В студенческую компанию однажды затесалась новенькая. Её привела Жанетт — энергичная, общительная порой даже чересчур звезда тусовок и вечеринок. Даже странно, как она смогла найти общий язык с Алексис — почти полной её противоположностью — да так, что две девушки, оказывается, были уже давно как сёстры, не представляющие жизни друг без друга. Однако по мере общения с ней молодые люди подмечали, что она привлекательна не только как женщина, но и как человек в целом, и всё сильнее тянулись к ней. Их удивлял её глубокий философский ум, рассуждения и яркая харизма. Всё это очень гармонично сочеталось в ней, а внешняя красота была прекрасным к этому дополнением. Остальные же девушки разделились на два фронта: одни расположились к ней, а у других Алексис, напротив, вызывала лишь негатив. Мол, она не авторитет и, только появившись в их компании, почему-то тут же оказалась практически в центре внимания, хотя в ней ничего такого нет, и так далее. И лишь один человек — Тимоти — высокий парень со светло-серыми глазами — относился к Алексис нейтрально, как будто бы ничего не изменилось. Словно играя роль стороннего наблюдателя, лишь иногда что-то ёмко и метко шутя, молодой человек вёл себя в основном сдержанно. Его взгляд всё время выражал лёгкую меланхолию, о чём бы тот ни говорил. Но был в нём какой-то внутренний огонь. Который, казалось, случайно раздуешь, и всё. Берегись. Произойти может что угодно. 

В холодное время года ребята обычно договаривались собраться в баре или у кого-нибудь на квартире, а лето проводили в скверах и в парках, за бутылочкой слабоалкогольного напитка обсуждая какую-нибудь интеллектуальную ерунду. И вот в один из летних дней кого-то посетила идея взять да и рвануть в соседний штат к океану недельки так на три. Как ни странно, все почти молниеносно согласились с этим человеком, и уже через несколько дней компания разбила на атлантическом берегу небольшой лагерь. 

Однажды вечером, когда, наплескавшись в солёных волнах, ребята сидели на валунах, выпивали и созерцали закат, между двумя парнями вдруг разразился нешуточный спор. Иен, бодрый и резвый молодой человек — он же зачинщик этого спора — доказывал Невиллу, который был чуть скромнее, но сегодня раскрепощён вином, что его любимый Фолкнер пишет чересчур сложными фразами, и что увлекаться им могут только зануды. На что Невилл отвечал, что Фолкнер просто непонятен Иену, намекая на его недостаточное интеллектуальное развитие. Спор перешёл бы в потасовку, если бы спокойно сидевшая рядом Алексис не остановила приятелей, подойдя к ним, взяв с земли кое-что в руку и бросив в их сторону ироничный взгляд.

— Вот он умнее вас обоих, — ухмыльнулась она, показывая камень, лежащий на её ладони, — поэтому вам нет смысла ничего друг другу доказывать. 

Они попытались вовлечь и девушку в свою словесную перепалку, но та снова дала им фору. Поняв, что закрыла парням рты, Алексис, довольная, снова села туда, где сидела, закурив сигарету. Все, кто находились рядом, оценили такую её способность разрешать спор, а сами спорщики бесшумно удалились. 

На следующий день добрая половина компании отправилась в ближайший город на поиски путного супермаркета и заодно на экскурсию. Тем, кто не захотел вылезать из лагеря, было поручено так называемое дежурство по кухне — на их плечи возлегло приготовление ужина для всех. Но так как ребята выехали только в полдень, а до города отсюда было прилично, то оставшиеся молодые люди не поспешили обременять себя этими заботами. 

Алексис, уставшая делать в палатке украшение из ракушек, решила уйти позагорать на пляж. Придя туда и никого более не обнаружив, она вгляделась в волны. Среди них мелькнул знакомый силуэт. Приглядевшись получше, девушка поняла, что это Тимоти. Пока парень продолжал не замечать её, она решила ещё немного постоять и понаблюдать за ним. Его движения были необычны, и оттого интересны. Он будто дрался с волнами, разбивая их своими локтями и ловко подставляя то правое, то левое плечо. Когда волна накатывала слишком большая, он нырял в неё, как дельфин, легко и играючи. Скоро девушка, стоящая на берегу, наконец попалась ему на глаза, и Тимоти, не теряя времени, поплыл в её сторону. 

— Ищешь жемчужины? — Улыбнулась Алексис, едва парень поравнялся с ней. 

— А что? Понравилось, как ныряю? — Тоже улыбнулся он, но очень сдержанно. 

С несколько секунд оглядев девушку, Тимоти двинулся было к лагерю. Но что-то вдруг остановило его.

— А знаешь, я не думал, что ты на такое способна. — Снова повернулся он.

— На что?

— Этих придурков трудно заткнуть. Особенно если выпьют. Их понурые лица надо было видеть, когда они пошли. Хах!

Услышав это, Алексис, сделав невозмутимое выражение, подошла почти вплотную к нему. 

— А я не думала, что ты можешь ещё что-то, кроме как сидеть и красноречиво молчать, косясь на других. Но ты вот, двигаешься, оказывается. И весьма зачётно. 

Сказав это, она, нарочно задев его плечом, отошла на несколько шагов и начала расстилаться на горячем песке. Оба поняли, что, вроде как, обидели друг друга, а вроде — наоборот. И вместе с этим пришло ещё одно чувство. Его пока трудно было разобрать, но что-то колыхнулось в груди. Тимоти уже не мог спокойно идти куда шёл — ему захотелось сесть с девушкой рядом. А она и не прогоняла его.

Они ещё долго и непринуждённо разговаривали. Всё это время молодой человек то и дело останавливал взгляд на теле лежащей приятельницы. Он ловил себя на мысли, что её фигура, которую он раньше, кажется, не замечал, очень нравится ему. Эта отточенность, мягкие изгибы, гладкая светлая кожа. Что-то так и понянуло прикоснуться к ней. Но парень держал себя под контролем, стараясь отыгрывать свою прежнюю роль. Алексис же привлекало то, как Тимоти выглядит в своих солнечных очках. Они подчёркивали его острые черты лица, особенно скулы, поэтому очень шли ему. 

Между тем, время потихоньку подошло к вечеру, и молодым людям надо было двигать в лагерь, чтобы принять участие в приготовлении общего ужина. За этот вечер оба больше не говорили друг другу ни слова. Ребята, которые приехали, всю трапезу увлечённо рассказывали, что видели в городе и как всё прошло в целом. А потом, когда уже стемнело, и компания развела костёр... Тимоти взял гитару и сыграл на ней невероятно лиричную и красивую мелодию. Разумеется, он и раньше играл. Но чтобы настолько сложное и запоминающееся — никогда. Ребята были приятно удивлены, а кто-то даже подколол парня, но тот, как всегда, отвертелся, придумав остроумный ответ. Когда они с Алексис встретились взглядами, то поняли всё без слов. Это было за секунду. Что-то изменилось, и отныне они уже не могли смотреть друг на друга по-прежнему. 

Время шло. Уже пролетело незаметно несколько дней. Этот совсем небольшой временной промежуток стал для Тимоти и Алексис чем-то нечто гораздо большим, чем просто часть совместного дружеского отдыха. При других они мало общались между собой. Но то самое уединённое место, где произошёл их первый контакт, раскрывало их чувства всё шире. Если сначала оба делали вид, что случайно оказались там, то потом уже просто вместе туда сбегали. Однажды Тимоти ни с того ни с сего позволил себе накинуться на девушку и довольно смело её поцеловать. На что та ответила полной взаимностью. Дело дошло бы и до большего, если бы оба не услышали неподалёку голоса. А афишировать свои отношения пока никому из них не хотелось. 

Тимоти чутко отреагировал на приближение посторонних и поспешил спрятаться между валунами, что лежали прямо под крутым склоном побережья. Через минуту наверху показалась фигура Жанетт, а за ней подоспели ещё двое. 

— О, Алекс! — Удивлённо закричала она. — Что ты тут делаешь в одиночестве?

— Очевидно, загораю и занимаюсь всякой дребеденью вроде поиска ракушек. — Хмыкнула та.

— Наша русалочка случайно не видела Тимоти? — В привычной для себя манере спросила Жанетт. 

Алексис развела руками. Парень, глядя на неё из укрытия и аккуратно поднимая голову, неслышно посмеялся. Её же уголки губ чуть тронулись, но она быстро сделала вид, будто и вправду здесь одна. 

— А зачем он вам нужен?

Ребята ответили, что нужна помощь в настройке гитары одного из них. Услышав это, молодой человек осторожно двинулся по направлению к лагерю, как по стенке.

— Давно ищете? Может, он уже на месте? — Поглядев на его медленно удаляющийся силуэт, девушка снова подняла голову.

Те пожали плечами, мол, может быть. Подумав, что неплохо было бы для виду к ним присоединиться, Алексис быстро собралась и поднялась к подруге и приятелям. Когда они пришли в лагерь, то, разумеется, нашли там того, кого искали.

Время шло, и в конце концов отдых подошёл к своему логическому завершению. В последний совместный вечер, когда молодые люди все вместе, взявшись за руки, традиционно водили хоровод под шум океана в лучах заката, двоим из них было не совсем до веселья. Но в то же время...

Прошло уже две недели, как ребята вернулись из поездки в свои дома. В один вечер Алексис позвонила Тимоти и, соврав, что ждёт Жанетт, Иена и ещё нескольких человек, предложила парню тоже приехать. Примерно через сорок минут он уже постучался к ней в дверь. Она открыла её в шёлковом халате, который хоть и очень красиво, но немного откровенно смотрелся на ней.

— В таком вот виде ты собираешься тусить? — Едва ступив за порог, молодой человек взглянул на неё с подозрительной улыбкой. 

— Нет.— С ноткой игры и лёгким смущением в голосе ответила она. — Ребята просто...задерживаются. А ты оказался пунктуальнее, чем они! 

Жестом девушка предложила пройти дальше в квартиру. Но парень уже понимал, что на самом деле никто приехать не должен. Поэтому решил тоже немного подыграть.

— А на сколько они задерживаются? И почему?

Отчего-то ему было приятно наблюдать, как Алексис замялась с ответом, и его глаза загорелись. Пролепетав что-то стандартное, она вдруг сказала:

— Я собиралась принять душ. Честно говоря, не думала, что и ты приедешь так рано... Поэтому... Ты позволишь? Десять минут!

Парень одобрительно кивнул, мол, само собой разумеется, и проводил её многозначительным прищуром. Когда дверь ванной комнаты закрылась и за ней включилась вода, Тимоти вздохнул так, будто сейчас готовится прыгнуть с шестом на олимпиаде. Он точно слышал, что Алексис не заперлась... Специально. Теперь, выходит, дело за ним. Он уверенно направился к двери и без препятствий открыл её. Там она его уже ждала. 

— Вместе приведём себя в порядок перед ребятами? — Начав целовать её, произнёс он. 

— Ага...

— А ведь их не будет, так?

— Да... То есть, нет!.. 

На мгновение они улыбнулись друг другу. Но порыв страсти тут же захлестнул их, и вот двое уже, спешно раздевшись донага, вместе принимали тёплый душ. Его руки исследовали всё её мыльное тело, скользя по спине, бёдрам, груди, смывая всё, кроме желания. Он до сих немножко не верил, что это прекрасное тело сегодня готово быть полностью в его распоряжении. А она, в свою очередь, не до конца верила, что ею сейчас овладеет он — первая серьёзная влюблённость, идеал. И что она сделала это — перешла через себя, проявив инициативу первой. 

Душ быстро сменился стеной прихожей. Плевать, что их мокрые тела могли навредить обоям — непомерное желание напрочь выключило всю осторожность и разум. Когда он вошёл, она вдруг почти неслышно вскрикнула, а за этим последовало тихое "т-сссс". Нахмурившись, он остановился, посмотрев сначала ей в глаза, потом вниз, а через секунду — снова на неё. 

"Первый раз?! Серьёзно?" — спросил он взглядом.

— Я специально не говорила тебе. — Прошептала она. 

— Почему?

— Потому что парни, когда узнают, что у девушки это впервые... Начинают вести себя так, как мне не нравится. Слишком нежно. 

— Но я же мог навредить тебе!

— Слушай, — обняла она его лицо, — тебе бы всё равно пришлось сделать мне больно. И не факт, что как по накатанной было бы лучше. Поцелуй же меня...

Он приблизился к ней, всё ещё глядя с некоторой ошарашенностью. "Невинна... Ну и ну!" — Крутилось у него в голове. — "Она же всегда так уверенно говорила о...". Но как только она впилась в его губы, это состояние сразу ушло. Его заменила радость и ощущение нового, ещё более интенсивного порыва. Она же чувствовала, как он всё увереннее двигается и, чтобы немного заглушить боль, которая и вправду оказалась внушительной, представляла тот день, когда она впервые увидела его купающимся в волнах. Его чуть-чуть детское поведение, увлечённое лицо, что было для него не совсем свойственно. Именно эта черта и делала его более живым. И именно это зажгло в ней первую искру. Да, это значительно облегчало сейчас всю боль. И хотя она всё ещё присутствовала, из груди Алексис уже вырывались приглушённые стоны. Что говорило о том, что боль понемногу начинала уходить, а сменяло её что-то... сакральное. То, что ей, будучи девушкой, почувствовать было невозможно.

Они двинулись в спальню. Раскаты грома за окном раздавались всё громче, всё отчётливее. Она попросила положить её не в постель, а на ковролин, и продолжить там. Он послушался. Когда Тимоти снова вошёл, болью это уже не сопровождалось. Наоборот, подарило совсем другие ощущения. Новые, ещё не изведанные, невероятно сильные. А когда она понимала, кто доставляет ей эти ощущения... То всё тело выгибалось, а голова откидывалась на пол. Лишь руки продолжали без конца сжимать его волосы, такие густые, вьющиеся. Его же движения стали совсем резкими и порывистыми. Горячая кожа, капли пота на шее, царапания, кусания — его запас энергии, прорвавшейся наружу, был неиссякаем. Огонь, который всегда горел в его глазах, сейчас распространился по всему его телу и обжигал её, Алексис. Даже когда её как током ударил экстаз и она впилась зубами в его плечо, это не остановило Тимоти, и он застонал не от боли, а от того, что теперь она принадлежит ему даже в этом. Всю ночь он не мог насытиться ею, делая лишь короткие передышки. Только ближе к утру, после успокаивающей ванны, они наконец-то легли в постель. Двое сплелись, как корни деревьев. Тимоти чертил круги на плече Алексис, а она прислушивалась к его сердцу — оно билось неровно, будто всё ещё догоняло ускользающее наслаждение. Незаметно сон накрыл своими невидимыми сетями сначала его, а скоро — и её, и они проспали аж до второй половины дня. 

Он, первым открыв глаза, стал с упоением рассматривать её едва прикрытое одеялом тело. Яркий свет дня отчётливо вырисовывал каждую его деталь, даже небольшую родинку на правой лопатке, на которой ранее Тимоти не заострял внимание. Алексис лежала на животе, но была чуть повёрнута к нему. Её чёрные, как смоль, слегка растрёпанные волосы разлетелись по подушке, создавая иллюзию, будто она погрузилась в воду и плавно опускается с гладкой поверхности на дно. Спина ровная, словно гриф гитары. Его рука едва касаясь прошлась сверху вниз по позвоночнику — и как будто струны внутри него зазвучали в унисон. Но даже эти почти неощутимые прикосновения разбудили девушку.

— Привет. 

— Привет. 

Оба улыбнулись друг другу. Как это здорово — просыпаться рядом с тем, о ком мечтаешь, и понимать, что ночные события не были сном. 

Алексис потянулась к смартфону, что лежал рядом на прикроватной тумбочке. С изумлением обнаружив, сколько уже времени, она быстро села, комментируя свои действия тем, что они оба сегодня побили все рекорды по сбою режима дня. Тимоти же лишь улыбался, хитроватым взглядом следя за девушкой, а рукой медленно сжимая краешек одеяла, которым та прикрылась. Когда же она попыталась встать, парень потянул за него, не дав объекту своего вожделения сделать это. 

— Поверь, — сделав наигранно-недовольный вид, повернулась Алексис, — если я хочу сделать чай, меня ничто и никто не остановит. 

— Уверена? — Стрельнул глазами Тимоти.

— Не сомневайся. — Та, словно поражённая невидимой стрелой, сделала попытку сохранить непоколебимость в голосе, но всё оказалось безуспешно. 

Поняв, что стал хозяином положения, парень, крепче заключив Алексис в плен одеяла, притянул свою добычу ближе. Когда он усадил её на себя, её дыхание стало сбивчивым, а лицо немного покраснело. Зачем-то девушка ещё предприняла попытки выбраться под разными незначительными, звучащими всё более нелепо предлогами. Но Тимоти, заметив её возбуждение, лишь помотал головой:

— Твоё тело честнее, чем ты.

И прежде, чем та успела что-либо сказать, их губы слились. В ближайшее время на кухню, понятное дело, так никто и не пошёл.

Дни сменяли один другой. Своих отношений перед другими двое пока раскрывать не спешили — скрытность добавляет острых ощущений и драйва, сближает ещё сильнее. Фраза же "Приведём себя в порядок перед ребятами?" стала их своеобразным кодом, посылом к определённому действию. 

Однако, они не просто отдавались чувствам — каждый интим превращался в насыщенную тонкой эстетикой ролевую игру. Например, однажды Алексис, консультируясь с Тимоти, какое платье ей лучше надеть для похода в театр, вдруг появилась в дверном проёме комнаты в одних чёрных перчатках длиной почти до плеч и в белой ткани, едва держащейся на бёдрах и полностью закрывающей нижнюю часть тела. Парень сразу понял: она изображает известную статую Венеры Милосской. Темнота за дверью придавала образу такой натуральности, что Тимоти, подойдя, даже побоялся прикоснуться к девушке. Прямо как к настояшему произведению искусства, которое можно лишь созерцать. Алексис с гордым видом, точно богиня, положила руку на его голову и, мягко надавив, приказала парню опуститься вниз, в этот раз словно забыв о коде. Что он медленно сделал, продолжая не сводить с неё глаз. Когда она чуть выставила вперёд колено, он аккуратно коснулся его губами. Его руки уже сами ухватились за лёгкую ткань, потянув её, и через мгновение та уже упала на пол, оставив тело Алексис полностью обнажённым. В этот момент Тимоти было набросился на неё, но та, продолжая смотреть холодно, остановила его. Тогда он понял — она играет до конца. Что только сильнее возбудило. В этот раз она была в позиции сверху и старалась быть как можно сдержаннее, хоть и было видно, что ей очень трудно. Тимоти, иногда шлёпая её по ягодицам, надеялся, что она таки сдастся, издав громкий стон или крик, но этого не происходило. Лишь во время финальной точки Алексис не сдержалась, что заставило её выйти из образа. Это был взрыв. Красиво и неожиданно. Невероятно чувственно...

Что же касалось жизни публичной — никаких намёков и абсолютная тайна. Ребята продолжали собираться всё в тех же местах. Другие парни проявляли интерес к Алексис, предлагая встречаться, а их в компании нашлось немало. Даже Невилл, который, казалось, был равнодушен к девушкам, признавался ей в симпатии. Но его постигла та же участь, что и остальных — Алексис явно дала понять, что между ними ничего, кроме дружбы, быть не может. Некоторые девушки, в свою очередь, безуспешно пытались добиться внимания Тимоти. Среди них оказалась и Жанетт — она тоже была неравнодушна к красивому интеллектуалу, то время от времени опускающему глаза на страницы какой-нибудь заумной книги, то в очередной раз покоряющему гитару. Как позже слёзно призналась в этом Алексис. Девушке даже стало жаль подругу, особенно, когда та сказала, что эти чувства мучают её уже давно. И стыдно за то, что "отняла" у неё Тимоти. Отчего страх, что тайное может в любой момент стать явным, охватил её сильнее.

В целом, реакция обоих на все эти попытки подкатов была разной — и тихая ревность, и гордость, что она доступна только ему, а он — только ей, и обиды, и лёгкий флирт с кем-нибудь из компании, чтобы пощекотать нервы.

Однако, как-то раз оба чуть не прокололись — когда компания отдыхала на квартире Жанетт, Тимоти, видимо, немного переборщив с градусом, в какой-то момент очень неоднозначно подмигнул Алексис, а та странновато улыбнулась. Их заметил Иен. Несмотря на то, что на его колкие и наводящие вопросы нашлись убедительные ответы, интрига всё равно завязалась. Алексис ещё долго припоминала Тимоти ту промашку, а на себя злилась за "неправильную" реакцию, то и дело вспоминая слова подруги. Казалось, все остальные ребята теперь следили за каждым их жестом и взглядом, не говоря уже о словах и действиях. Например, был и другой случай: кто-то однажды затеял игру в бутылочку — на кого горлышко "посмотрит", того и целует тот, кто её раскручивал. И вот Невиллу выпал шанс поцеловать Алексис. Довольный, он попытался сделать это не совсем по-дружески. И опять в сей неловкий момент взгляд девушки скользнул к Тимоти, а тот, в свою очередь, чуть сжал кулаки, наблюдая за этим. И вновь со стороны Иена и некоторых других посыпались подколы и вопросы, на этот раз более хитроумные, чем тогда, а "отбиваться" становилось всё труднее. Дистанция, поведение "как раньше" — всё это присутствовало, но усилившийся страх разоблачения побудил и Алексис, и Тимоти быть ещё более осторожными. Но как долго продержится интрига, если время от времени чувства всё же прорываются наружу, когда совсем не надо? 

В конце концов, однажды, когда компания выпивала в баре, Невилл, хоть и получивший отказ от Алексис в прошлый раз, но всё ещё не оставивший надежды сблизиться с ней, решительно подошёл к девушке, когда та вышла на улицу покурить. Увидев её холодную реакцию на все свои попытки и услышав твёрдое «нет», парень молча удалился обратно. Но потом, когда один молодой человек похвастался всем своей второй половинкой, Невилл вдруг заговорил с досадой в голосе:

— Красава, дружище! Твоя девушка — хороший человек. Не то, что эта сука. - Его взгляд переместился на Алексис. - Да да, я именно о тебе говорю! Тварь чёрствая! Наверное, ловишь особый кайф от того, что всех подряд отшиваешь? Оу!.. — С особым смаком протянул он. — Я, кажется, догадываюсь. Ты из этих... розовых? Ну так можем и втроём договориться. 

Ребята замерли, смотря то на разбушевавшегося Невилла, то на Алексис, застывшую с текилой в руке. Её пальцы сжали стакан так, что костяшки побелели, а губы плотно сомкнулись. Но прежде, чем она успела что-то ответить, произошло это. Из тишины внезапно послышалось, как кто-то с силой поставил свой стакан на стол, и раздался звук отодвигающегося табурета. Тимоти подскочил к приятелю и просто двинулся — резко и точно. Его кулак врезался Невиллу в челюсть с таким хрустом, что у всей компании ёкнуло в животе. Тот рухнул на пол, опрокинув стул и задев стол. Бокалы звякнули. 

— Ты чего, пёс?! — Ещё не до конца осознав, что только что случилось, закричал Невилл, потирая окровавленную губу.

Тимоти немного нагнулся к нему. 

— Ещё раз распустишь язык в её сторону, - дыхание было ровным, но глаза горели, — берегись. Понял?

Невилл, нахмурившись, продолжал молча лежать на полу. Тимоти оставил его и, уверенно подойдя к Алексис и протянув ей руку, сказал:

— Идём.

Та не знала, как реагировать. Все смотрели на них недоумёнными взглядами. Девушка быстро отыскала глазами Жанетт. В них было столько шока… и боли. Поняв, что оставаться сейчас может быть опасно, Алексис взяла Тимоти за руку, и вдвоём они быстро удалились из пропитанного полумраком помещения, наспех прихватив верхнюю одежду. Ребята, ещё с некоторое время переглядываясь, продолжали сохранять тишину. Только кто-то помог Невиллу подняться. 

— Значит, я, таки, был прав. — В конце концов раздался голос Иена. — А ещё никто не верил. Эти двое косились друг на друга, как голодные мангусты!

После этого кто-то метнулся в сторону туалетов. Люди заметили — Жанетт тоже исчезла со своего места.

Двое, тем временем, быстрым шагом шли по улице.

— Что ты, чёрт, возьми, наделал?! — В голосе Алексис чувствовались растерянность и острый страх.

— Ты слышала, как назвал тебя этот выродок?! — Остановил её Тимоти. — Да, не сдержался! Но что мне, по-твоему, нужно было делать? Глотать это, что ли?!

— А разве я похожа на ту, кто не ответит?! — Сквозь зубы процедила она. — Меня не надо защищать, я сама за себя постоять способна!

— Да за такие слова всем только морду всегда били! Поехали домой, остынем, — немного смягчил голос он, — вон такси. 

— Никуда я с тобой не поеду! — Резко отстранилась девушка. 

Парень, подняв бровь, оглядел её. 

— Ты, мадам, злишься на меня? 

— Ты нас сдал. — Прошипела она. — Мне самой тебе врезать охота.

Ещё с несколько секунд они смотрели друг на друга. Он словно говорил: "Ну давай, врежь". Но пелена адреналина, застилавшая его разум, начала рассеиваться. И тут Тимоти понял, что действительно погорячился, и можно было поступить деликатнее. Алексис же смотрела так, будто в любой момент была готова поднять руку. Но вместе с этим в её взгляде можно было прочитать кое-что ещё. Это — гордость. Она одобряла его поступок, и это было видно по страстному огоньку, мелькнувшему в глубине её глаз. 

Вдруг Алексис развернулась и пошла ловить такси. 

— Пожалуйста! — Злобно крикнул Тимоти ей вслед. — Уезжай! Тоже мне — гордая.

Сказав это, парень повернул и зашагал в противоположную сторону. 

Жёлтый автомобиль с характерными шашечками подъехал быстро. Девушка села в него, громко захлопнув дверь. Машина тронулась и тут же растворилась в вечернем потоке огней.

— Ну и давно ты с ним? А? — Не успела Алексис отъехать, как в кармане пальто раздался звонок, и скоро из динамика смартфона раздался ехидный, но заплаканный голос подруги. 

— Послушай, — попыталась она скрыть дрожь в голосе, — у нас это началось ещё летом. Просто мы... не говорили.

— Ага, — посмеялась Жанетт, — секретики. Я, значит, душу перед ней всю выворачивала, а она молчала! 

— Ты вся слезами заливалась, когда говорила о нём. Как мне тебе было об этом сказать?! Просто представь себе! — Алексис почувствовала, как её затрясло от гнева и стыда. 

— Я представляю... — Язвительно протянула Жанетт. — Как ты делала жалостливый вид, когда слушала меня. А сама, значит, закрутить решила? Ну и как? Ты счастлива, да?! 

— Что?! Так вот, какой сволочью ты меня считаешь, а, подруга?! Тебе проще поверить этому, чем моим словам? 

— Да пошла ты нах! Я больше ни одному твоему слову не поверю! 

Послышались гудки. Очевидно, Жанетт бросила трубку. Тихо выругавшись, Алексис кинула смартфон на сидение. Что за вечер? Все как с цепи сорвались... 

Прошло уже несколько дней с момента последних событий. Сначала Алексис никак не могла принять ситуацию и, без конца нервничая, долго думала, что со всем этим теперь делать. Немного погодя, когда Тимоти наконец попросил прощения, чувствуя свою вину, девушка сдалась, сама больше не в силах злиться на него. Они продолжили. Но теперь это было не совсем так, как ещё недавно. Возникло напряжение. Оба понимали, что теперь им надо что-то сказать ребятам. Однако, ни он, ни она не были готовы к новому статусу в компании, шуточкам Иена и серьёзному разговору с Жанетт. Среди других они пока решили больше не появляться. А на сообщения и звонки отвечали односложно. 

Но однажды, вконец измучившись угрызениями совести, Алексис решила позвонить подруге. Трубку снял кто-то незнакомый. Оказалось, что Жанетт, в пьяном состоянии разбив стекло полицейской машины, угодила в участок, и за неё теперь нужно внести залог. Тимоти и Алексис согласились приехать и сделать это. Скоро непутёвая девушка была освобождена. Когда они довезли её до дома, она почему-то не захотела подниматься в квартиру, а, никого не слушая, плюхнулась на стоящую недалеко скамейку. Несмотря на то, что на дворе почти зима, и было довольно холодно, на Жанетт была надета лишь короткая куртка явно не по сезону. 

— Оставьте меня. — Ещё заплетающимся языком проговорила она, когда ребята вновь предприняли попытку увести её в дом. — Быстрее сдохну. От пневмонии...

Двое переглянулись.

— Хоть куртку-то застегни. — Посоветовал Тимоти. 

Жанетт подняла на него глаза. Её рот расплылся в издевательской улыбке, но взгляд оставался яростным.

— А тебе ли не пофиг, как я там одета — тепло или нет? Заботливый — хах! — Нашёлся. 

За этими словами последовал характерный жест с вытянутым средним пальцем. 

— Да вообще, вы оба класть хотели и на моё состояние... и на чувства. — Девушка поочерёдно глянула каждому в глаза. — Не так ли?

— Не так! — Начала было Алексис, но Жанетт снова перебила её. 

— "Не так"... Это ты будешь своему ненаглядному Тимоти в постели говорить. Кстати, Тимоти. Она спит в носках или без?

Пощёчина от Алексис не заставила себя долго ждать. Но Жанетт лишь рассмеялась. 

— Да ладно тебе, дело житейское! Как будто я не знаю, что людям для счастья надо. — Она потёрла свою разгоревшуюся щёку. — Счастье... хрупкая иллюзия. Разрушить которую легко может... что угодно. Но мы всё равно продолжаем убеждать себя, что у нас-то оно нерушимо! То же самое и про любовь. Самообман! Ведь правда-то, она... в основном неприятна, да?

Ребята ничего не ответили ей. Только Алексис немного побледнела, а Тимоти нервно сглотнул слюну. Наконец Жанетт сделала попытку встать со скамейки и пойти домой. Но алкогольное отравление дало о себе знать, и её стошнило чуть ли им не на ноги. Сразу после этого она стала отключаться, и они, подхватив её под руки, осторожно поволокли в квартиру. Позаботившись о ней, уложив в постель и убедившись, что помощь больше не нужна, они покинули дом девушки. 

Прошло ещё немного времени. Приближались рождественские праздники. Признаться, Алексис не любила эту шумиху, а в этом году ещё и ожидала её с тревогой: не прийти на общую вечеринку, давно ставшую традиционной в канун Рождества — смертельная обида. То же самое чувствовал и Тимоти — на этот раз он бы тоже с радостью пропустил традицию, но как тут? Особенно когда вся компания единогласно и неоспоримо захотела собраться у него дома? Календарь неумолимо приближал дату этой встречи, и день икс наконец настал. 

Народ прибывал потихоньку. Тимоти, как ни в чём ни бывало, встречал гостей. А когда те проходили на кухню, то обнаруживали там Алексис, с невозмутимым видом пёкшую печенья. Пока что никто, даже Иен, не подавал виду, что что-то изменилось: ни словесных уколов, ни намёков — ничего. Только Невилл, ещё касаясь пальцами не до конца зажившего следа от удара на нижней губе, вёл себя чуть тише обычного, иногда косясь на Тимоти и особенно на Алексис. Он знал, что она тоже появится здесь, но ему думалось, что ей будет отведена роль такой же гостьи, а никак не хозяйки. 

В целом, ребята шумели, смеялись, обменивались подарками, вели разговоры о жизни и о делах в университете. Всё как всегда. Но не для двоих. Оба с трепетом ждали, что вот-вот кто-то что-то скажет. А Жанетт? Как она поведёт себя? Ведь по словам ребят, она пообещала придти. 

Однако, вот давно уже переступил порог последний запоздалый. Люди собрались в общей комнате: одни танцевали под незатейливую музыку, другие уже в нетерпении тянулись к явствам. Кто-то начал нервничать из-за того, что такая нелюбимая, но необходимая для любого большого праздника торжественная часть, которую по правилам должен начать хозяин вечеринки, всё откладывается и откладывается. Жанетт так и не было. Больше ждать уже нельзя, так как гости успели заскучать. Расстроенно переглянувшись между собой, Тимоти и Алексис — делать нечего — начали праздник. 

Несмотря на внутренний мандраж, они демонстративно встали во главе стола, и молодой человек смело приобнял девушку сзади, точно на их личном торжестве. Тимоти почувствовал, как Алексис напряжённо задержала дыхание. Чтобы немного успокоить её, а заодно и себя, он осторожно скользнул рукой вниз, и их ладони соприкоснулись, а пальцы обвились. 

— Что ж, постараюсь особо не мусолить. — Попросив всех притихнуть, парень поднял бокал с шампанским. — Пришло Рождество. На носу новый год. А новый год — это новая глава в нашей книге под названием "Жизнь". Пусть каждый из вас впишет в неё что-то такое... Что потом захотелось бы неоднократно перечитать. А ещё лучше — дополнить. Ну а мы... — Он обнял Алексис сильнее. — Мы официально заявляем, что начинаем её совместно. 

Придвинув девушку к себе ближе, Тимоти поцеловал её. Могла ли Алексис когда-то ещё совсем недавно даже допустить, что этот сугубо интимный для неё момент скоро станет зрелищем для публики? И что... Ей это понравится?

Компания взорвалась радостными криками и апплодисментами. Кто-то даже изо всех сил засвистел. Дружно зазвенели бокалы.

— Ну наконец-то, агенты под прикрытием! 

— А я уже думал, и под пытками не скажете. 

Не высказался по этому поводу только ленивый. Но даже, наверное, и тот сегодня не удержался, чтобы не отпустить свою реплику. Когда все, наконец, сели, и гул поутих, один человек ещё, таки, остался стоять. Он молчал несколько секунд, пытаясь подобрать слова, и бросал виноватые взгляды то на Тимоти, то на Алексис. 

— Я вас тоже поздравляю. Хотел бы пожелать всего. Серьёзно. От души. И... Алекс... — Невилл, слегка опустив голову, обратился к ней. — Я повёл себя тогда в баре, как последний подонок. Даже не буду пытаться просить прощения. Потому что этого не заслужил. Просто говорю, чтобы ты знала: на самом деле я не думаю так о тебе. А ты, Тимоти, — перевёл он взгляд, — поступил правильно. Я тебя ещё больше зауважал. Ты ударил меня по заслугам.

Невилл снова замолчал, окончательно опустив взгляд. Алексис и Тимоти переглянулись и еле заметно кивнули друг другу, мол, что с него взять? 

— Фиг с тобой, живи пока. — Легко усмехнулась девушка. — Но имей ввиду. Я не всегда буду такой доброй. 

Тимоти же одобрительно моргнул.

— Спасибо. — Только после этого незадачливый приятель наконец опустился на своё место. Казалось, он облегчённо выдохнул. 

Веселье продлилось до самого утра. Компания шумела, но все старались делать это не слишком громко, чтобы избежать визитов недовольных соседей. На протяжении всей вечеринки Алексис испытывала смешанные чувства. С одной стороны это радость от того, что они с Тимоти таки смогли переступить через себя и всё обошлось хорошо. Однако, с другой... Жанетт не появилась. Девушка понимала, что той просто не пересилить свою боль, и сама она, Алексис, на её месте поступила бы, наверное, так же. Но лучик надежды всё же теплился в её сердце ровно до этого момента. 

Когда ребята разъехались — кто на своём автомобиле, кто на такси, а кто на открывшемся недавно метро — Алексис продолжала прокручивать в голове эти мысли. Пока же двое не спешили убираться. Они молча сидели на кухонном подоконнике друг напротив друга и поочерёдно выкуривали сигарету. Он знал о причине её задумчивого вида, но не находил, что сказать. 

— Может, уже прекратишь считать себя предательницей? — Выдал он в конце концов. — Жан сама раздула трагедию. А вешать своих тараканов на других — очень удобно. 

Она посмотрела на него исподлобья. Затянувшись посильнее, Алексис двинулась парню навстречу и резко выпустила дым ему в лицо. 

— А может, кому-то здесь пора перестать клеймить её истеричкой? Будто человек не вправе открыто выразить, как ему плохо. И, между прочим, из-за нас. Это мы доигрались в прятки. 

Она потушила сигарету в пепельнице и сошла с подоконника. 

— Вообще-то, никто ничего такого о ней не думает. — Тимоти смотрел ей в спину. — Но тебе самой не кажется, что её реакция немного гипертрофирована? 

— Не кажется. — Даже не повернувшись, ответила девушка. 

Это заставило сойти и его. Он подошёл к ней сзади почти вплотную. 

— Я очень дорожу нашей дружбой. Какое дерьмо нам только не доводилось встречать на своём пути, и всё мы переживали вместе. — Тихо заговорила она, почувствовав его близкое присутствие. — Жан спасла меня от желания покончить с собой из-за одиночества, помогая и поддерживая. Свела с ребятами. С тобой. Мне просто надо было всё сказать ей... Когда она призналась мне о тебе. А я струсила. 

Алексис повернулась к Тимоти. Он посмотрел на неё с состраданием. 

— Я не знал. — Почти прошептал он. — Что ты такая. И что она... 

Девушка коротко пожала плечами.

— Теперь знаешь. 

Почему-то ему вспомнилась их первая ночь. А именно, тот момент, когда она призналась, что девственна. Тогда он увидел перед собой совершенно другую Алексис — ранимую, уязвимую. Похожие мысли посетили его и сейчас. Хоть и зная, что она этого не любит, парень пожалел её. Он потянулся было, чтобы немного утешить её поцелуем, но палец, который она приложила к его губам, остановил Тимоти. 

— Давай убираться. — Сухо ответила девушка на его немой вопрос. 

Через несколько дней Алексис отправилась в храм под предлогом того, что давно его не посещала. Чувство вины терзало её с невероятной силой. И она надеялась найти хотя бы временное облегчение в высоких стенах дома Божиего. Девушка пришла уже тогда, когда служба заканчивалась, и народ потихоньку расходился. Исповедовавшись священнику, она села слушать хор. Зал к тому времени уже почти опустел, и лишь несколько человек, которые тоже никуда не спешили, наслаждались печальным возвышенным пением. Мягкий приглушённый свет, едва рассеивающий темноту огромного зала, создавал ощущение покоя и уюта. Так, забывшись в этой обстановке, Алексис и просидела до самого закрытия. 

Каким же сильным было удивление девушки, когда она, направляясь к выходу, вдруг увидела Жанетт. Подруги переглянулись, но без агрессии. Однако Жанетт не только не заспешила скрыться, но и сама подошла к Алексис, тихо поздоровавшись. Обрадовавшись, но смутившись, та предложила поговорить, и Жанетт согласилась. Выйдя на улицу и не спеша пойдя вместе, обе девушки, так и не решаясь начать главную тему, вкратце рассказывали друг другу об общем: о делах, жизни, учёбе. Правда, подруга поведала, что переводится во Францию и уезжает туда жить к родственникам. 

— Слушай, прости за все слова. —Внезапно сказала Жанетт. — Сама понимаешь — захлестнуло.

Алексис махнула рукой, мол, так и быть. 

— И ты не держи зла на меня. 

— Я на себя злюсь. — Вздохнула подруга. 

Девушка удивлённо вскинула брови. 

— Приведя тебя, я всё испортила. — Продолжала та. — Людей, с которыми годы была не разлей вода, нахрен послала. Потеряла парня. В общем, толстую такую свинью подложила себе. 

— Но ведь ещё можно что-то исправить? 

— Нет. — Покачав головой, отрезала Жанетт. — Ничего уже не будет. 

Последние слова как ножом по сердцу ударили Алексис. "Это конец" — вдруг дошло до неё. 

— Жан, — остановилась девушка, — мы всё ещё подруги?..

Та встала тоже. Морозный ветер, разыгравшийся с приходом темноты, резким порывом пролетел между ними. Жанетт молча опустила глаза, а потом устремила на Алексис решительный взгляд. Девушки поняли друг друга без слов. 

— Мой поворот. — Наконец оборвала тишину Жанетт, повернув голову в сторону уличной развилки. 

— Да, — кивнула Алексис, — пора прощаться. Мир?

— Мир.

Они обнялись, зная, что никогда уже больше этого не сделают. В своей привычной манере похлопав Алексис по плечу, девушка сдержанно улыбнулась и, резко развернувшись, быстрым шагом перешла улицу. Алексис, ещё с полминуты посмотрев ей вслед, двинулась восвояси.

В тот же вечер в квартире Тимоти раздался звонок. Открыв дверь, он увидел за порогом свою возлюбленную. Но вид у неё был какой-то странный: волосы всколочены, глаза широко раскрыты, а губы сжаты до предела. 

— Прости, что врываюсь. — Шагнула она вперёд. — Ты один?

Он кивнул, но поглядел на неё так, мол, что случилось? Ничего не говоря, Алексис скинула с себя длинную куртку. Когда та оказалась на полу, на девушке не осталось ничего, кроме полусапог, от которых она тоже спешно избавилась. Едва парень успел окинуть резвую гостью удивлённым взглядом, как та внезапно прильнула к нему всем телом и принялась не то, что целовать, — а буквально кусать его губы. Поначалу Тимоти хотел отстранить её от себя и выяснить, что с ней сегодня такое, но особый азарт, с которым та терзала его, заставил молодого человека сдаться. Со всей силой обхватив девушку, он поднял её и отнёс на кухню, где положил на стол. Как только тот щёлкнул выключателем, и зажёгся свет, она бегло попросила:

— Выключи.

— Зачем? — Поинтересовался он, освобождаясь от футболки. 

— Просто. Выключи.

Подумав, что в темноте ей интереснее, парень послушался. Но, хоть он и был сейчас обуян страстью, в голову то и дело закрадывалась мысль: что-то не так.

Алексис же никак не могла прогнать от себя те фрагменты памяти, которые, словно кадры из фильма, показывали ей самые светлые моменты их дружбы с Жанетт. Пока Тимоти как никогда грубо брал её сзади, ей вспоминалось, как Жанетт неистово хохотала над её несмешной шуткой. Её смех, такой искренний и заливистый, теперь будет звучать лишь в обрывках воспоминаний далёким эхом. Пока возлюбленный сжимал её горло до почти невозможности дышать, она видела перед собой, как бывшая уже подруга, обнимая, успокаивала её и говорила, ради чего стоит жить. Когда Тимоти бил её, она только сильнее прижималась к его разгорячённому телу и кричала:

— Да! Да!

Она не знала, чувствовал ли он всё это время слёзы, лившиеся из её глаз не прекращаясь. Конечно, Алексис старалась делать так, чтобы он этого не заметил, но...

Двое легли прямо на холодный кухонный пол, чтобы отдышаться. Тимоти молча смотрел на девушку, а та — куда-то в потолок. Он понимал — ей больно. Теперь в полной мере понимал. Но Тимоти не скажет, что каждый раз, касаясь её лица, его губы ощущали солёный привкус. А Алексис ему — обо всех последствиях своего выбора в пользу него.