Мой учитель.

После окончания средней школы я не смог поступить сразу в институт и целый год работал и готовился к поступлению. Мне исполнилось уже девятнадцать и все мои сверстники или служили в армии или уже давно учились в Вузах или техникумах. Вечером позвонила бабушка из деревни и сказала, что деду сделали операцию. Мне пришлось ехать помогать ей, так как я был в отпуске. У бабушки были больные ноги и она из дома ни куда не ходила, а во дворе была корова и телёнок двух недель. Нужно было доить корову, поить и кормить, в общем, всю работу во дворе делать мне. Я раньше умел это делать, и часто отдыхая в деревне, помогал старикам. До вступительных экзаменов оставался месяц, и я мог подготовиться там.

Я собрал вещи, книги и на ближайшем автобусе уехал из города. Родители должны будут приехать позже, и подменить меня на время экзаменов, а пока я должен буду справляться со всем хозяйством сам.

Лето было жаркое, и во дворе я ходил в шортах или в плавках. Бабушка только готовила обед и лежала на кровати, даже в туалет не ходила, и я выносил горшок сам. Это позволяло мне в присутствии бабушки в доме и отсутствии её во дворе развлекаться и заниматься онанизмом, не боясь быть увиденным. Мне приходилось три раза в день доить корову и поить телёнка, давать травы и много других дел.

Однажды, когда я доил корову, то мне показалось, что я дёргаю за член мужика с четырьмя членами. Это меня так возбудило, что член вылез из плавок и торчал, упираясь в живот. Я дергал за вымя корову и струйки молока ударялись о стенки ведра, от этого мой член напрягался всё сильнее и начал пульсировать. Мне казалось, что я дёргаю члены сразу четырёх мужиков, и они выбрасывают сперму прямо в ведро. Я не успел закончить дойку, как струя спермы вылетела и ударила мне в подбородок и стала стекать по животу. После первой, мой член выстрелил ещё две струи спермы, менее сильные, которые попали мне на грудь и мой живот. Все волосы на груди и животе были покрыты каплями белой, молочного цвета, жидкости. После того, как закончил доить корову, я вытер и затем смыл все следы от спермы у себя на груди. У меня было такое приятное ощущение кайфа и непонятного мне наслаждения. Теперь я часто кончал на себя, когда доил корову, а когда не мог, то дрочил свой член рукой и направлял струю на грудь, лицо, в общем куда прилетит и тщательно растирал её по телу. Затем всё тщательно смывал и шёл поить телёнка.

Теперь я доил корову полностью голый и однажды несколько струек молока попали на живот и мой член. Подоив корову, я отлил два литра молока в ведро и пошёл поить телёнка. Чтобы он не пролил молоко, я поднял ведро и открыл дверь в сарайку. Почуяв запах молока, телёнок стал нюхать мой живот и член и облизывать своим тёплым, шершавым языком. Я сначала отстранился, а потом решил посмотреть, что будет. Телёнок, наверное, подумал на мой член, что это вымя матери и взяв его в рот стал насасывать, пытаясь выдоить меня. Это был такой кайф, что я забыл обо всём. Пока запах молока присутствовал на моём члене, телёнок не отпускал меня и насасывал мой член. Я тут же кончил прямо телёнку в рот, и он всё проглотил. Когда он отпустил мой уже обмякший член, я смочил его снова в молоке, и всё повторилось снова. Теперь уже мягкий член податливый и гибкий, телёнок ворочал языком, как ему было удобно. Я мог делать это бесконечно, но телёнок хотел пить и я отдал ему оставшееся молоко.

Вечером я повторил всё снова и опять кончил прямо в рот телёнку, получив от этого несравненный кайф. Теперь это стало моим любимым занятием, и я иногда находился у телёнка в сарае больше часа. Раньше, когда я занимался онанизмом, я больше одного раза в день не кончал. Теперь это происходило по два, три, а то и четыре раза в день. Телёнок высасывал из меня все соки и иногда мой член просто стоял, но при этом я долго не мог кончить.

Когда телёнку исполнился месяц и чтобы у него вырабатывался жевательный рефлекс, я стал подсыпать в молоко отруби, а также и на свой член. Этот вкус ему понравился и он долго обсасывал мой член, пытаясь его сжимать – наверное думал, что это целый комок отрубей смешанных с молоком. Я был просто на седьмом небе от кайфа. Я по долгу стоял в сарайке у телёнка и позволял ему теребить и сосать мой член и ему это тоже нравилось. Когда я приходил к нему, он сразу толкал меня в пах своей мордочкой и искал свою соску, а когда находил, захватив языком задёргивал мои гениталии себе в рот, вместе с яйцами. Я это тоже позволял ему делать, так как боль была незначительная и очень приятная, когда телёнок языком гонял мои яйца по полости рта, будь-то играл ими в бильярд. Я просто стоял и стонал от удовольствия, пока в очередной раз не кончал ему прямо в рот. Чтобы удобнее было долгое время находиться в у телёнка, я стал приносить с собой скамейку. Я опустив свой член в молоко, посыпав сверху отрубями, ложился на скамью и телёнок подходил, облизывал мой член и сжимая дёснами старался тянуть, как бы срывая траву, которую ещё в глаза не видел. Он мог теребить таким образом мой член часами, то брать в рот целиком вместе с яйцами, то сжимать только крайнюю часть- головку. Я просто наслаждался ощущениями, закрыв глаза.

Однажды я так увлёкся, что потерял бдительность, потому что от наслаждений ни чего не почувствовал. Телёнок тоже пристрастился к жевательным движениям челюстями, так как мой полу обмякший член служил для него хорошим тренажёром. Когда член выпадал, он его снова подбирал и опять жевал, гоняя челюстями из стороны в сторону вместе с яйцами. Иногда поглядывая на эту картину я снова закрывал глаза и тащился в полном кайфе. Когда ощутил лёгкое жжение, я дождался, когда выпадет член изо рта телёнка и осмотрел его. Во многих местах кожа на члене была истёрта до мозолей и кровоточила. (Такое часто случается с кожей на руках, когда белишь извёсткой и не одеваешь на руки перчатки, тогда кожа становится такой тонкой и кажется, что вот-вот отвалится.) То же самое произошло и с моим членом. Я боялся его взять руками, потому, что кожа на нём была такая тонкая и могла прилипнуть к руке и оторваться. Если бы я тогда подождал ещё с полчасика, то половина кожи на моём члене точно бы не было, а яйца вернее всего болтались бы на сухожилиях помимо мошонки. Я сильно перепугался и вышел на улицу. Я не знал, что делать и зашёл в баню, чтобы промыть всё водой, это немного успокоило меня. Затем я вспомнил, как в детстве прикладывала нам бабушка подорожник на ранки и дав время обсохнуть моим гениталиям, обмотал их чистыми листьями и спрятал весь этот комок себе в плавки. Остаток месяца я лечил свой член.

Прошла неделя и приехала мне на смену мать. Она была среднего роста, стройная и молодо выглядела. Когда мы шли всей семьёй вместе, все думали, что мы брат и сестра. Мой отец был старше её на восемь лет, а меня мать родила почти в семнадцать, да и по телосложению я был весь в отца. Отец был в командировке, а больше было некому помочь старикам. Он работал вахтовым методом на стройках и иногда уезжал на полгода. Дед уже был дома, но ничего делать ему было нельзя, и он только давал распоряжения. Я скрывал свою проблему с членом, но мать заметила небольшую выпуклость и промолчала, не подавая виду. К отъезду я накосил много травы для коровы и телёнка, чтобы облегчить работу матери и на другой день уехал поступать в институт. Ещё целую неделю я долечивал и заживлял кожу на члене и яйцах. Было уже сдано два экзамена и ещё оставалось два. От того, что я давно не дрочил свой член у меня часто происходил во сне само выброс спермы и просыпаясь мне приходилось отмывать её с ног и живота. Спал я совершенно голым, потому что стояла сильная жара.

Сдав все экзамены, я поступил в институт со второго раза и собрался ехать в деревню. Мои гениталии уже зажили и я почти три дня дрочил не переставая, выплёскивая струйки спермы, лёжа на кровати вверх. Они падали мне на грудь, лицо и даже один раз попало в глаз-залив его полностью. Я потом его долго прополаскивал под краном водой.

Когда я приехал к деду и бабушке и сообщил всем, что я поступил. Все за меня обрадовались и стали поздравлять. Накрыв праздничный стол, мы хорошо поужинали и немного выпили. После я вышел на улиц, потому, что в доме было сильно жарко. Немного погодя вышла мать. Она была весёлая и увидев меня сидячего на скамейке под крышей пошла в мою сторону. По её взгляду было видно, что она сейчас будет мне читать нотации, но она подошла и спросила,

— «Как дела дома, когда на занятия...?» - и ещё задала несколько вопросов, не давая мне ответить на первый.

Я ей ответил, что дома всё хорошо, звонил отец, поздравил меня и обещал к зиме приехать. Ещё я сказал, что целыми днями я готовился к экзаменам и 30 августа надо быть на занятиях в институте. Ответ мой был такой же непрерывный, как и вопрос матери. Она положила мне руку на голову, погладила и сказала,

— «Молодец сынок.» - и осмотрев меня сверху вниз, задержав ненадолго взгляд на моих шортах, вернулась в дом.

Остаток лета пролетел незаметно, и я уехал учиться. Через десять дней приехала мать. Ей тоже пора было на работу. Она работала в салоне красоты. У нас началась обыкновенная городская суета и беготня. О приключениях в деревне я только вспоминал и видел отдельные сцены во сне. Это трудно было долго скрывать, так как я рано убегал на занятия. Добираться нужно было на двух автобусах, почти на другой конец города. Однажды я плохо осмотрел свою постель, и мать увидела несколько капель спермы. Она не стала убирать и дождавшись меня с занятий пригласила на откровенный разговор. Попросив меня рассказать, что происходило в деревне, она смотрела мне в глаза. Я отвечал,

— «Не знаю, всё было нормально.» - и молчал дальше.

Не выдержав моего молчания она немного покраснев начала говорить первая, задав наводящий вопрос прямо в лоб,

— «Расскажи тогда почему, когда я ходила поить телёнка, он всегда своей мордой залазил мне под подол и я с трудом его отгоняла».

От этого вопроса я покраснел, и мой член стал набухать. Мать по моему виду сразу всё поняла и тоже смутившись, ушла в другую комнату, окинув меня взглядом сверху вниз, и лишь на мгновение задержалась на выпирающем бугре моих шорт.

В этот вечер я долго не мог уснуть, перебирая всё в голове, да и было слышно, что мать тоже не спит. Утром я ушёл раньше обычного, чтобы не встречаться с матерью. Я ещё не знал как себя вести. За день я насмелился и решил вечером обо всём рассказать. Когда я пришёл домой, мать уже брякалась на кухне и готовила ужин. Она вышла ко мне в халате со слабо завязанным поясом и спросила,

— «Есть будешь».

Окинув её взглядом, я понял, что под халатом нет ничего. Я сказал, что буду и вымыв руки зашёл на кухню. Мне показалось, что она издевается и дразнит меня и решил не подавать виду. Мать накрывала мне на стол, передвигаясь от стола к плите и обратно. Полы её халата отлетали при ходьбе от бёдер в разные стороны и оголяли ноги, чуть ли не до пояса, а при наклоне было видно, как её грудь почти вываливается за отвороты халата. У меня от этого вида всё возбудилось, и в низу живота ощущалась сильная пульсация. Мой член был готов разорвать брючный ремень и вырваться наружу. Я старался быстро поесть и уйти к себе, но скрывать это было невозможно, и мать заметила. Она тоже не подавала виду и ходила передо мной туда-сюда, якобы делая работу по кухне. Иногда её полы так широко разлетались, что было видно край чёрного треугольника волос на лобке. Я не выдержал этого, и первая струя спермы ударила мне в штаны, за ней вторая, треть, четвёртая. Мне казалось, что этому не будет конца. Я ловил кайф, а трусы и мои штаны намокли от выделяемой моим членом спермы. Мокрое пятно было хорошо видно, и я покраснел, сказав спасибо, пошёл прямо в ванную. Приведя себя в порядок, и свою одежду я зашёл в свою комнату и лёг на кровать, уткнувшись головой в подушку. Мне было стыдно и неудобно перед матерью. Она обо всём догадалась и поняла, чем я занимался в деревне. Я не знал, что делать, куда бежать от этого стыда и с этими мыслями заснул.

Проснулся уже вечером около восьми часов. Услышав шевеление в моей комнате, мать зашла и сказала, что начался фильм. Она была всё в том же халате и по-моему, не собиралась переодеваться в более приличную одежду. У меня в голове моментально пробежала картина, что было два часа назад, и от этого мой член опять встал, подняв простынь вверх. Мать это заметила сразу и села ко мне на край кровати.

— «Может всё же расскажешь, что с тобой случилось?» и облегчённо вздохнув, краснея, я начал рассказывать всё по порядку.

Мать всё слушала и не подавала виду, но я заметил, что она взбудоражена и её начинает чуть-чуть потряхивать от возбуждения. Не обращая на это внимания, я продолжал свой рассказ. Я немного успокоился и говорил уже более уверенно. Во время рассказа я сам не выдержал возбуждения, ведь я о себе рассказывал впервые, и это была моя мать, и мой член начал пульсировать. Я попытался как-то успокоиться и при этом начал путать слова. От этого я ещё сильнее смутился перед матерью. Мой член не вытерпел такого напряга, и первая струя спермы потекла по моему животу. Чтобы не подавать виду я сбиваясь продолжал рассказывать. Мои мысли путались, и терялся смысл рассказываемого. Мать ничего не понимала, и переспрашивала отдельные моменты, и мне приходилось повторять снова. Когда я, более сжато рассказал, я сказал.

— «Всё, больше добавить нечего.»

После этих слов мать положила свою руку мне на простынь в области живота и сказала.

— «Ничего страшного, со всеми это бывает и со мной тоже много чего было.», а когда убрала её то на простыне проступило мокрое пятно и я опять покраснел.

Я был сильно стеснительный и мать иногда говорила,

— «Как же ты с девчонками будешь разговаривать, если после каждого слова краснеешь, как красна девица.»

Мать посмотрела на мокрое пятно, встала с дивана на котором я лежал и сказала краснея тоже,

— «Давай вставай, всё убери и приходи чай пить, я печенья настряпала.»

Я сказал

— «Хорошо, сейчас приду.» и посмотрел на то место, где сидела мать. Там тоже было мокрое пятно, как раз размером с её ягодицы. Тут я всё понял, что с ней произошло.

Когда мать вышла, я быстро встал и свернул простынь в клубок. Одев шорты я сходил в ванную и вымыв и застирав всё, пошёл в зал. Чай уже немного приостыл, но лёгкий пар ещё шёл. Мама сидела на своём любимом месте, и я сел в кресло у балконной двери. Взяв печенье, я стал есть, и припивать полу остывшим чаем. Лёгкий ветерок пролетал мимо в другую комнату, где тоже было открыто окно. Небольшой сквозняк слегка освежал воздух в душной квартире. Мама уже выпила и встав с кресла, пошла ещё за чаем и за печеньем, держа пустую кружку в одной руке, а блюдце в другой. Порыв ветра ворвавшийся в балконную дверь пролетел около меня и встретив на пути маму распахнул полы её халата, тем самым оголив её ноги, бёдра и низ живота. Всё это сочетания красоты и интима оказалось передо мной в полутора метрах. Я покраснел, а маме ничего не оставалось, как пройти мимо меня, не бросать же посуду на пол. Мама налила чай и мы молча сидели и смотрели телевизор.

Что там показывали, мне было неинтересно. Я не знал как разрядить обстановку и не выдержав, запинаясь спросил,

— «Мам расскажи о том, что ты делала, когда тебе было столько же лет?»

Мама покраснела и сказала,

— «Когда мне было почти девятнадцать, то тебе уже шёл второй год». После этих слов она начала рассказывать про свой более ранний возраст и что девочки созревают на три года раньше мальчиков. Я слушал, а мой взгляд время от времени падал на её оголённые бёдра и пытался раскрыть халат ещё больше. Мама рассказала, как она вместе с тётей Мариной, её подружкой, подсматривали за мальчишками, когда они выжимали плавки. Несколько раз видели, как один мальчик занимался онанизмом в кустах, недалеко от места, где они купались, и всё время глядел на купающихся девчонок. Также, мама краснея сказала, что тоже с тётей Мариной занимались мастурбацией в четырнадцать лет и прятались от родителей на том самом сеновале, где сейчас живёт телёнок у бабушки с дедушкой. После этих маминых откровений мне стало немного легче на душе, и я понял, что все хотят узнать себя с интимной стороны в переходном возрасте.

Я был очень рад, что у меня такая понятливая мать и как бы ей было неудобно, она на собственном примере решила, как может объяснить это мне. Я очень любил свою мать, ведь она была ещё и очень красивая и похожа на одну очень знаменитую американскую артистку.

Мама выпила чай и встав с кресла подошла ко мне. Она взяла мой пустой бокал и блюдце из под печенья и ушла на кухню. Убирая со стола, мама прошла около меня раза три, и каждый раз её халат на сквозняке разлетался в разные стороны, раскрывая передо мной всю нижнюю часть её стройной и соблазнительной фигуры. Время было уже близко к полуночи, а завтра на занятия и мы пошли спать. Я уснул очень быстро и проснулся от того, что кто-то толкает меня за плечо. Открыв глаза, я увидел мать. Она стояла и улыбалась.

— «Вставай, а то проспишь все занятия, уже седьмой час утра» сказала она и ушла на кухню. Полы её халата развивались при ходьбе, как бурка кавалериста и наверняка она была безо всего. Когда она вышла из моей комнаты, я взглянул на себя. Простынь лежала на полу, а я лежал на диване не укрытый ни чем. Простынь подо мной и живот были мокрыми от вытекшей за ночь спермы. Я покраснел. Мама на меня, наверное смотрела, когда зашла, чтобы разбудить и всё видела, подумал я и стал собираться в институт.

Вечером меня мама встретила точно так же, только халат был завязан, как мне показалось слабее, и даже при лёгком шаге оголял всю промежность до самого пупка. Когда я стал переодеваться, зашла мама. Мой член торчал, как труба паровоза. Не обращая на него внимания, она позвала меня ужинать. Весь вечер я не отводил с неё глаз, а она в свою очередь делала такие пируэты и наклоны, когда убирала на кухне, что я мог созерцать её обнажающуюся фигуру. За вечер я опять кончил два раза себе в трусы. Это происходило так быстро, что я не успевал вовремя принять меры. Если так дело пойдёт, подумал я, то скоро мне нечего будет носить, и решил устроить стирку нижнего белья. Мама решила мне помочь и чтобы не замочить халат, она его просто сняла при мне и оказалась совершенно голой. Скидав всё бельё в ванную, она залила его горячей водой и насыпала порошок. Склонившись над ванной, мама начала отстирывать мои шорты и трусы, а так же и пятна на простынях. Я смотрел на её округлившиеся ягодицы и красивые ноги. Я первый раз видел свою мать полностью голой и был сильно возбуждён. Взяв щётку и мокрую тряпку, мама пошла оттирать небольшие пятна, оставленные ей на кресле и моём диване. Я уже не мог терпеть и подошёл к раковине. Достав свой член из трусов я начал быстро дрочить. В этот момент зашла мама и увидев меня за этим занятием. Она погладила меня по бёдрам и ягодицам и хотела дотронуться до моего члена, как я начал кончать и сперма вылетев из мочевого канала обрызгала, зеркало и стену. Несколько капель попало маме на руку. Я не знал куда деть свои глаза, и сразу покраснел. Мама постаралась успокоить меня и сказала,

— «Если тебе трудно себя сдерживать, то делай это когда захочешь и не обращай внимания на то, что я дома.»

Я молчал. Посмотрев на меня и мой висячий из трусов член, мама сказала,

— «Если ты будешь не против, я буду ходить дома голышом. Можешь и ты так же ходить.»

Я только кивал головой, затем вышел на кухню, что бы попить воды. От этого неожиданного предложения у меня пересохло в горле, и я тяжело дышал.

Закончив стирку, мама зашла ко мне в комнату. Я лежал лицом вниз и стеснялся повернуться. Положив мне руку на спину, мать провела по ней туда и обратно, затем спустилась на ягодицы и ноги. Я молчал. В этот раз тишину нарушила сама мать. Она мне сказала,

— «Когда ты рассказывал мне про случай в деревне, ты многое не сказал или утаил от меня.»

На это я сразу возразил, но мать была со мной не согласна и настаивала на своём. Не дождавшись от меня признания, она сказала, что у неё есть доказательства и я испугавшись спросил,

— «Какие такие доказательства.»

Поймав меня на этих словах, она стала ещё сильнее настаивать на правде и мне ничего не оставалось, как рассказать все подробности, которые я тот раз умолчал. Мама внимательно слушала про то, как я позволял телёнку сосать и жевать мой член и что после этого случилось. Когда я всё рассказал, я спросил у матери,

— «Как ты обо всём догадалась?» и она мне рассказала.

— «Во первых я увидела, что скамейка из веранды оказалась в сарайке рядом с телёнком, во вторых когда я стала поить телёнка, то он залез мне под подол. Я сначала опешила, но потом подумала, что это не спроста, и затаилась на минуту. Когда его язык стал лизать мою промежность, я всё поняла, чем вы с ним занимались. И в третьих, когда я приехала, то заметила, что выпуклость в трусах не была похожа на стоячий член.»

Всё это меня натолкнуло на подозрения, а вдруг ты использовал телёнка вместо женщины и трахал его со скамейки. От этих слов, сказанных мамой я покраснел и не знал куда деть глаза.

Мама извинилась, что плохо обо мне подумала и пошла в свою комнату. Я проводил её уходящую обнажённую фигуру взглядом и смотрел, как с каждым её шагом играли мышцы на её ногах и ягодицах. Это было очень красиво. Весь этот вечер я провалялся на кровати с учебниками. Иногда мимо проходила мать и спрашивала, не нужно ли мне чего-нибудь. В этот вечер она не одевала на себя ничего, да и последующие тоже. Она тоже мне сказала, что весь месяц, пока я был в деревне, ходила по дому голышом и благодарна мне, что я её понял. Теперь она чувствует себя свободной. С этого вечера она собрала всё своё нижнее бельё и скидав в чемодан, закинула в дальний угол, чтобы не мешалось. Я спросил,

— «Мама, а как ты будешь ходить на работу?» и она одев ту одежду в чём ходила на работу, но без нижнего белья и вошла ко мне. Осмотрев её со всех сторон, я ничего не заметил подозрительного и лишь когда мама наклонялась, чтобы застегнуть босоножки, то сзади были видны волосики, на её промежности торчащие между бёдер. С этого дня мы с мамой вели себя кто как хочет. Она занималась собой и по дому всегда ходила голая, а я занимался собой и тоже ходил безо всего. Когда мой член вставал, я шёл в ванную и дрочил его. Иногда мама заставала меня там и играючи рукой, проводила по ягодицам и между бёдер. Это помогало мне быстро кончить.

Всю осень, пока не позвонил отец, мама ходила на работу и вообще везде без нижнего белья. Она носила лишь юбку до середины бёдер и блузку, меняя их по мере загрязнения. Когда мама садилась, то стоящие рядом люди могли видеть волосики на её промежности, и по этому, она всегда клала сумочку на ноги или просто ехала на автобусе стоя. Когда мы с ней куда-то ходили вместе, она всегда при удобном случае делала так, что я отлично видел её наружные половые органы. У неё всегда это получалось, как то невзначай по неосторожности, а меня это приводило в трепет, и мой член начинал выпирать из брюк.

Я стал думать, как выходить из этой ситуации и однажды читая газету «СПИД ИНФО», я увидел статью, где было описано несколько случаев пертягивания, перевязывания и привязывания половых органов с помощью эластичного шпагата. Я решил это попробовать на себе. Когда мама уснула, я обвязал себя вокруг талии шпагатом. Вторым шпагатом я обмотал головку своего члена и завязав узелок, конец шпагата просунул между ног и завязал сзади за первый шпагат в районе поясницы. Мой член оказался между ног, а головка торчала между ягодиц. Сделав несколько шагов, я посмотрел в зеркало. Были видны только мои яйца, а напрягшийся член, превознемогая стоячку, был спрятан между ног и самостоятельно теперь не мог торчать, упираясь в ширинку брюк. Когда я примерил брюки, то стоячий член не выпирал ни в каком месте. Теперь, когда я ходил куда-то с мамой, я всегда одевался так, и мама не видела плоды своих соблазнений.

Однажды я долго не спал и решил наложить тугую перевязку на весь член и оттянув крайнюю плоть, я туго перетянул шпагатом свой член у самого основания и концы завязал узелком, замаскировав их. Шпагат был тонкий и телесного цвета и если не приглядываться, то увидеть его было очень трудно. После нескольких фрикций мой член ещё сильнее возбудился, а шпагат сместился к лобковой кости и скрылся в складках мошонки. Жилки и вены на поверхности члена вздулись, а кожа на головке была натянута, как барабан. Было уже половина пятого, а я всё ещё не спал, а занимался экспериментами над своим членом. Я решил немного полежать, чтобы увидеть, что будет через полчаса и не заметил как уснул.

По утру, сон оказался таким крепким, что я проснулся от маминых слов. Она будила меня на занятия, и я даже не слышал будильник, заведённый на половину шестого. Мне сегодня надо было к восьми часам. Не видя ничего постороннего и подозрительного, мать спросила меня,

— «Что случилось с твоим членом? Почему он весь синий и так напряжён?» и я вспомнил про шпагат. Моё лицо и уши загорели и я молчал.

Это ещё больше стало беспокоить маму и она стала настаивать, чтобы я рассказал, какая тварь меня укусила. Я рассмеялся и подал газету со статьёй. Мама быстро пробежала по строкам и взглянув на член, сказала,

— «Но здесь нет ни какого шпагата и даже следа от него.» Тогда я всё показал и стал его убирать, но он так сильно врезался, что я не мог найти узелок. Я позвал на помощь мать, а сам стал наблюдать за её руками. От этого напряг усилился, и мой член буквально на глазах увеличился в размерах. Появилась ломота и резь от шпагата. Мать тоже не могла докопаться до узелка и попыталась лишь зацепить шпагат пальцами, но от напряга он выскользнул. Тогда мама предложила снять напряжение и подрочить член, как я делал это раньше, но кожа не хотела двигаться вдоль него. Мой член был гораздо больше обычного, и я не знал, как быть дальше.

Я ругал себя за то, что завязал на два узелка и обрезал лишние концы шпагата. Это была мне наука на будущее. Тут мама огорошила меня своим предложением. Я сначала был против, но не идти же в больницу, а прошло уже почти полтора часа. Я знал, что жгут больным накладывают не дольше чем на два часа, а иначе начнут отмирать ткани. Я сильно испугался и согласился.

Мама залезла на диван и стала медленно опускать своё влагалище на мой член. Она от вида такого члена была уже готова кончить в любую минуту и поэтому мой член начал проникать во влагалище беспрепятственно, хоть и был довольно толстый и длинный, около двадцати трёх сантиметров. Мама всё ниже и ниже опускалась на меня, а мой член уже почти весь был внутри влагалища. Хоть и было мне тогда больно от врезавшегося в кожу шпагата, но я был на седьмом небе от кайфа. Мама тоже стонала и двигалась вверх, вниз насаживая себя на мой член всё глубже и глубже. Я уже чувствовал, как её ягодицы задевают мои бёдра, и приподнялся ей на встречу. Мой член уже пульсировал что есть сил. От моих встречных движений мама кончила, и я чувствовал, как её влага стекает мне на низ живота и вскоре вся моя промежность стала мокрая, хоть выжимай. В этот момент я почувствовал, как резкими толчками сперма начала пробиваться на ружу, но ей путь преградил тугой жгут. Через несколько минут пульс в области члена стал затихать и совсем прекратился. Я тогда не знал, куда делась вся сперма, пока мне не объяснила моя мать. Мы с мамой смотрели на член и ждали когда он начнёт уменьшаться, но он был по прежнему твёрд.

Тут до нас дошло, что всё мы делали зря и мама, взяв мой член в руку, стала оттягивать кожу, чтобы добраться до шпагата. Член был скользкий и постоянно выскальзывал из рук. Когда маме удалось оттянуть кожу, и она увидев шпагат, она попыталась зацепить его краем ножниц, чтобы перестричь. От обильной влаги узелок намок и шпагат стал скользким, а сильный напряг члена растянул его и концы жгута отлетели в разные стороны. Из мочевого канала сперма стала медленно вытекать прямо маме на руку. Мама сделала несколько сжимающих движений, пытаясь выдавить остатки спермы, как гной из фурункула и вскоре у неё в ладошке была небольшая лужица белой, молочного цвета, жидкости. Мама сказала

— «Бегом собирайся, может ещё успеешь.», а сама сперму из ладошки размазала по своему лицу, пояснив мне, что есть такие маски для омолаживания кожи.

Маме было тридцать семь лет, но она на них не выглядела, и ей всегда давали не больше тридцати. Ей это очень нравилось, и она всегда делала разные омолаживающие маски.

Вечером мама меня встретила как обычно и мы ещё две недели творили что вздумается. Маме нравился мой перетянутый член, и она сама часто это делала. Иногда она так сильно затягивала, что мне было немного больно, но я всё равно терпел. После каждого раза мама собирала сперму себе на маску и мазала то лицо, то шею. Но всему приходит конец и за два дня до приезда отца мы начали всё прибирать, осматривая каждый уголок квартиры. Мама достала нижнее бельё и разложила в шкафу. Я тоже всё прибрал и спрятал все свои шпагаты подальше. Синяки после долгих перетягиваний, прошли спустя месяц после приезда отца.

Всю зиму было скучно и как то обыденно. Я представлял, как отец тоже согласившись на нашу игру, ходит голый по квартире и болтает своим членом по сторонам. Но это был полный бред. На новый год к нам пришла тётя Марина, и мы весело провели праздники. Мама заметила, как я в спину смотрел её подруги и в её глазах горели огоньки. Отец тоже это заметил и спросил у мамы,

— «С тобой всё хорошо?»

Мама ответила, что рада, что вся семья в сборе и мы все вместе отмечаем новый год.

Зимой отец уезжал раза четыре ненадолго, чтобы отправить накопившиеся стройматериалы на стройку в сибирь. Они завершали крупный объект под Красноярском или где то в той области. Я точно не помню. После его отъезда мы немного расслаблялись. Зима была холодная, и мы с мамой одевали только рубашки и больше ничего. Тетя Марина удивилась, когда увидела меня. Она говорила,

— «Как быстро вырос Димка (так меня звали), я даже и не заметила».

На восьмое марта отец был в отъезде, и мы отмечали втроём: я, тётя Марина и мама. Просидев до позднего вечера, мы проводили Тётю Марину и вернувшись домой допили оставшееся пиво и легли спать. Я не знал, что завтра утром мама и тётя Марина пойдут на концерт и лёг спать голышом, а мама в свою очередь, как она это делала раньше, подмешала мне снотворное в пиво, и я спал как убитый. Когда мама давала мне снотворное, и я крепко засыпал, она выжимала из меня сперму на маски, а мне в это время снились эротические сны.

Позже, когда я закончил институт, и уехал в другой город, она в этом призналась мне, но я был не обижен.

В ту ночь мама маску не делала, а лишь просто играла с моим членом и брала его в рот. Она стыдилась этого и делала в тайне от всех, чтобы никто не знал, а мне объясняла про долгий сон, что устаю на занятиях.

Тётя Марина пришла в девятом часу и столкнувшись с мамой в дверях сказала,

— «Что уже готова, пойдём что ли?.» На что мама сказала,

— «Проходи и посиди немного, я сбегаю в магазин за хлебом.» и хлопнув дверью ушла.

Тётя Марина сняв обувь и плащ, прошла в зал. Взглянув в открытую дверь моей спальни, она увидела следующую картину. Я лежал на диване совершенно голый. Мой член, возбуждённый уткнулся в капли спермы, разбрызганной по всему животу, а простынь валялась рядом на полу. Испугавшись, что я проснусь и увижу её, она вернулась в зал, но любопытство, оставшееся с юношеских лет, подглядывать за мальчишками, осталось. Не выдержав и не желая упустить такой случай, она снова подошла к моей комнате и посмотрев как я сплю, вошла внутрь спальни. Тётя Марина подошла к дивану и рассматривая мой член и забрызганный спермой живот, не заметила, как вернулась мама. А мама в это время подошла к моей двери и из коридора наблюдала за Мариной, затем тихо прошла на кухню и стала выкладывать покупки. Услышав шум, Марина поспешила в зал и сев в кресло, взяла газету и как бы её стала читать. Мысли её в это время были в моей комнате.

Мама вошла в комнату и сказала,

— «Сейчас я переоденусь, и пойдём.»

Она сняла блузку и юбку и осталась совсем голая. Тётя Марина не отошла ещё от увиденного в моей комнате, как тут ещё и её подружка голышом скачет. Пока мама примеряла, что одеть, Марина не сказала ни слова и чтобы разговорить её, моя мама спросила,

— «Ну что насмотрелась на моего Димку, как он спит голышом?» и не давая сказать, продолжила.

— «Ладно не оправдывайся, сама поди стянула простынь то?»

Когда Марина увидела, что мама одевает на голое тело платье, которое было ей чуть выше колен, она удивившись спросила,

— «Ты что так и пойдёшь, а если кто увидит?»

Мама ответила,

— «Не расстраивайся, я всегда так хожу. У меня даже нижнего белья нет.» и подозвав свою подругу, показала все полки в шкафу.

Тут пошли вопрос за вопросом и мама только успевала на них отвечать. Пока она собиралась, она рассказала много, чего Марина ещё не знала о ней и Димке, но все карты открывать не стала. Марина просто была в восторге от таких откровенных отношений сына с матерью и когда мама поняла, что Марину гложет зависть, ведь они вместе занимались мастурбацией и подглядывали за мальчишками, она просто предложила вступить в их группу и стать третьей. Тетя Марина обещала подумать и они ушли.

После концерта Марина попросила маму рассказать с чего всё у нас началось и мама проводив Марину до её дома застряла там до поздна. Мама рассказывала об обстановке дома и они вспомнив молодость, занимались мастурбацией. Об этом я узнал от тёти Марину через пять лет, когда она заезжала ко мне в другом городе.

В начале апреля отец уехал на стройку, и мы с мамой опять остались вдвоём до осени. Иногда отец заезжал на пару дней, когда приезжал по делам, но это было очень редко. Я не знал маминых планов и думал, что у мамы с тётей Мариной возобновились отношения после нового года и был этому рад. А мама в свою очередь не предупреждая меня пригласила свою подругу в гости. Так как я этого не знал, то пришёл домой и по привычке снял всё с себя в прихожей и зашёл на кухню как обычно, совершенно голый. Мама и тётя Марина пили чай. Я сильно испугался, что тётя Марина меня увидела в таком виде в присутствии матери, но вошедшие мама и Марина поставили всё на свои места. На маме был один халат с еле завязанным поясом и был виден весь низ её живота, а тётя Марина была в моей рубахе тоже на голое тело. Она была ниже ростом, чем мама и моя рубаха закрывала весь низ живота и ягодицы. Когда они подошли ко мне, я заметил, что под рубахой у тёти Марины нет вообще волос на лобке, и от этого вида мой член тут же стал набухать. Мама стала объяснять причину появления Марины у нас в доме, да ещё в таком виде, но мне было всё равно, и я только кивал головой, соглашаясь со всем.

К общению с мамой я уже привык и чувствовал себя уверенно, а появление тёти Марины застало меня врасплох, и я сильно возбудился, что не смог себя сдержать и струя спермы вылетела на стоящую в полуметре от меня Марину, прямо ей на рубаху в районе груди. Марина отпрянула назад, и вторая струя упала ей на левую ногу и стала сбегать по бедру вниз. Я покраснел и стал извиняться. Мама тут же сняла с себя халат и отдала его Марине, а её рубаху взяла и отнесла в ванную.

Я впервые увидел другую женщину обнажённой, помимо своей мамы. Марина была ниже ростом и чуть полнее мамы. Грудь у неё раза в два больше маминой, но была очень упругой на вид и соски торчали вперёд. Её чисто выбритая промежность, придавала какой-то особенный вид и женственность её фигуре. Ровный живот подчёркивал округлые формы таза и выпуклость ягодиц. Всё это создавало необъяснимый колорит женской красоты, противоположный маминой. Но всё равно моя мама была стройнее и красивее. От моего пристального взгляда тётя Марина стала смущаться и на ходу, одевая халат, пошла на кухню. Мама ещё раза три прошла из комнаты на кухню, а затем в ванную и снова по такому же пути. Она бегала полностью голая и сверкала передо мной и Мариной своим чёрным треугольником волос на лобке, а её груди качались в такт её походке прямо перед глазами Марины. Марина не выдержала и сказала,

— «Долго ты будешь ходить туда сюда?» и мама накинув мою рубаху на плечи, полы которой слегка закрывали верх волос на лобке, села за стол.

Марина осмотрев её, сказала,

— «Если не нашла ничего другого, то могла вообще ничего не одевать, всё равно толку нет.» и мама обидевшись скинула с себя всё. С этого момента она всегда ходила при Марине и при мне голышом.

Тётя Марина стала к нам заходить часто и уже на четвёртый раз, она осмелев, специально пролила на рубаху сок, и с этого дня тоже ходила среди нас голая.

Лето выдалось жаркое и мы только так спасались от зноя, периодически остывая в ванной, где была налита холодная вода. Мама приучила Марину ходить по улице без нижнего белья, а Марина в свою очередь уговорила её сбрить все волосы в промежности. Теперь передо мной всегда были две чисто выбритые молодые женщины, очень красивые и сексуальные.

Когда мы вместе выходили в город за покупками, я всегда прибегал к испытанному методу, привязывал свой член за головку и загибал между ног назад к ягодицам. Если мама или Марина пытались меня возбудить прилюдно, то мой член сильно напрягался, и я чувствовал, как он продвигается между ягодицами к позвоночнику и если на его пути попалось бы анальное отверстие, то он частично бы туда залез. Эта мысль меня заинтриговала, и я думал об этом всю дорогу.

Однажды когда мама была на работе я перетянул свой член посередине и пропустив шпагат между ягодицами, закрепил его на поясе со стороны спины. Смочив свой член и анус мыльной водой, чтобы скольжение было лучше, я направил головку во внутрь прямой кишки и слегка надавив, перетянутая половина моего члена оказалась у меня в попе. Поправив шпагат и яйца, которые висели слева и справа от оставшейся части члена, я ещё раз надавил на член, и мне удалось ещё небольшую часть засунуть себе в зад. Я подтянул ослабевший шпагат к спине и туже закрепил его на пояснице. Сделав несколько шагов, я стал осматривать себя со всех сторон перед зеркалом. Мой член как будь-то исчез и лишь два яйца подавали признак присутствия половых органов. Мне не терпелось испытать, как это будет чувствоваться на улице. Я не стал надевать плавки, а лишь накинув рубашку и натянув штаны, вышел во двор. При ходьбе ничего не мешало и заскочив в первый автобус я поехал к матери на работу. Когда я к ней зашёл, то у неё было ещё две клиентки на химию, и она меня послала в магазин, купить продуктов. Чувствуя свободу и лёгкость, я быстро всё купил и поставив пакет на пол сел на стул около вентилятора. Было свежо и прохладно. Я давил своим весом на стул и чувствовал, что мой член в моей заднице сильно напряжён и при каждом моём движении задевает стенки прямой кишки. Я тогда ещё подумал, вот бы и яйца туда засунуть, но так растянуть мошонку было невозможно. Маме оставалась последняя клиентка, как вошла тётя Марина и увидев меня сказала,

— «Вся семья почти в сборе.»

Затем перекинувшись несколькими фразами с мамой, предложила после работы поехать к ней. Ей нужна была мужская помощь, чтобы передвинуть шкаф, а я как раз погодился вовремя. Мама с радостью согласилась и не смотря на моё нет, мне пришлось подчиниться.

Марина жила далеко и туда нужно было добираться на двух автобусах, это не меньше сорока минут, если повезёт с пересадкой. Посмотрев на часы я посчитал, что в лучшем раскладе я окажусь в ванной у тёти Марины не раньше, чем через час, а прошло уже час и десять минут после того как я засунул свой член себе в задницу. Сделав несколько шагов по фойе и снова сев но стул, я проверил самочувствие. Вроде бы всё было пока нормально, и решил, что попробую вытерпеть. Не подавая виду, мы все шли на остановку и ели мороженное. Мне идти было легко, и я слегка приотстал, наблюдая за мамой и Мариной. Заметив мой пристальный взгляд, мама начала подразнивать меня и к ней присоединилась тётя Марина. Они садились напротив меня и при удобном случае раздвигали ноги. Я чётко видел их половые губы и раскрывающиеся створки влагалища. Всё это они делали тайно, но рядом было полно людей и меня это сильно возбуждало, что повлекло за собой сильную эрекцию. Я чувствовал, как мой член продвигается медленно во внутрь моей попы, и ничего не мог поделать. Ощущая сильную пульсацию, я встал и отошёл к дверям.

Автобус как мне казалось, не ехал, а очень медленно полз, и у меня появились первые неприятные ощущения. Я стал кончать, хоть я и знал, что всё это останется во мне, но кругом были люди и много молодых девчонок моего возраста, которые одевались очень свободно и с боку были видны их маленькие груди без бюзгалтеров. Мама и Марина смотрели на ширинку, надеясь увидеть там вздувшийся бугор от воставшего члена, но всё было ровно и гладко. Штаны были светлые и немного в обтяг, поэтому любое изменение было бы видно сразу. Мама и Марина о чём то шептались, кидая фразы в мой адрес, а я поворачиваясь на месте в свою очередь дразнил их. Когда мы вышли на остановке и стали ждать другой автобус, у меня уже не было сил терпеть и чтобы не ошарашить, маму и тётю Марину, когда мы приедем к ней на квартиру, я отозвал маму и тихо всё ей рассказал. Она не поверила и украдкой провела рукой сзади по штанам в направлении ануса, и когда нащупала член, то её глаза округлились. Я такого в её взгляде не видел никогда. Дождавшись автобуса, мы доехали до нужной остановки и быстрым шагом пошли домой. Мама успела в трёх словах объяснить Марине, что я сделал, и она тоже удивилась. Мы вошли в квартиру, и я без всякого стеснения снял штаны и рубашку и пошёл в ванную. Мама и Марина следили за мной. Им было интересно, как это мне удалось сделать и увидев такую картину просто ахнули.

Развязав закреплённый шпагат на поясе я стал медленно вынимать почти две третьих части своего члена из задницы. Когда он весь вылез, мама и тётя Марина ужаснулись. Его перетянутая половина была сильно опухшая, как водянистая мозоль и тёмно синего цвета. На головке было видно несколько белых пятен, при задевании которых было такое чувство, как будь-то, его сводило судорогами. Освободив его от шпагата, начало возобновляться кровообращение, и член стал постепенно менять цвет, как хамелеон. Мама сильно испугалась за меня и всё время немного ворчала,

— «А если бы мы задержались и ты вообще мог потерять его».

Она хотела помочь мне и взяв его в руки, пока я убирал шпагат с пояса, начала массажировать мой член, чтобы ускорить кровообращение. Вскоре из мочевого канала появились первые капли спермы, и мама спросила,

— «А это откуда, ведь член сейчас не стоит?» и я сказал, что когда вы меня дразнили в автобусе, я просто кончил в себя. Тут тётя Марина не выдержала и сказала,

— «Ну вы други мои даёте, с вами не соскучишься.» а потом засмеялась и добавила,

— «Получается, что Димка сам себя в задницу трахнул.»

Поняв смысл сказанного, к ней присоединилась мама, и они вдвоём смеялись надо мной. Посмотрев на них, я заметил, как влажная струйка текла по ноге Марины, и я понял, что она просто кончила. Мама продолжала массажировать мой член и вскоре он более или менее восстановился, но этот водянистый волдырь на всей нижней части и синяки ещё держались долго. После этого Марина тоже захотела сделать массаж, и я почувствовал её руку, как она сжимала и разгоняла застоявшуюся кровь по всей длине члена.

После этого мы передвинули шкафы, куда сказала Марина и сели пить чай. Мы вспоминали случившееся и смеялись. Ладно, что всё обошлось. Я много раз, в последствии делал так, но всегда предупреждал мать и тётю Марину и мы вовремя успевали всё убрать. После этого случая наши отношения стали ещё теплее и мы понимали, что делаем. Не обращая внимания, что мы два разных поколения и из двух женщин одна моя мать, я позволял им делать всё, что они хотят. В свою очередь мама поговорила с Мариной под предлогом, что надо научить меня спать с женщинами и Марина согласилась. Они перетягивали мой член, как хотели и где хотели. Каждая прикладывала к этому свою силу и возбудив меня трахали, пока у них хватало сил. С каждым днём, месяцем и годом, пока я учился в институте мама и Марина совершенствовали своё мастерство, а я в свою очередь, трахал их по своему, и для наслаждения любил лизать у них промежность, погружая язык во влагалище всё глубже и глубже. Марина глядя на меня, как я это делаю говорила,

— «Смотри мамаша, твой сынок того и гляди обратно залезет», и мы все дружно смеялись.

После окончания второго курса, они уговорили меня сбрить все волосы, что растут ниже пупа, и я согласился. Вдвоём мама и Марина колдовали над моим новым имиджем, и вот развязав глаза, я увидел себя совершенно голого и без единой волосинки. Я сильно возбудился, и Марина доведя меня до предела, направила мой член себе на лицо. Мой член, пульсируя, начал выплёвывать сперму на глаза, нос и губы тёти Марины и залил всё лицо. Затем мы отдыхали, и когда я восстанавливал силы, за меня бралась мама. Маме очень нравилось играть с моим членом и испытывать его на прочность. У неё для этого были шпагаты разной толщины и длинны и она перетянув, что есть сил, мой член у основания, а затем сдвинув жгут к самому лобку, засовывала его мне в задницу и закрепив, чтобы не выпал, вытаскивала меня по магазинам. Иногда маме помогала перетянуть мой член тётя Марина и с двойной силой они так его завязывали, что потом сами еле могли распутать свои узлы.

Мама и тётя Марина, когда я уже учился на четвёртом курсе, сговорились и часто по выходным или в каникулы подпаивали меня снотворным с чаем или пивом. Когда я засыпал, они что со мной только не делали, я об этом и по сей день не знаю. Единственное, когда я просыпался, сильно болела промежность и на члене оставались синяки. Как я ни настаивал, они молчали и только хихикали. Иной раз я начинал сомневаться, что это моя мама и ведёт себя так по детски, но факт есть факт.

В апреле, когда дело подходило к окончанию института, в деревне умер дед, а бабушка еле передвигалась. Стал вопрос о переезде её в город, но она категорически отказывалась и мама, взяв отпуск за свой счёт, уехала к ней. Я в выходные ездил к ней помогать, когда было свободное время. Хоть и мама была там, здесь в городе тётя Марина не давала мне покоя, и я оказался между двух огней. Переезд бабушки в планы мамы не входил, и она когда приезжала в город, просила соседей, приглядеть за ней. Корова была стельная, и мама решила погодить с продажей до конца лета и действительно в середине мая родилась тёлочка, назвали её Майкой.

Когда я приехал в выходной, мама научила её пить молоко и вылизывать промежность у себя. За этим занятием я и застал их. Мама смутилась, но тут же предложила попробовать мне и я обмакнув свой член в молоко стал перед телёнком. Майка сразу ухватила и стала насасывать его. Было так здорово, ведь я пять лет не пробовал это делать, что сразу кончил.

Сделав диплом и защитившись, я приехал на помощь к матери. Мама хорошо приучила телёнка, и он не хотел её отпускать. Она лежала на скамейке с широко разведёнными ногами, а Майка вылизывала её влагалище, стараясь залезть во внутрь своим шершавым язычком. Мама обильно смачивала свою промежность молоком и посыпала отрубями. Иногда молоко попадало во внутрь влагалища и чувствуя запах, телёнок пытался вылизать его. Мама вся стонала и извивалась от удовольствия, что даже не заметила, как подошёл я.

Через две недели, когда телёнок привык ко мне, мама вспомнила мой рассказ о первом случае и предложила мне повторить. Я согласился. Через три недели я уезжал по распределению в другой город и решил выполнять последние просьбы матери.

В обед, когда мы пошли поить телёнка вместе с мамой, я обмазав свои гениталии молоком с отрубями и заняв удобную позу приготовился долго ловить кайф. Мы развлекались так, пока не кончилось молоко, и мама принесла ещё. Прошло, уже около двух часов, и телёнок, насытившись, стал использовать мой вялый член как жвачную резинку. Я уже кончил два раза, и теперь наступила какая-то истома опустошения и непонятного чувства. Мне было так хорошо, что когда мама спрашивала,

— «У тебя всё нормально?».

Я говорил,

— «Да».

Прошло ещё полчаса и мама стала спрашивать почти каждые пять минут. Я всегда говорил Да. Вскоре я почувствовал лёгкое жжение в районе головки члена и сказал об этом маме. Она спросила меня,

— «Терпеть можешь или нет?», я сказал, что терпимо и это продолжалось ещё несколько пятиминуток. Когда мне стало невтерпёж, я сказал об этом маме, и она ответила,

— «Если совсем не можешь терпеть, то давай будем освобождать твой член из пасти Майки» и засмеялась. Мама отвлекла её бокалом налитого молока и выпустив мой член Майка убежала за ней. В сарайке было темновато и выйдя на ограду, где было светло мы увидели моё хозяйство. Мама от испуга заохала. Я тоже сильно перепугался. Кожа на члене огрубела от частых перетягиваний и я поздно почувствовал жжение. Мой член и яйца были сильно из сосаны. Во многих местах проступала сквозь тонкую кожицу кровь, а самая крайняя часть, то есть мягкая кожа головки была почти вся истёрта языком телёнка. Яйца в этот раз выглядели чуть-чуть получше, но тоже мошонка держалась на честном слове, стоит чуть потянуть и вся кожа слезет.

Прикасаться к члену было нельзя, и я опустил его в приготовленный мамой раствор. Прополоскав его и вымыв в этой воде листья подорожника, мы подсушили всё на солнце. Затем обмотав член и яйца листьями, аккуратно перебинтовали. За три дня всё подсохло и образовалась тонкая плёночка новой кожи, и я часто голышом лежал на ограде, чтобы не спарить свои гениталии. Через две недели я чувствовал себя сносно и вскоре уехал.

Теперь я работал на заводе и виделся с мамой и тётей Мариной редко, раз в год, когда шёл в отпуск. Иногда отпуск совпадал с приездом отца, и им удавалось поэкспериментировать над моим членом и яйцами на квартире у Марины. Ко мне мама и тётя Марина приезжали очень редко. Позже мама мне рассказала, что Марина пробовала выйти замуж, но ничего из этого не получилось иногда они встречались и вспоминая наши дни, когда мы удовлетворяли друг друга. Я вскоре женился, и всё это осталось в прошлом.

marinakcnh@rambler.ru