— Но-но-но... Но так же нельзя!... - лепетала Александра, пока я расстëгивал на ней блузку.

Лëгкая осенняя курточка уже валялась на полу.

Да, журналистка оказалась одной из немногих жертв, которую не пришлось скручивать по всему телу. Мы ограничились лишь привязкой щиколоток к ножкам кресла.

— Мне всё можно, - спокойно ответил я, снимая блузку.

Александра не брыкалась, не кричала, в отличие от Ариэль, а, казалось, всего лишь удивилась и расстроилась сложившимся обстоятельствам. Весьма необычная реакция. Наверное, приняла происходящее за чей-то розыгрыш. Голос её дрожал, но она его не повышала:

— Это зачем? Я же не террористка... Зачем всё это?...

Парни дружно засмеялись, а я решил ответить, как и прежде, спокойно:

— Кто по-твоему из мужчин не мечтал о собственной сексуальной рабыне? Кто не хотел завести себе сучку, с которой можно проделывать всё, что душе угодно, при этом с её же согласия, одобрения и безнаказанно? Скажу проще: кто не хотел иметь в запасе бабу, которая просто всегда даёт и исполняет любые прихоти?! Думаю — очень многие желали!!

— А при чëм тут я? - наблюдая за тем, как я режу на ней джинсы ножницами, не понимала Александра.

Новый приступ хохота.

Да, девка явно умом не блещет! И как она высшее образование получила - ума не приложу! Хотя, с её внешностью...

— При том, - продолжил я терпеливо объяснять, - что я тоже всегда хотел такую «игрушку»! Мои друзья мечтали о БМВ, о собственной квартире, о прочих материальных ценностях, а я всегда мечтал о домашней шлюхе, которая по первой же прихоти выполнит заветные желания! И вот, мои мечты сбываются!...

— Вы о ней? - указала полуголая жертва на жертву голую, сидящую слева от неё.

— И о ней, и о тебе.

— Вы же шутите?! - повысила наконец голос Александра.

Ариэль же замычала сквозь кляп и задëргалась. Рыжий взял её за волосы и рявкнул в ухо:

— Заткнись, шкура! Лучше слушай, что твой уважаемый господин говорит и мотай на ус!

А я продолжал урок:

— Нет, я не шучу. Мне предстоит сделать выбор: ты или она. И поверь мне, лучше бы тебе оказаться победительницей.

— А если я не хочу играть в ваши игры?! - ещё громче возмутилась жертва, после чего я сорвал с неё простой белый лифчик, обнажив небольшие, но упруго торчащие сисечки.

Александра взвизгнула и прикрыла их руками.

— Выбора у тебя нет, - продолжил я и дал знак Седому.

Тот ловко и почти мгновенно разобрался с женскими руками, связав их у неё за спиной.

— Ай-ай-ай! Хватит уже! Я в эти игры не играю!...

После чего её прелестный ротик занял шарик кляпа, а на шее сомкнулся ошейник с цепочкой.

— Утомила, честное слово... Запомни одно: ты тут никто. Вещь. Животное. И должна открывать свой поганый рот только по нашей команде!

— Никто!

— Да, хозяин.

— На станки их. Ах, да, чуть про трусишки не забыл, - сказал я и сорвал с Александры простенькие розовые трусики.

Под трусиками обнаружился кустик русых курчавых волос. Надо будет убрать. Но позже.

— А фигурка у неё ничего такая, - заметил Рыжий, - И зачем такую красоту под балахоны прятать?

Да, действительно, фигура у Александры была ничуть не хуже, чем у Ариэль, разве что сисечки поменьше и кожа побледней.

Для начала Никто сильно дёрнуло за цепь, от чего Александра не удержалась в кресле, упав передо мной на колени. Не позволяя ей опомниться, оно схватило её за волосы одной рукой. Другая рука цапнула со столика, так кстати оказавшегося рядом, рамку с ремешками. Один миг – и рот девушки, ошеломленно хлопавшей длиннющими ресницами, оказался неимоверно растянут вместо кляпа жестко вставленной в него рамкой. Ещё миг – ремешок застëгнут на затылке.

Александра по-прежнему пребывала в полнейшей прострации, поэтому Никто без малейшего сопротивления грубо протащило к простейшему станку – вертикальной стойке, к которой крепилась горизонтальная труба полутораметровой длины и с регулируемой высотой над полом. После чего, действуя в одинаковой степени уверенно и хладнокровно, пристегнуло пленницу, приподняв трубу так, что ей, усаженной на колени, пришлось старательно вытягиваться, чтобы не быть придушенной ошейником.

Я оглядел другую, стройную, сисястую и рыжую рабыню, полностью лишенную свободы, но метавшую в похитителей взгляды, испепелившие бы их, обладай её глаза такой возможностью!...

— Давай вторую, - приказал я и хищно улыбнулся.

Да, пленницы обе пришли в себя, но было уже поздно. Для них... Впрочем, даже если они пришли в себя раньше, их бы это обстоятельство не спасло.

— Мои милые пленницы, скованные и с распорками во рту, вы даже ещё не догадываетесь, какое удовольствие нас сегодня ожидает! - с толикой издёвки произнёс я, неспеша подходя к ним.

Не-е-е-т, я не спешил. Для начала расстегнул ширинку, наслаждаясь молниями гнева, ужаса и отчаяния, буквально забившими из глаз девушек! Подошёл Рыжий, я уступил ему Александру, а сам сосредоточился на Ариэль.Остальные мужчины молча наблюдали за происходящим, сидя за журнальным столиком и попивая пиво из баночек.

— Ух, какие упругие! - воскликнул Вован, смяв в ладонях женские сисечки.

Я тоже взвесил дойки Ариэль. Тяжëлые, упругие, загорелые, без следов от купальника, как и между изящных стройных ножек. Девочка явно пользуется услугами солярия.

— М-м-м-м! - замычала она, когда обнаружила в опасной близости эрегированный член с прозрачной капелькой на кончике.

Я же пристегнул лодыжки к её бедрам. Рыжий проделал то же со своей самкой. Мы отошли на пару шагов, любуясь восхитительным видом двух стройных столбиков, в которые превратились женские тела, опирающиеся только лишь на колени.

— Красиво, шеф! - похвалил мою выдумку Рыжий, взял фотоаппарат и сделал несколько снимков.

Я подумал и взял большой блестящий крюк в палец толщиной с закруглённым кончиком. Увидев это приспособление, Ариэль совсем перестала источать злобу, захлопав глазами от ужаса и замычав ещё отчаяннее.

— Что, в попке девственница? – участливо спросил я, вызвав насмешки у остальных.

Девушка отчаянно закивала головой, на что я пожал плечами и издевательски произнёс:

— Ну, это поправимо.

Я присел за напряжённым девичьим телом. Неспеша раздвинул аппетитные ягодицы и попросил Никого добавить туда смазку. После чего аккуратно ввёл крюк прямо в нежную попку, услышав от будущей рабыни такое приятное: «А-а-а-а-а!!!...» и «Ы-ы-ы!!!...» в различных вариациях.

Цепочку от крюка я пристегнул к ошейнику, заставив женщину неимоверно прогнуться - вдобавок к тому, что ей приходилось также и вытягиваться. Она уже не злилась, не гневалась, не пыталась сопротивляться, а только покряхтывала, а из уголков умоляющих, красных от напряжения глаз скатились две слезинки. Последнее едва не заставило моё ожесточённое садистское сердце оттаять, но нет, не заставило.

— О-о-о-о! - послышался слева женский вопль.

Я повернулся и увидел, как невдалеке Рыжий уже трахает Александру в рот, взявшись за уши и ехидно улыбаясь.

— Ну ты и торопыга! - усмехнулся я.

— А чего тянуть? - был его ответ, - Пусть сразу узнают, к чему мы их готовим. Так, глядишь, и выиграешь, да, шлюшка?!

Последние слова были обращены к раскрасневшейся и отчаянно мычащей от хуя в глотке Александре. Хуй этот стремительно покинул женское горло, а Вован отвесил пленнице смачную пощёчину и задал риторический вопрос:

— Поняла, шлюха, кто ты теперь?!

Ответа само собой не последовало.

— Теперь ты наша вещь, игрушка для ебли, беспрекословное животное - вот кто ты теперь!!!

После чего продолжил грубо сношать несчастную в глотку, заставляя её мычать и хрипеть.

— Никто, зажимы, - отдал я распоряжение, после чего слуга отправилось в глубь зала, вспоминая, где видело необходимую вещицу.

— Хорошо, что ты меня дождалась, - обратилось оно к Ариэль, вернувшись через полминуты.

К этому времени девчонка растеряла большую часть запала, только коротко сверкнула глазами из-под длинных ресниц, а затем с обновленным ужасом их распахнула: Никто из-за спины вынуло руку с толстой тяжёлой цепью с двумя крокодильчиками на концах.

— Это тебе ещё повезло, что без напряжения, - прокомментировал Рыжий, ухнул и стал заливать лицо несчастной Александры щедрой порцией спермы.

Ариэль же отчаянно замотала головой, задергавшись всем телом несмотря на вытягивающий эффект ошейника и крюк в заднице.

Я взял орудие пыток у Никого, опустился на корточки перед новообретëнной рабыней и пристегнул цепочку к крупным розовым соскам, добившись от жертвы сдавленного ы-ыкания. И ещё очаровательной слезинки, скатившейся по шёлковой щёчке. Просто прелесть!

— Ещё хочешь? - спросил я, немного прикручивая винт на крокодильчике.

Ариэль отчаянно замотала головой, а я прикрутил винт ещё чуть больше.

Александру к этому времени стали приводить в чувства ледяной водой из ведра. Она неважно выглядела после несанкционированной и жëсткой ебли в рот, а потому ей решили дать передохнуть.

— Ещё? – снова спросил я другую пленницу и, дождавшись отрицательного жеста, вновь прикрутил винт, жадно глядя, как бархатистый столбик соска уплощается под впивающимися в нежную плоть зубчиками.

В очередной раз Ариэль суматошно закивала головой, и я крутанул винт лишь на пол-оборота:

— Люблю, когда сучка сама просит обращаться с ней жёстко! Учти это на будущее! А пока, - обратился я к Никому, -Отнеси мясо в подвал, обмой их хорошенько, почисти, размести в нумерах. Ну, ты знаешь, что делать.

.....

Прошла неделя упорных и плодотворных тренировок.

Девочки многому научились: горловому отсосу, аналу, подчиняться и терпеть боль. Но пока они делали всё это по принуждению, без желания и огонька. Так что работы было ещё много.

— Никто, выводи Ариэль, - приказал я, стоя возле просторной клетки, внутри которой находилась тесная деревянная будка, в которой размещалась дерзкая прежде рыжая бестия, а теперь - послушная шлюшка.

Да, я специально разместил её в темноте и тесноте, ведь выяснилось что девочка страдает клаустрофобией. Это помимо боязни боли. А страдания рабынь - услада для моего сердечка! Да и неплохой помощник в тренировках.

Ариэль выползла из будки, а потом и из клетки на четвереньках. Встала передо мной на колени, склонив голову. Из одежды на ней был сплошной красный латексный купальник с открытой спиной, того же цвета и материала сапоги на шпильке, ошейник на цепочке и красные собачьи ушки.

Напрямую общался с ней лишь я. Остальная банда наблюдала за тренировкой, сидя чуть поодаль и не вмешиваясь в процесс.

— Приветствую Вас, господин Чёрный, - промямлила она, не поднимая глаз.

— Тебя хорошо покормили и почистили? - спросил я холодно.

— Да, спасибо. Но...

— Что "но"?

— Я бы хотела больше фруктов и овощей в обед, а также морепродукты... И воду в душе потеплее... И постель помягче... И...

— Хм-м-м-м!... - прервал я речь пленницы, - Ничего себе - запросы! Мы её, значит, приютили, обогрели, обласкали, обучили многому необходимому, а она, видите ли, ещё и недовольна!...

Никто хмыкнуло, но промолчало.

— Но господин... - проблеяла было Ариэль.

— Молчать! За неблагодарность ты будешь наказана.

Ариэль приуныла, а я велел ей завести руки за спину. Никто сковало их наручниками, а я снял со стойки стек с кожаной петелькой на конце и хлестнул рабыню по голой спине. Не очень сильно, но на нежной коже появилась едва уловимая полоска. Ариэль только вздрогнула, выдохнув: «Ыа-а!...»

Снова стек свистнул, норовя попасть по самым чувствительным местам. Звякнул металл наручников, сиськи вздрогнули так притягательно!... Новый удар пришелся по заднице, а петелька задела уголок половых губок несмотря на то, что бëдра держались плотно сжатыми!...

— У-у-у-а-а-а! - проскулила воспитуемая, услаждая тем самым мой слух и пробуждая эрекцию.

И я, не в силах больше терпеть, дал ей приказ:

— Открой рот, неблагодарная шлюха.

Ариэль открыла рот. Его тут же заняла распорка, мешая сомкнуться зубам.

Я расстегнул ширинку, достал своё хозяйство и, резко двинув задом, ворвался во влажные просторы, сразу уткнувшись раскаленной головкой прямо в гортань. Рабыня послушно приняла член глубже... А может и не послушно – но вряд ли в её состоянии она могла хоть как-то проявить строптивость. Впрочем, мне было глубоко наплевать на её чувства, и я принялся неспешно иметь нежный влажный ротик, наслаждаясь каждым мгновением; восторженно наблюдая, как мой ствол внизу ходит в обрамление губ!...

Жаль только, что оргазм так близко!... Сказывалось двухдневное воздержание.Желая продлить удовольствие, я вновь хлестнул девку стеком по спине, сам едва отдуваясь от незабываемых впечатлений.

— Почему языком не работаешь?

Ариэль замычала, но безропотно и услужливо заработала языком, ласкающим всё, что было в его досягаемости – ствол и яйца, если член был глубоко, головку, когда я двигал бёдрами назад.

— Да, неплохо ты научилась работать ртом, получше напарницы! - проревел я, когда оргазм подошёл вплотную.

После чего принялся буквально вбивать головку в горло! - с размаху, с частотой швейной машинки, найдя, что рыжий женский хвост словно специально изобрели для таких вот случаев – настолько было удобно охватить его основание ладонью, и драть обладательницу этого самого хвоста, сполна наслаждаясь узостью и податливостью горлышка!...

А потом я зарычал и выплеснул в рот рабыни тугой поток спермы, заставляя глотать и испытывая самый великолепный оргазм за последние несколько месяцев – насыщенный, густой, продолжительный!!!...

— Ладно, заслужила, - похвалил я послушную рабыню и убрал распорку из её натруженного ротика.

Я ожидал всего, чего угодно: презрительности, ледяного спокойствия, истеричного крика. Но Ариэль лишь несколько секунд молчала и, полуопустив взгляд, смотрела то вбок, на моих сидящих за столом подельников, то перед собой, словно о чём-то размышляла, словно свыкалась со своим положением. А потом губы её, распухшие, перепачканные слюной и спермой, разомкнулись:

— Вы были великолепны, господин Чёрный!... Пожалуйста, ещё раз накажите меня, за то, что я посмела высказать свои жалкие претензии без разрешения!...

Сказать, что я был доволен, значит, не сказать ничего!... Довольный гул от подельников тоже внушал оптимизм. На несколько долгих секунд я застыл в задумчивости, разглядывая ладное женское тело, отмечая краем сознания стëкшую уже до самых половых губок сперму, дисциплинированно опущенные ангельские глазки, язычок, иногда торопливо обегающий пухлые губы, слизывающий последние капли.

— Не откажусь, - ответил я и вновь взялся за стек.

Да! Да! Да!!! Мне действительно нравилось полностью доминировать над бывшей моделью!... А её нежный голосок, а особенно - вложенный в него смысл, тут же заставил слегка напрячься мой усталый член...

И я несильно хлестнул Ариэль стеком по соскам, приговаривая:

— Ну, на то ты и рабыня!...впредь вполне можешь говорить подобное, наказание не будет слишком суровым – вот как сейчас... Ты заслужила отдых. Мне понравился твой прогресс и ты получишь заслуженную награду.

И, балдея от сверкающей в мозгу эйфории, я принялся расстегивать карабинчики.

— Иди, приведи её в порядок, - приказал я Никому, когда освободил, – Потом сделаешь нам с господами Седым и Лысым кофе с коньяком, ты в курсе, какой мы любим.

— А мне пива, как обычно, - добавил Рыжий, любуясь уходящей вдаль Ариэль.

— Да, хозяин. А вторую рабыню вести, как и планировалось?

— Нет, попозже, как отдохну. Я скажу тебе - когда. А мы пока выйдем, воздухом подышим.

На улице Никита, он же Лысый, достал вейп, задымил ароматом яблок.

— Выглядишь с этой хуйнёй как девка, честно сказать, - подколол его Артём, он же Седой.

— Завали еба... - огрызнулся было Лысый, но осëкся, - Бля, Рыжий, убрал бы ты её тачку с глаз долой. Уже неделю тут стоит, глаза мозолит. Люди, вон, ходят, смотрят.

И действительно, по улице проехала на электросамокате молодая кудрявая девушка, обратившая внимание и на машину, и на мужчин. Она молча ускорилась и скрылась из виду.

— Ух, какая лялька симпотная! Догнать? - спросил Вова Рыжий.

— Не дури, - осëк я его, - Просто прохожая, увидела незнакомую машину.

Но я оказался не прав...