Джилл кофе, она села, чтобы сделать глоток. Глаза ее были открыты. Я сел рядом с ней и выпил свой, как обычно. Джилл спросила: - Эшли не будет возражать, если я поднимусь наверх и посмотрю на этого маленького мальчика?

— Нет, я так не думаю...

Джилл отставила свой кофе и поднялась с дивана. Я последовал за ней, когда мы поднялись по лестнице в комнату Эшли.

Эшли ухаживала за ним, когда мы вошли в комнату. Когда мы вошли, у Эш был отсутствующий взгляд. Очевидно, она пыталась понять ситуацию.

Джилл подошла к маленькому Джону и спросила: - Можно мне подержать его?

Эшли слегка улыбнулась, посмотрев сначала на Джилл, а затем на меня, когда передавала ей Джона. Джилл держала его так, словно он был ее собственным сыном, и она смотрела на него в первый раз. Это заставило мое сердце растаять. Несколько мгновений никто не произносил ни слова, прежде чем Джилл извинилась: - Простите меня за то, как я вела себя вчера... Я знаю, что напугала вас. Я и сама была напугана. Я не знаю, что сказать.

Эшли встала рядом с ней: - Прости. Я знаю, это странно, и мне будет стыдно за это всю оставшуюся жизнь, но я действительно люблю этого мальчика и... - она посмотрела на меня, - Я действительно люблю тебя, Джимми. - Она покачала головой: - Но то, что мы сделали, было неправильно во многих отношениях... - Она замолчала и обняла Джилл, - И ты единственная для моего старшего брата. Я поняла это, когда встретила тебя, и я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты была членом нашей семьи.

Эшли повернулась и обняла Джилл, склонив ее голову к себе на плечо, когда она держала на руках нашего сына.

Это была та обстановка, которую я запомню навсегда. Мы вчетвером стояли в той комнате. Малыш Джон ничего не знал, но мы пришли к взаимопониманию. Мы все собирались оставить это позади и двигаться вперед. Недосказанное было недосказанным, но понятным.

Нам с Джилл предстояло вернуться в школу всего через несколько часов, но я хотел подождать, пока мама вернется домой, чтобы попрощаться. Мы вышли из комнаты и направились в мою, чтобы собрать вещи. Эш изо всех сил старалась не путаться под ногами, потому что даже при взаимопонимании в воздухе витала неловкость. Она превратилась в своего рода затворницу, что было понятно, но это, безусловно, нужно было прекратить. Я не хотел, чтобы это переросло в какое-то психическое расстройство.

Все позавтракали на бегу. Мама, наконец, добралась домой в 11 утра. Джо высадил ее и ушел, не заходя домой. На ней было то же платье, что и накануне, но выглядела она немного растрепанной. Джилл спросила меня в уединении моей комнаты, знает ли моя мать об этой ситуации, и я был настолько честен, насколько мог.

Я сказала ей, что "мама не знала. Единственный человек, который действительно знал, был Большой папа, и он принял все меры, чтобы сохранить все в тайне". Я умолял ее: - Я знаю, это безумие... Пожалуйста, не обсуждай это с ним или с кем-либо еще... Я сделал уязвимой всю свою семью, а тебя... я поставил тебя в опасное положение. Я бы не стал винить тебя, если бы ты ушла от меня.

В течение всего утра Джилл бросала на меня понимающие, застенчивые, ранимые, сердитые и печальные взгляды. Единственное, что ей было трудно делать, - это смотреть мне в глаза. Мои нервы так и не успокоились. Я знал, что наши отношения уже никогда не будут прежними. Я задавался вопросом, не сделал ли ущерб, нанесенный этим открытием, наши отношения непримиримыми.

Это было как раз в полдень, когда мама приняла душ и привела себя в порядок, прежде чем сесть за кухонный стол и поговорить с нами перед отъездом. Вскоре мы направились к машине. Эш вышел проводить нас, обнимая Джилл и шепотом извиняясь. Эш выглядела так, словно хотела обнять меня, но, похоже, в присутствии Джилл лучше понимала текущее положение дел.

Единственное, что я ей сказал: - Эшли, мне нужно, чтобы ты сделала для меня одну вещь. Ты должна выбраться из этого дома и вернуться на люди. - Она кивнула, когда я посмотрел ей прямо в глаза и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, наплевав на мнение Джилл или всего остального мира, потому что эта девушка значила для меня больше, чем кто-либо или что-либо когда-либо, - Пожалуйста.

Мы отправились в путь, и мои мысли, как и мысли Джилл, все еще были за миллион километров отсюда. По большей части, мы оба были тихими и сдержанными на обратном пути. Я включил круиз-контроль, когда мы ехали по шоссе.

В другом штате мы остановились только на полпути, чтобы заправиться и сходить в туалет. Было около 6 часов вечера, когда мы вернулись в квартиру. Я отнес все наши вещи, и мы разошлись в разные стороны под предлогом того, что нам нужно заниматься и готовиться к предстоящей неделе. Не говоря уже о том, что через несколько недель должны были состояться выпускные экзамены, а Джилл должна была работать. Вот так проходят каникулы. События разворачиваются стремительно, и у нас не так много времени, чтобы порезвиться. Учитывая наше с Джилл положение, это либо сломало бы нас, либо мы просто смогли бы выжить.

******************************************

Последняя неделя ноября и первая половина декабря пролетели как обычно. Мы с Джилл виделись не так уж часто, но кое-что вселяло в меня надежду. Она не ушла из моей постели. У нас не было секса с тех пор, как мы вернулись, и я не собирался давить на нее.

Это определенно было необычно для нас двоих. Не то чтобы мы трахались как кролики, и я определенно предпочитаю качество количеству, когда дело доходит до всего этого. У нас всегда были выходные, но Джилл отмахивалась от меня каждый раз, когда я пытался заигрывать с ней в какой-либо романтической манере.

Она позволяла мне целовать ее, а иногда и отвечала на поцелуи в более чем любезной манере, но до химической реакции дело никогда не доходило. Во время каникул она работала все выходные. - Мне нужны деньги, а выходные - самое подходящее время, чтобы успеть на рождественские вечеринки... У меня на носу четыре экзамена... Просто дай мне с этим справиться, - вот что она говорила.

Она настояла на том, чтобы мы провели Рождество с ее родителями, а затем отправились в Нью-Йорк на Таймс-сквер, чтобы посмотреть, как падает шар. Нью-Йорк находился всего в шести часах езды от ее родного города. Я был более чем счастлив исполнить ее желание, и все в моей семье были не против, но это было бы первое Рождество, которое я бы провел вдали от дома, - еще один поворотный момент в моей жизни.

Мы дождались 23 декабря, чтобы отправиться в дом родителей Джилл. Ресторан, в котором она работала, был закрыт с сочельника до послезавтра, и Джилл уже отпросилась домой, на что менеджер ресторана согласился.

Мы сделали все возможное, чтобы не допустить, чтобы откровения, сделанные в День благодарения, повлияли на наши отношения, но другого выхода у нас не было. Джилл была более сдержанной, когда дело касалось наших личных отношений, но она не говорила об этом открыто. По мере приближения Рождества я делал все, что мог, чтобы более ярко выразить свои романтические намерения. Ей нужно было знать, что я по-прежнему заинтересован в ней, даже если она собиралась держаться со мной сдержанно.

************************************************

Я собрал вещи в машину и приготовил ее к отъезду, как только мы проснемся и выпьем кофе. Мы остановились, купили пару бутербродов на завтрак и отправились в путь. Это был всего лишь второй раз, когда я был у нее дома.

Мы не видели ее родителей пару месяцев, с тех пор как они приехали в наш родной колледж навестить нас во время футбольного бала в конце октября.

Был холодный серый зимний день, и по мере того, как мы ехали на север, шел легкий снежок, и часть его покрыла траву вдоль шоссе. Мы выехали сразу после 9 утра и ожидали, что прибудем к дому Джилл между 14:00 и 15:00. В тот день движение на дорогах было плотным, поэтому поездка заняла больше времени, чем ожидалось. Примерно через час после начала поездки Джилл протянула руку и взяла меня за руку. Мы держались через консоль. Ее жест вселил в меня надежду, что мы сможем решить наши проблемы.

Я посмотрел на Джилл, и она ответила мне таким же взглядом: - Спасибо... Я люблю тебя.

— Я только что поняла, как сильно я люблю тебя, Джимми, - ответила она, подходя и целуя меня в щеку.

Я продолжал держать ее за руку, не желая отпускать ее из страха, что могу не получить ее обратно. Мы были примерно на полпути к финишу, когда нам понадобилось сделать пит-стоп для отдыха, и я решил заправиться. Когда я закончил заправляться, я выехал с заправочной площадки и заехал на парковку, расположенную рядом с огромной зоной отдыха, где грузовики парковались у комплекса автозаправочных станций между штатами.

Я хотел побыть немного наедине с Джилл, прежде чем мы снова отправимся в путь. Следующей остановкой был бы дом ее родителей и Рождество. Я почувствовал, что, возможно, у меня не будет шанса сказать то, что я должен был сказать: - Мне так жаль, что я втянул тебя в свою запутанную жизнь, но ты должна знать, что я всегда любил тебя.

— Я знаю это, Джим, - ответила она, когда мы, наконец, после нескольких недель, пристально посмотрели друг другу в глаза. - Я действительно это знаю, - когда она отвернулась.

Затем наступило неловкое молчание, - Посмотри на меня, - потребовал я.

— Я не могу, - сказала она, глядя в окно со стороны пассажирского сиденья.

Я протянул руку, взяв ее указательным пальцем за подбородок, и притянул ее лицо к себе, когда увидел, как пара слезинок скатилась по ее щекам. - Ты сказала мне, что хочешь меня и нуждаешься во мне. Так больше продолжаться не может. Если бы я не хотел тебя, я бы не попросил тебя выйти за меня замуж. Я мог бы сбежать. Я хочу прожить с тобой жизнь. Неужели ты этого не понимаешь? – спросил я.

— Я знаю. Но я боюсь, - сказала она.

— Я тоже боюсь, - признался я.

Она озадаченно посмотрела на меня: - Да...? Я не думаю, что ты когда-либо чего-то боялся в своей жизни. - Я мог бы сказать, что она была расстроена, но на самом деле она не злилась.

— Я все время волнуюсь. Ты это знаешь. Ты это видела. - признался я. Моя рука погладила ее по щеке, а затем легко скользнула по гриве ее волос, убирая их за ухо, и она закрыла глаза.

— Я просто хочу поцеловаться, - предложил я.

Она открыла глаза и приблизила свое лицо к моему в знак добровольного подчинения. Было заметно, что она дрожит, как будто это был поцелуй девственницы. Я знал, что после всего случившегося у нее были скрытые тревоги. Я надеялся, что мы сможем избавиться от них.

Напряжение можно было резать ножом. В такой близости я слышал, как она с трудом переводит дыхание.

Внезапно ее рука потянулась, чтобы погладить линию моего подбородка. Несмотря на напряжение, мы обрели утешение, когда наши знакомые губы коснулись друг друга один раз, затем второй и, наконец, третий, пока мы не прижались друг к другу.

Ее губы были мягкими и теплыми от аромата помады, которую она нанесла ранее. Она повернула голову в сторону для лучшего доступа, а ее руки обвились вокруг моей шеи для более тесного, интимного объятия. Пока что поцелуй был невинным, просто в губы, но теплый воздух в машине начал потрескивать от электричества. Я отстранился, и на мгновение у нас обоих перехватило дыхание. Мне было приятно, и я захотел большего, когда она подвинулась ближе.

Я крепко прижал ее к себе и слегка приоткрыл рот, надеясь, что она ответит на мои ласки. Я нежно…о, как нежно, скользнул языком в ее рот, ища ее собственный. Она вздохнула, когда наши языки наконец нашли друг друга и начали ритмичное совокупление.

Конечно, упражнения перешли на новый уровень, и мое либидо взыграло после нескольких недель воздержания. Естественно, я стал более агрессивным, поскольку контролировал темп происходящего. Я так наслаждался моментом, что не мог оторваться. Этот поцелуй завладел мной - нами обоими.

Я знал, что она должна была заметить, как мой член выпирает из штанов, поскольку поцелуи становились все более страстными. Теперь ее грудь прижималась к моей, когда я практически притянул ее к своей стороне машины. Мои руки теперь крепко сжимали обтянутые хлопком бока, когда ее свитер поднялся выше пояса. Мои пальцы приподняли ее майку выше талии, пока я не почувствовал обнаженность ее кожи.

Наши рты слились воедино, и наши языки проникли глубоко внутрь, так глубоко, что мы терлись друг о друга. Я был потерян для внешнего мира. Я был готов трахаться. Мне так нужно было погрузить в нее свой горячий член - прямо здесь и прямо сейчас.

Мои руки скользнули по ее обнаженной спине. Мне нужно было остановиться, но я не мог заставить себя сделать это. Ситуация серьезно обострилась до такой степени, что выходила из-под контроля. Ее рот, ее язык, ее сущность переполняли мой разум. Мои руки скользнули к вершинам ее ягодиц и забрались под пояс, сжимая теплую плоть.

Я потянулся и потянул за рычаг, опускающий автокресло, прежде чем притянуть Джилл к себе. Она была потеряна, и я был потерян. Одной рукой она снова прижалась ко мне, другой взъерошила волосы, а наши поцелуи продолжались.

Внезапно она отстранилась и посмотрела мне в глаза: - Ты сказал, целуемся... мы... (Поцелуй)... мы должны остановиться. Мы не можем делать это здесь. - Джилл решила вести себя по-взрослому. Мы, конечно, разыгрывали шоу. Я понял, о чем она говорила. Из-за меня мы слишком увлеклись.

Я не хотел останавливаться. Я знал, что она чувствовала, как мой набухший член прижимается к ее боку, когда она лежала на мне под неудобным углом. Я чувствовал себя возбужденным подростком, раздвигающим границы похоти и желания. Мое либидо было на пределе после почти месяца отсутствия секса. Я хотел раздвинуть ее границы, даже если бы она сказала, что хочет остановиться. Ей нужно было знать, что я хочу ее. Я видел по ее глазам, что она хочет меня, но сейчас было не время и не место.

— Прости, - извинился я, надеясь, что не усугубил нашу ситуацию.

Она приложила палец к моим губам, чтобы я замолчал, - Нет причин извиняться. Я только что вспомнила, за что люблю тебя.

— Джилл, ты только что заставила меня почувствовать себя лучше, - по моей щеке скатилась слеза.

Она улыбнулась: - Я думаю, ты разрушил чары. - Я улыбнулся этой мысли. Она продолжила: - Ты готов подождать?

— Что ты имеешь в виду? - Мне стало интересно, о чем она спрашивает.

— Мы не можем сходить с ума в доме родителей, - решительно заявила она.

— Но... - начал я в отчаянии отвечать.

Джилл перебила меня: - Ты любишь меня?

— Ты еще спрашиваешь? - Спросил я.

— Тогда ты подождешь, пока мы не приедем в Нью-Йорк.

— Э-э-э... хорошо... Но могу я хотя бы целовать тебя? – согласился я, снова расстроенный.

— Да, но не при маме и папе, - настаивала она.

Я бросил на нее взгляд, означающий наполовину "да", наполовину "нет", а затем утвердительно кивнул: "Я понимаю". Я не хотел понимать, но я знал, что так будет лучше. Нам все равно нужно было возвращаться на дорогу. Было уже далеко за полдень, а у нас оставалось еще от 2 до 3 часов, прежде чем мы доберемся до дома Джилл.

Продолжение следует......