Летний воздух был густым и сладким, как переспелый персик. Я сидел на лавочке, наблюдая, как такси выплевывает на асфальт стайку хохочущих девиц. Среди них – она. Катенька. Моя падчерица.

Ее ноги в ажурных колготках (чертовски дорогих, я подарил их на последний день рождения) путались в собственных каблуках. Короткое платье, которое я еще вчера ругал за неприличную длину, теперь задиралось при каждом шаге, демонстрируя округлости, которые уже давно перестали быть детскими. На левом бедре красовался свежий синяк в форме отпечатка пальцев – явно мужская рука оставила этот след.

– Па-а-апочка! – ее голосок звенел, как разбитый бокал, когда она заметила меня.

Я медленно поднялся, ощущая, как кровь приливает к паху. От нее пахло клубничным коктейлем, дорогими духами "Черный нарцисс" и... чем-то мускусным, явно мужским. Ее губы были слегка опухшими, а макияж – смазанным в уголках рта.

– Ой, а это мой папочка любимый, – она неуверенно подошла, пошатываясь. – Что, тоже ругаться вышел?

Я поймал ее, когда она споткнулась. Короткое платье задралось, обнажая голые бедра – никакого белья. Моя ладонь автоматически легла на упругую плоть.

– Ты совсем охренела, – прошептал я, но пальцы уже рисовали круги на ее шелковистой коже. – Где трусы, шлюшка?

Она захихикала, прижимаясь ко мне всей грудью – маленькой, но такой соблазнительной в этом кружевном лифчике.

– Ой, да что там... Так, по коктейлю с девочками... – ее дыхание обожгло мою шею. – А тебе нравится, папочка?–не речь была не внятной, и поела она что-то не касающейся моих вопросов.

Я взял её на руки, так как нормально идти она не могла и понес к лифту, чтобы доставить её в квартиру.

Когда мы вошли в лифт он медленно пополз вверх, наполняясь гулом моторов и нашим тяжелым дыханием. Катенька прислонилась к зеркальной стене, ее грудь вздымалась под тонкой тканью платья. По пути сюда я почувствовал что Катя такая беспомощная и доступная что прижался к ней всем телом, чувствуя, как ее упругие бедра дрожат от моих прикосновений.

– Пап... – прошептала она, но я уже прикрыл ее рот своей ладонью.

Мои пальцы скользнули под подол платья, обнаруживая гладкую, горячую кожу внутренней поверхности бедер. Никаких трусиков – только мокрая, вздыбленная плоть. Я провел средним пальцем по всей длине ее щели, от дрожащего бугорка до самого ануса, собирая липкую влагу.

– Какая же ты развратная, – прошептал я, ощущая, как ее соки покрывают мои пальцы. – Сколько парней лапали тебя сегодня?

Она застонала, когда я ввел указательный палец внутрь – медленно, до самого основания. Лифт дернулся, и я воспользовался моментом, чтобы добавить второй палец.

– А-а-ах! – ее глаза закатились, а ноги сами раздвинулись шире, принимая мою руку.

Я почувствовал, как ее внутренности пульсируют вокруг моих пальцев, сжимаясь и разжимаясь в ритме моего дыхания. Второй рукой я начал сжимать её сиськи маленькие, но упругие, чувствуя под платьем твердые возбужденные соски

– Ты вся дрожишь, – прошептал я, сжимая ее сосок между пальцами. – Кончаешь в лифте, как уличная шлюха? Кто тебя так научил?

Лифт остановился, но я не убирал руки, продолжая массировать ее клитор большим пальцем, пока она не закусила губу, сдерживая крик.

После чего я снова взял её на руки и понес в квартиру в её комнату, в которой я поставил её на ноги, и она без стыда начала раздеваться передо мной. Когда платье упало на пол, в свете я увидел следы....

– Кто оставил эти следы? – я провел пальцем по засохшим белым дорожкам на ее внутренней поверхности бедер.

Она опустила глаза, но бедра предательски раздвинулись:

– Первый... в туалете клуба... – ее пьяный голос дрожал. – Второй... в машине...

Я шлепнул ее по мокрой щели ладонью:

– Подробнее, шлюха.

– А-а-а! – она выгнулась. – В туалете... он прижал меня к раковине... а в машине... о боже... там было двое...

Я слушал её пьяный рассказ и раздевался освобождая член на волю.

– Оближи. Хочу почувствовать, как язычок, который ласкал чужие члены, теперь служит мне.

Она послушно обхватила губами головку, ее язык скользил по вене, собирая выступившие капли. Я схватил ее за волосы, направляя движения:

– Глубже. Так же, как ты делала это сегодня для них.

Ее глаза наполнились слезами, когда член коснулся горла. Я почувствовал, как ее глотка сжимается вокруг меня – теплая, живая, уже наученная принимать мужскую плоть.

– Какая же ты грязная девчонка, – прошептал я, вытаскивая член и шлепая им по ее раскрасневшимся щекам. – Но сегодня твое тело принадлежит мне.

Я развернул Катю лицом к зеркалу, прижав ее горячей спиной к моей груди. Ее глаза в отражении были мутными от желания, губы припухшими от поцелуев. Мои руки скользили по ее животу

– Смотри, какая ты развратная, – прошептал я, медленно вводя два пальца в ее киску. Она была невероятно горячей внутри, стенки влагалища тут же сжались вокруг моих пальцев, пытаясь затянуть их глубже.

Я начал методично растягивать ее, добавляя третий палец. Она застонала, опираясь руками о зеркало, ее ноги дрожали, но не смыкались.

– Папочка... боюсь... – ее голос сорвался, когда я полностью погрузил в нее три пальца, чувствуя, как ее девственная плева давно порвана.

– Ничего, шлюшка, ты же любишь, когда тебя растягивают, – я ускорил движения, чувствуя, как ее соки текут по моей руке. – Сколько парней уже были в тебе? Двое? Трое?

Внезапно я вытащил пальцы и резко ввел кулак. Она вскрикнула, ее тело напряглось, но я не останавливался, работая кулаком внутри ее растягивающегося влагалища.

– Вот так, принимай всю руку, как настоящая шлюха, – я двигал кулаком внутри нее, наблюдая в зеркале, как ее лицо искажается от смеси боли и наслаждения. – Твоя мама даже не догадывается, какая ты грязная девчонка.

Ее киска пульсировала вокруг моего запястья, когда она кончила, обдавая мою руку горячими струями. Я медленно вытащил кулак, наблюдая, как ее растянутое отверстие не может сомкнуться, из него вытекают смешанные соки.

– Ну что, Катенька, – я шлепнул ее по мокрой попе, – готовься к продолжению.

Я повалил ее на кровать, раздвинул ноги и без прелюдий вогнал свой член в ее растянутую киску. Она была такой горячей и мокрой, что я вошел до самого основания одним движением.

О Боже! - закричала она, впиваясь ногтями мне в спину.

Я начал жестко трахать ее, наслаждаясь тем, как ее грудь подпрыгивает в такт моим толчкам. Ее киска, несмотря на только что перенесенный фистинг, удивительно туго обхватывала мой член.

Внезапно дверь нашей с женой комнаты скрипнула скрипнула, и мы услышали голос жены:

Ваня, ты где?

Я прижал ладонь ко рту Кати, не останавливая движений.

Тише, шлюха, - прошипел я, - Хочешь, чтобы мама увидела, как ее дочь принимает член?

Ее глаза расширились от страха и возбуждения. Я почувствовал, как ее киска сжалась еще сильнее.

Женские шаги приблизились, затем остановились. Сердце бешено колотилось в груди, но я не мог остановиться - слишком сладка была эта запретная плоть.

–Ваня? - жена постучала в дверь.

Я резко остановился член был в Кате, и я ответил.

–Да, дорогая? - мой голос звучал неестественно хрипло, и я надеялся чтобы она не вошла в комнату

–Ты не видел мои таблетки?, – голос её был сонный

–Нет, может, в ванной?

Когда шаги затихли и она ушла я выдохнул, и обернулся к Кате. Она лежала, вся красная, с безумным блеском в глазах.

Продолжаем, - просто сказал я

Я снова начал её трахать но пытаясь стонать тише, при этом закрывая её рот чтобы жена ничего не услышала и не вернулась

–Сегодня ты примешь все, что я захочу, - прошептал я

Мои руки сжимали ее бока, пальцы впивались в плоть, оставляя красные следы. Она стонала, уткнувшись лицом в подушку, ее спина выгибалась в немом приглашении.

Я ускорился, чувствуя, как нарастает напряжение. Ее внутренности сжимали мой член, словно пытаясь выжать из меня все соки.

Папочка, я... я снова... - ее голос сорвался, когда новая волна оргазма прокатилась по ее телу.

Это стало последней каплей. Я вытащил член и обдал ее спину горячими струями спермы. Она дрожала, лежа в луже своих выделений, когда я последними каплями отметил ее раскрасневшиеся ягодицы. После чего я встал и оделся оставил её одну в комнате.

Утром когда я проснулся жены дома не было и зашел в её комнату где застал ее спящей в той же позе - с раскинутыми ногами и засохшими следами нашей ночи на теле. Мой член не встал - тело было опустошено до последней капли.

Но я знал - это только начало, когда Катя проснулась она подошла ко мне и мы немного поговорили, она помнила как я её трахал, и как обращался, и она сказала что готова быть моей шлюхой только что бы её трахал так же как и ночью