Друзья, спасибо, что читаете мою историю! Ваше внимание и интерес — моя главная награда. Осталось всего две главы, и я счастлива, что рассказ движется так, как я его изначально запланировала — с жаром, эмоциями и некоторыми неожиданными поворотами. Надеюсь, вы готовы к финалу! Он будет очень горяч.

Я вернулась из аптеки, дверь квартиры тихо щёлкнула за мной, сумка с прокладками и коробочкой противозачаточных повисла в руке. В коридоре было тихо, только слабый шум телевизора доносился из зала — Максим там, сидит и смотрит что-то.

Я скинула кроссовки и бросила их у порога. Джинсы шуршали, когда я прошла мимо зала, не глядя в его сторону. Зашла в свою комнату, закрыла дверь, повернула замок — щелчок отрезал меня от внешнего мира. Сумку кинула на кровать, она упала с мягким стуком, я открыла её, достала прокладки — пачка шуршала в руках, белая с розовыми цветочками, — и коробочку с таблетками, маленькую, глянцевую, с мелким шрифтом на боку. Выдвинула ящик тумбочки, убрала всё туда и задвинула с лёгким скрипом. Я села на край кровати, футболка смялась подо мной, колени дрожали — стыд и злость всё ещё жгли внутри после того, что произошло утром.

Суббота тянулась медленно. Не хочу его сейчас видеть. Я легла на кровать, взяла телефон, листала ленту — котики, мемы, фотки подруг, — но мысли крутились только вокруг его рук, моего крика и голой груди перед его глазами.

Почти весь день я просидела в комнате, выходила только, чтобы взять ужин. И то — тихо, босиком, чтобы не шуметь. Чем занимался весь день Максим я не знала, да и не хотела знать. После произошедшего мне абсолютно не хотелось с ним пересекаться.

После ужина я вымыла тарелку, ушла к себе, легла на кровать, включила музыку в наушниках — что-то спокойное, гитарное, — и так пролежала до ночи, пока сон не сморил.

Воскресенье началось с тяжести — проснулась в восемь, живот тянуло, поясница ныла. Вот и началось... Месячные. Встала, футболка задралась, волосы спутались, босые ноги прошлёпали в ванную. Открыла дверь — Максим как раз выходил из кухни с кружкой кофе, глаза встретились на миг.

— Привет, — сказал он осторожно.

— Привет, — буркнула я, опустив взгляд в пол, и быстро скрылась в ванной. Закрыла дверь, прислонилась к ней спиной, сердце стучало. Достала прокладку, развернула — шуршание пластика, липкая полоска приклеилась к трусам. Я надела их, чувствуя, как тело, словно, протестует против боли. Умылась холодной водой, лицо в зеркале бледное, под глазами тени. Вернулась в комнату, не глядя на него — он был в зале, но общаться с ним всё ещё не хотелось. Да и что я ему могла сказать?

На кухне налила себе чай — вода булькала в чайнике, пакетик с ромашкой опустился в кружку, запах травы успокаивал. Взяла шоколадку, вернулась в комнату и достала из ящика противозачаточные, открыла упаковку — фольга треснула под пальцами, первая таблетка легла на ладонь, маленькая, белая. Запила её водой, горький вкус скользнул по языку, я поморщилась, но проглотила. Ну всё, назад дороги нет.

Я легла на кровать, включила ноутбук — выбрала сериал, какой-то детектив, где герои бегают с пистолетами и кричат друг на друга. Звук шёл через наушники, картинка мелькала, я пила чай, ела шоколад — плитка таяла в руках, пальцы липли. Живот крутило, я свернулась калачиком под одеялом, чувствуя себя разбитой — не только от месячных, но и от того, что не могла смотреть Максу в глаза.

Максим писал Лене — телефон пиликал, уведомления высвечивались: "Привет! Как ты?", "Игноришь?..". Я видела, но не открывала, просто не могла — пальцы зависали над экраном, но я убирала их, пряча телефон под подушку. Весь день так и прошёл — сериалы, чай, шоколад, тишина. К вечеру встала, сходила в ванную, сменила прокладку — кровь текла сильнее, поясница ныла и я выпила таблетку от боли. Легла обратно, выключила свет, закрыла глаза и постаралась уснуть.

Утро понедельника началось с будильника — резкий писк в семь утра вырвал меня из сна. Открыла глаза, комната ещё тёмная, шторы закрыты, под одеялом тепло, но живот тянуло сильнее, чем вчера. Месячные, чёрт бы их побрал. Поясница ныла, будто кто-то сжимал её тисками, я потянулась к тумбочке, нащупала телефон и выключила звук. Лежала минуту, собираясь с силами, потом отбросила одеяло — холод ударил по ногам, футболка задралась до живота и начала собираться.

Открыла шкаф, выбрала одежду для офиса — широкие чёрные штаны, чтобы ничего не давило, и серую толстовку, просторную, уютную. Натянула их, чувствуя, как ткань мягко ложится на тело, надела носки, кроссовки. Волосы собрала в низкий хвост, без сил на укладку. Вышла в коридор, запах кофе тянулся из кухни — Максим уже там, возился с туркой. Он обернулся, кружка в руках, и сказал:

— Доброе утро. Как дела? Может, кофе вместе?

Я замерла, глядя на пол, живот скрутило сильнее — не только от спазмов, но и от неловкости.

— Нет, не хочу, спасибо, — буркнула я, шагнула к столу, схватила свою кружку, налила воды из чайника и ушла обратно в комнату. Дверь закрыла тихо, но твёрдо. Выпила противозачаточные — таблетка белая, круглая, запила тёплой водой, горький привкус осел на языке. Собрала сумку — ноутбук, блокнот, ключи, — и вышла из квартиры, не глядя на него.

В офисе день тянулся как резина — сидела за столом, проверяла таблицы, пальцы стучали по клавишам, экран светил в глаза. Живот крутило, я пила воду, бегала в туалет каждые два часа, меняла прокладки. Коллеги болтали у кулера, я улыбалась через силу, но внутри была пустота. К шести вечера спина болела так, что сидеть стало невыносимо, собралась и пошла домой. В подъезде пахло сыростью, поднялась на лифте, вошла в квартиру — Максим был в зале, телевизор бормотал. Прошла мимо, закрылась в комнате, бросила сумку на пол и легла на кровать. Открыла ноутбук, ответила на пару рабочих писем, потом свернула всё, натянула одеяло до подбородка. Он постучал разок — тихо, неуверенно, я не ответила, а дверь осталась закрытой.

Вторник начался так же — будильник в семь, темнота за окном, тяжесть в животе чуть меньше, но всё ещё там. Встала, потянулась, футболка липла к спине — ночью вспотела. Пошла в ванную, сменила прокладку — крови уже не так много, но спазмы держались. Умылась, намазала лицо кремом, глядя в зеркало. Вернулась в комнату, надела те же штаны, сменила толстовку на тёмно-синюю, натянула кроссовки. Волосы оставила в хвосте, чуть растрепались, но мне было всё равно.

На кухне готовила чай — чайник свистел, я кинула пакетик с мятой в кружку, вода окрасилась зелёным. Максим вышел из своей комнаты, в шортах и футболке. Поймал меня у стола, сказал:

— Мам, ну давай поговорим, я же не хотел ничего такого в субботу...

Я сжала кружку, пальцы обожгло, посмотрела на него — глаза виноватые, но я не могла.

— Не сейчас, Макс, — ответила я твёрдым голосом, и ушла в комнату, чай плеснулся через край. Закрылась внутри, допила чай, а потом собралась в офис и ушла, не попрощавшись.

Работа была такой же — таблицы, письма, шум принтера в углу. Живот тянуло меньше, но спина ныла, я сидела, подложив подушку под поясницу, пила воду из бутылки.

Так долго продолжаться не может, — крутилось в голове, но я не знала, что делать.

Открыла контакт Лены и начала писать.

— Лен, ты здесь? Привет!

Она ответила через минуту, как всегда быстро, с её дурацкими смайликами:

— Привет, моя сладкая!) Конечно здесь, для тебя всегда! Что случилось?)

Я выдохнула, пальцы зависли над клавиатурой, стыд боролся с желанием выговориться. Напечатала:

— Лен, я с ума схожу. Хочу трахаться, не могу больше терпеть.

Её ответ прилетел сразу, смайлики заплясали:

— Ого, моя девочка разошлась!)) Наконец-то, а то я думала, ты в монашки подашься) Что случилось то?)

— Да ничего, — написала я, щеки горели, — просто трахаться хочу, очень. И хочу, чтобы меня оттрахали как следует...

— Блять, Марин, ты жжёшь!) Сучка моя) Не переживай, это нормально, когда киска просит, её надо обязательно слушать) Хочешь, приезжай ко мне сегодня? Повеселимся как в старые добрые, вылижу тебя, до дрожи, обещаю)

Я закусила губу, представила её язык между ног, жар рванул вниз, но вспомнила про месячные — кровь всё ещё шла, хоть и слабо. Написала:

— Идея огонь, но у меня эти дни, пока не могу. Но хочу!

— Ох, месячные, сучья преграда!)) Ничего, подождём, киска твоя никуда не денется. Я тебя так вылижу, что орать будешь!)) Но раз сегодня не выйдет, давай я нам свидание устрою? Позову Мишу, мы сейчас с ним периодически видимся...) А он друга возьмёт, для тебя) Посидим в ресторане, а потом они нас оттрахают, как захотим, члены у них классные)) Хочешь, тебя и вдвоём натянуть могут, будешь стонать на два члена) Как там попка твоя, помнит ещё как надо?)

Её слова ударили в голову, я ахнула, пальцы задрожали, между ног снова стало мокро, несмотря на прокладку. Вдвоём. Миша, его друг, я между ними — грубо, жарко и до дрожи. Хочу. Напечатала:

— Лен, хочу, хочу, чтобы меня выебали, хочу два члена, чтобы до утра не могла ходить. Но давай на выходных, пожалуйста, хорошо?

— Ха, договорились, шлюшка моя!) На выходных устроим твоей киске такой праздник, век не забудешь)) Миша с другом тебя порвут, будешь визжать, как сучка! Я всё организую, ресторанчик выберу, а ты отдыхай пока, набирайся сил!)

— Спасибо, Лен, ты лучшая, — написала я, улыбаясь в экран, — тогда до выходных, буду ждать...

— До выходных, моя сладкая!) Готовь свою пиздёнку)

— До встречи, дорогая, — ответила я и выключила телефон.

Два члена, ресторан, Лена, Миша, его друг. Мысли кружились, жар между ног не отпускал, я представила, как они берут меня — грубо, глубоко, один спереди, другой сзади, пока я кричу. Стыд от массажа Макса, буквально, растворился в этом — я хотела секса, настоящего, грязного, и Лена знала, как это устроить. На выходных. Выдохнула, закрыла глаза, чувствуя, как предвкушение греет меня изнутри. И провела весь день в этих мыслях, о работе думать просто не хотелось.

Утром среды мы снова встретились с Максом на кухне, я наливала воды.

— Доброе утро, — сказал он.

— Утро, — ответила я, но глаза в пол.

Он кашлянул, шагнул ближе, держа кружку:

— Мам, прости, я правда ничего не хотел. Не обижайся на меня, пожалуйста.

— Макс, всё в порядке, это я перенервничала... — больше я не могла его избегать, да и после переписки с Леной, будто, отпустила ситуацию. Он ни в чём не виноват, это я всё начала.

Я замерла, вода плескалась в стакане, пальцы сжали стекло. Посмотрела на него — щёки чуть розовые, глаза усталые, но тёплые, и внутри что-то дрогнуло.

— Прости, Макс, — сказала я тихо, опустив голову, — это я виновата, вела себя как дура в субботу.

— Да всё в порядке... Правда. Слушай, у меня идея есть, а давай в кино сходим на выходных? Там новый триллер показывают, посмотрим, говорят, очень классный.

— В кино?.. Ну можно, почему нет, — я чувствовала, что он пытается загладить вину.

— Отлично, билеты и попкорн тогда с меня, — ответил он и улыбнулся, отходя к плите, а я допила воду, чувствуя, как стыд по чуть-чуть отпускает.

Мы ещё немного пообщались ни о чём и я засобиралась на работу.

День в офисе прошёл спокойно — сидела за столом, печатала письма, пила чай с мятой, живот почти не беспокоил, только спина ныла к вечеру. Вернулась домой, Максим был в зале, я прошла в комнату, закрыла дверь, легла на кровать с ноутбуком — посмотрела пару серий своего любимого сериала и уснула, не раздеваясь.

Четверг начался почти без боли — проснулась, как всегда в семь, свет за окном серый, шторы колыхались от сквозняка. Живот молчал, поясница чуть ныла, но терпимо. Пошла в ванную, сменила прокладку — почти чисто, месячные заканчивались. Умылась, намазала лицо кремом, глядя в зеркало — кожа посветлела, глаза блестели. Надела джинсы, серый свитер, мягкий, обнимающий тело, и кроссовки. Волосы собрала в высокий хвост, концы качались при каждом шаге.

На кухне готовила кофе — турка шипела, запах горький, тёплый, я налила его в кружку, добавила ложку сахара. Максим прошёл мимо, кивнул, я ответила тем же — молча, но уже не так напряжённо. День в офисе был обычным — звонки, отчёты, болтовня коллег, я ела яблоко в обед, хруст разносился по кабинету. Вечером вернулась домой, сварила макароны, поела с томатным соусом, чувствуя, как силы возвращаются. Легла на кровать, включила сериал, но мысли крутились вокруг выходных — кино, а потом ресторан, Лена и жёсткий трах ночью.

В одиннадцать вечера телефон пиликнул — сообщение от Максима Лене:

— Привет, всё в порядке?

Я лежала в темноте, пижама — шорты и майка — мягко обтягивала тело. Не хотела ему отвечать, но пальцы сами потянулись к телефону.

— Молодой человек, а вы смотрю не оставляете попыток, даже после того как я не отвечала)) Ну простите)

— Да, не могу и не хочу, все эти дни думаю о твоей киске...

— Ох, и давно это мы перешли на ты?))

Он думал о моей киске. Блять. Стыд снова накрыл меня, но я ждала, что он напишет дальше.

— После твоих фоток... Хочу тебя.

Блять, блять, блять! Да что же я творю?

— Ах ты, маленький негодник) Ничего, что я подруга твоей мамы, а, Макс?) Я сейчас в пижаме, но могу надеть халатик... если попросишь))

— Да плевать, не представляешь, как хочу тебя. И просить не буду, но представлю, что ты сейчас без пижамы... Только простыня вокруг, — ответил он быстро.

Хочу продолжения. Пальцы сами забегали по клавиатуре.

— А ты рядом, без футболки, руки на мне) — написала я, пальцы дрожали, жар поднимался к щекам.

— И я тяну простыню вниз, медленно, — пришёл ответ, и я закусила губу.

— Тогда я поворачиваюсь к тебе, моя грудь открыта, смотри на неё) — отправила я, чувствуя, как сердце стучит быстрее.

И тут пришло фото — он в своей комнате, свет тусклый, шторы закрыты, лежит на кровати, футболка задрана до груди, шорты спущены. Его рука сжимает член — твёрдый, толстый, вены проступают, головка блестит в полумраке. Я ахнула, телефон чуть не выпал из рук, жар ударил в лицо, между ног всё сжалось. Максим, что ты делаешь со мной, блять? Какой же он красивый. Грудь заныла под майкой, соски напряглись, я сглотнула, чувствуя, как дыхание сбивается.

Написала, пальцы дрожали:

— Господи, Макс, ты ненормальный...) Это слишком горячо, я не могу смотреть на это спокойно) Блять, охуенный член!

— Хочу, чтобы ты смотрела, — ответил он, — представляю, как ты трогаешь себя, глядя на меня.

Я встала с кровати, ноги дрожали, пижама казалась слишком узнаваемой — он мог понять, что это я. Открыла шкаф, достала чёрное платье — простое, обтягивающее, с вырезом, не то, что он видел на мне раньше. Натянула его через голову, ткань скользнула по коже, обняла грудь, бёдра, край задрался чуть выше колен. Села обратно, включила лампу на тумбочке — свет был мягкий и тёплый, — подвинула телефон, сняла фото: грудь крупным планом, вырез платья открывает ложбинку, соски проступают под тканью, но лица не было видно. Отправила:

— Вот что ты со мной делаешь, смотри) Нравится тебе?)

— Блять, Лен, ты идеальна, — написал он, — хочу сорвать это с тебя и лизать твою грудь, пока ты не застонешь.

Жар разлился по телу, я закусила губу, пальцы скользнули по груди, сжали её через платье — соски заныли сильнее. Ответила:

— А я хочу, чтобы ты взял меня за волосы, прижал к кровати, вошёл медленно, глубоко...

— Я бы вошёл, — написал он, — держал бы тебя за бёдра, трахал бы так, чтобы ты кричала, сучка.

Макс, какой ты грубый. С каких пор?

Я ахнула, рука сама потянулась вниз, но остановилась у живота — нельзя, не сейчас. Сняла ещё фото — повернулась боком, платье задралось, показав край бедра, тень падала на кожу. Отправила:

— Смотри, как я выгибаюсь для тебя, представляю твой член внутри...

— Ты меня убиваешь, — ответил он, — хочу раздвинуть тебе ноги, лизать тебя там, пока ты не кончишь.

Голова закружилась, я легла на спину, платье смялось, дыхание стало тяжёлым. Написала:

— А я бы села на тебя сверху, двигалась бы медленно, чтобы ты чувствовал каждый сантиметр...

— Я бы схватил тебя за попу, сжал бы её, пока ты не задрожала бы на мне, — пришёл ответ.

Сняла ещё одно — крупно попа, платье задрано до талии, трусики видны только краем, свет лампы подчёркивал изгибы. Отправила:

— Вот моя попка, так наверное лучше представлять, как сжимаешь её?)

— Хочу шлёпнуть её, а потом войти сзади, жёстко, до самого конца, — написал он.

Я застонала тихо, в комнате было жарко, платье липло к коже, пальцы сжали простыню. Написала:

— Макс, хочу, чтоб ты меня трахнул, я вся твоя, сладкий)

— Буду трахать, тебе очень понравится, — ответил он, и переписка оборвалась.

Я выключила телефон, бросила его на тумбочку, платье задралось выше, грудь колотилась, между ног всё горело. Лежала, глядя в потолок, чувствуя, как тело дрожит от его слов, его фото, от того, что я сама это начала. Какой же он красивый, и как я хочу этого наяву.

Я лежала на кровати, платье задралось до талии, тело горело, пальцы сжимали простыню. И остановиться уже не могла — жар между ног пульсировал, его фото с членом в руке стояло перед глазами. Подвинула телефон, сняла ещё одно фото — задрала платье выше, трусики спустила до бёдер, показав край киски, тёмные волоски блестели в свете лампы. Отправила:

— Смотри, что ты со мной делаешь, я вся мокрая)

Он ответил мгновенно:

— Блять, Лен, ты сводишь меня с ума, хочу лизать тебя там, прямо сейчас.

Я ахнула, рука скользнула вниз, пальцы задели трусики, ощутила влагу — горячая, липкая. Сняла ещё фото — трусики спущены до колен, пальцы раздвинули складки, блестящие от сока. Отправила:

— Я трогаю себя, представляя твой язык, как ты лижешь меня)

Пришло фото от него — член в руке, головка красная, напряжённая, пальцы сжимают его крепче, капля проступила на кончике. Я застонала, грудь заныла под платьем, соски тёрлись о ткань. Написала:

— Какой он твёрдый... хочу его в рот, обсосать весь)

— Возьми его, Лен, — ответил он.

Я спустила трусики до щиколоток, платье задрала до груди, легла на спину, раздвинула ноги — киска раскрылась, мокрая и горячая. Пальцы скользнули внутрь, два сразу, я выгнулась, тихо простонала, чувствуя, как они входят и выходят. Сняла видео — телефон дрожал в левой руке, правая двигалась между ног, пальцы блестели, звуки влажные, дыхание сбивалось. Отправила:

— Смотри, как я теку для тебя, кончу скоро...

Через минуту пришло его видео — он лежит, камера над ним, рука дрочит член, быстрые, резкие движения, вены набухли, головка пульсировала, он тихо рычал, и вдруг сперма брызнула — густая, белая, залила ему живот, рука замедлилась. Я смотрела, не дыша, пальцы ускорились внутри меня, большой тёр клитор, жар рванул вверх, ноги задрожали. Написала:

— Боже, Макс, ты кончил... я сейчас тоже, смотри и думай обо мне...

Сняла ещё видео — пальцы двигались быстрее, киска хлюпала, я выгнулась сильнее, грудь вывалилась из платья, соски тёмные, твёрдые, стон вырвался громче, чем хотела, и оргазм накрыл — тело сжалось, соки потекли по руке, я задрожала, телефон упал на кровать. Подняла его, отправила:

— Блять, я давно так не кончала, что мы творим... Но мне нравится)

— Лен, ты невероятная, — ответил он, — я хочу этого, наяву.

Я лежала, дыхание сбивалось, платье смялось, трусики валялись на полу, киска пульсировала после оргазма. Написала:

— Хочу, чтобы ты трахнул меня по-настоящему, жёстко, и трахал бы до утра...

— Я бы не остановился, взял бы тебя везде, во все дыры, — написал он.

Сняла последнее фото — лежу на боку, платье задрано, попа голая, киска чуть видна сзади, рука лежит на бедре. Отправила:

— Представляй это, пока спишь, я твоя шлюха, милый)

— Спокойной ночи, шлюшка, ты лучшая, — ответил он, и переписка затихла.

Я выключила телефон, бросила его на тумбочку, платье скомкалось подо мной, тело дрожало, пот стекал по шее. Лежала, глядя в темноту, чувствуя, как оргазм всё ещё отзывается в ногах, в груди, в голове. Какой же он... я хочу его, но он общается с Леной, представляя её, а не меня. Жар медленно спадал, но желание осталось — острое, тяжёлое, настоящее.

Тело всё ещё дрожало после оргазма, дыхание медленно выравнивалось. Киска пульсировала, мокрая, горячая, пальцы липли от соков. Телефон лежал на тумбочке, экран потух, но вдруг пиликнул снова — сообщение от Максима:

— Лен, когда мы встретимся? Я не могу так больше.

Я замерла, глядя на его слова, сердце стукнуло сильнее. Когда? Вопрос повис в воздухе, пальцы зависли над клавиатурой, но я не знала, что сказать. Это была игра, я — не Лена, а он хочет реальности, которой я не могу дать. Молча смотрела в темноту, чувствуя, как жар сменяется холодом внутри. Прошла минута, две, он ждал, а я не отвечала. Наконец напечатала коротко:

— Скоро, обещаю.

Поставила точку, но этого было мало — он ждал большего, и я знала, чем его зацепить. Села на кровати, платье задралось, ноги дрожали, но желание всё ещё горело. Подвинула телефон, включила камеру, раздвинула бёдра — киска блестела, складки раскрылись, ещё мокрые от первого оргазма. Правая рука скользнула вниз, пальцы вошли резко, два сразу, я застонала — громче, чем раньше, почти рыча. Начала яростно дрочить — пальцы двигались быстро, вглубь, большой тёр клитор, соки хлюпали, бёдра тряслись. Камера дрожала в левой руке, я выгнулась, грудь качнулась, соски торчали под тканью, стон сорвался в крик, и оргазм накрыл снова — резкий, сильный, ноги свело, соки брызнули на простыню, я рухнула назад, тяжело дыша.

Видео получилось коротким, но жёстким — мои пальцы, мокрая киска, крик, дрожь. Отправила ему, не добавляя слов, только видео — пусть смотрит, пусть сходит с ума. Телефон упал на кровать, я лежала, пот стекал по шее, грудь вздымалась, киска ныла от напряжения. Его ответ пришёл через минуту:

— Блять, Лен, ты очень горячая... я кончил опять, глядя на тебя. Это когда-нибудь будет по-настоящему?

Я прочитала, но не ответила — сил не было, да и что сказать? Скоро. Это всё, что я могла дать.

Платье задралось до живота, простыня мокрая подо мной, тело гудело, как после удара током. Телефон лежал рядом, экран светился его последним сообщением, но я выключила его, бросила на пол. Закрыла глаза, чувствуя, как оргазм отзывается в ногах, как желание мешается со стыдом. Скоро. Слово крутилось в голове, но я не знала, что оно значит — для него, для меня, для нас.

Утро пятницы прошло как в тумане — снова чёртов будильник, я встала, но тело уже не ныло, месячные почти закончились. В ванной сменила прокладку — чисто, только лёгкий след, умылась, намазала лицо кремом. Надела джинсы, светлый свитер, кроссовки, волосы собрала в хвост. На кухне выпила кофе — турка шипела, запах горький, бодрящий, — взяла противозачаточную, это была уже шестая таблетка, запила водой, горький привкус привычно осел на языке. В офисе день был лёгким — печатала отчёты, болтала с коллегой о выходных, в обед ела суп в кафе напротив, горячий, с хлебом. К семи вернулась домой, чувствуя, как усталость отступает, а предвкушение субботы растёт.

Вечером я вышла на кухню — свет мягкий, лампа над столом гудела тихо. Максим стоял у плиты, варил что-то, пахло мясом и специями. Я налила воды, и он обернулся:

— Привет, мам. Устала?

— Привет, да нет, нормально, — ответила я, включая чайник, — а ты что готовишь?

— Просто мясо с картошкой, ничего такого, — сказал он, помешивая сковородку, ложка звякнула о край, — будешь ужинать?

— Конечно, — улыбнулась я, доставая кружку, — кстати, завтра же кино, расскажи, что за фильм?

Он кивнул, выключил плиту, я прислонилась к столешнице, ждала, пока вода закипит.

— Это триллер, называется "Тень в окне", — начал он, — про женщину, которая замечает, что за ней дома кто-то следит. Сначала думает, что паранойя, а потом находит камеры в доме. Жутковато, но затягивает, отзывы хорошие.

— Ого, звучит напряжённо, — сказала я, чайник засвистел, я налила воду в кружку, кинула пакетик с ромашкой, — ну, посмеёмся над тем, как я буду подпрыгивать на страшных моментах.

— Ты как вообще, любишь такие фильмы? — улыбнулся он.

— Триллеры? Иногда, если нервы выдерживают, — сказала я, отпивая тёплый чай, — в прошлый раз смотрела один, потом всю ночь думала, что кто-то под кроватью сидит.

Макс начал раскладывать еду по тарелкам, мы сели ужинать и я положила телефон на стол.

— Этот фильм точно будет клёвый, там такой актёрский состав, вроде даже Рэдклифф снимается, — подмигнул он, и я хихикнула, чувствуя, как напряжение между нами тает.

— А что ты обычно смотришь? — спросила я, скрестив руки, кружка качнулась в ладони.

— Да всякое, фантастика нравится, но в кино сейчас ничего не идёт, — ответил он.

— Так, главное попкорн не забудь, — сказала я, улыбаясь, — иначе, ни на какое кино я не согласна.

— Договорились, большое ведёрко возьму, — кивнул он.

— Как у тебя по учёбе дела, — продолжила я, — Всё хорошо?

— Нормально, пары тянутся, курсовые делаем, всё как обычно, — сказал он, пожав плечами, — А у тебя как на работе?

— Тоже самое, отчёты, дедлайны, но сегодня полегче было, — ответила я, доедая еду и допивая чай, — Ладно, сынуль, помоешь посуду? Я, наверное, пойду, отдохну перед завтра.

— Конечно. Спокойной ночи, мам, до завтра, — сказал он, и я кивнула, взяла кружку с остатками чая и пошла к себе.

Закрыла дверь комнаты, села на кровать, чай поставила на тумбочку. Суббота будет хорошей. Общение между нами налаживается, и это здорово. Легла, натянула одеяло, представляя, как мы сидим в зале, как я подпрыгиваю от страха, а Макс хихикает с попкорном в руках. Улыбнулась в темноту, чувствуя, как предвкушение греет грудь. Но вдруг вспомнила — телефон! Удар в груди был как молния, я резко села, простыня скомкалась подо мной. Забыла его на кухне. Сердце заколотилось, пальцы задрожали — там всё: переписка, фото, видео, где я голая. Если он увидит... Нет, этого не должно случиться. Вскочила, босые ноги ударили по полу, дверь комнаты распахнулась с тихим скрипом. Вылетела в коридор — темно, только полоска света пробивалась из-под двери кухни. Нет, только не это.

Шагнула ближе, дыхание сбилось, ладони вспотели. Свет на кухне горел — мягкий, жёлтый, лампа над столом гудела, как всегда. Дверь была приоткрыта, я замерла, в горле ком, и толкнула её — тихо, осторожно. Максим сидел за столом, кружка с чем-то тёмным стояла рядом, в руках мой телефон — чёрный, экран светился, его пальцы листали что-то. Я ахнула, ноги подкосились, он поднял глаза — резкий взгляд, лицо напряжённое. На экране мелькнуло видео — моё, где я лежу, платье задрано, пальцы яростно двигаются между ног, стон вырывается из горла. Он всё знает.

— Макс... — голос сорвался, я шагнула вперёд, руки потянулись к столу, но замерли в воздухе. — Отдай.

Он не шевельнулся, телефон лежал в его ладони, экран всё ещё светился, теперь фото — моя попа, голая, крупным планом, платье смято у талии. Его губы сжались, щёки порозовели, он смотрел на меня, не отводя глаз, и сказал тихо:

— Мам...

Я задохнулась, жар ударил в лицо, ноги дрожали, я схватилась за край стола, чтобы не упасть. Он знает, что это была я. Буквально в миг всё рухнуло — переписки, игра, мои стоны, фотки, его член в руке, всё, что я строила, чтобы скрыть себя.

— Отдай телефон, — повторила я, голос дрожал, слёзы жгли глаза, — сейчас же.

Он медленно положил его на стол, экран потух, но взгляд остался — тяжёлый, острый, будто нож.

— Почему ты... — начал он, но замолчал, сглотнул, пальцы сжались, — так это всё время была ты?

Я выхватила телефон, прижала к груди, чувствуя, как он холодит кожу через свитер. Слёзы потекли по щекам, горячие, быстрые, я отступила назад, спина ударилась о дверной косяк.

— Не твое дело, — выкрикнула я, голос сорвался в хрип.

Повернулась, побежала к своей комнате, босые пятки шлёпали по полу, слёзы капали на домашний свитер, телефон дрожал в руке. Дверь захлопнулась за мной, замок щёлкнул. Он видел всё. Фото, видео, мои пальцы в киске, стоны — он знает, что это я, а не Лена. Стыд душил, сердце колотилось, я уткнулась лицом в ладони, рыдая тихо, но яростно. Дура, что же я наделала?