Первый признак проблемы появился, когда я приземлился на нашей базе в Германии. У меня было два срочных звонка от Мелиссы и еще один – от Дэна Гомеса, окружного прокурора.

Сначала я позвонил Мелиссе.

– Бен, я не могу в это поверить, – начала она почти в истерике, – их выпускают!

– Детка, не спеши. Кто кого выпускает?

– Судья, – сказала она в истерике. – Возникли какие-то юридические проблемы, и теперь Комбсов отпустят.

В этот момент она заплакала. Я почувствовал себя настолько беспомощным. Попросил ее дать мне больше информации. Я не мог понять, что творится. Мне требовалось поговорить с Дэном Гомесом. К тому же, я – в условиях ограниченного времени, прежде чем смогу с ней общаться.

Я сказал ей, что позвоню Дэну Гомесу, а после перезвоню ей.

Когда я осторожно отключался, понимая, что срок истекает, последнее, что я услышал, как она всхлипнула, было:

– Это – кошмар!

Я позвонил Гомесу. Тот был в ярости. Сказал, что в деле была допущена процессуальная ошибка, основанная на указаниях судьи Бута.

Попытка судьи Бута сэкономить время, отказавшись зачитать присяжным длинный свод юридических принципов, в том числе о том, что подсудимые считаются невиновными до тех пор, пока их вина не будет доказана, привела к тому, что Апелляционный суд Техаса отменил приговор всем трем подсудимым.

Даже когда Гомес говорил со мной, я был ошеломлен. Благодаря какой-то юридической лазейке эти трое животных оказались на свободе? Я спросил, нет ли какие-то средств защиты, с которыми мы могли бы обратиться к судье.

– Я слышал, что Бут собирается уйти в отставку. Немедленно, – сказал Гомес.

– Должно же быть хоть что-то! – умолял я Дэна Гомеса.

– Я посмотрю, но... но сомневаюсь, что мы сумеем изменить решение, – сказал Гомес. – И удивлюсь, если за всем этим не стоит Джулиан Барнс.

Я позвонил Адриану и вкратце рассказал ему о событиях. И хотя тот с пониманием отнесся к ситуации, было совершенно ясно, что гибкости в моем задании не будет.

Я перезвонил Мелиссе, и мы разговаривали до тех пор, пока меня не позвали, и я с неохотой сказал, что буду общаться с ней как можно чаще. Сказал, что постараюсь побыстрее закончить дела и скоро буду дома.

В ее голосе послышалось облегчение, но я не мог понять, действительно ли она так считает или просто говорит это, чтобы я меньше волновался. Она рассталась со мной со смешанными чувствами, взяв с меня обещание вернуться на связь как можно скорее.

В течение следующих нескольких недель я писал Мелиссе по электронной почте так часто, как только мог. Несколько раз мне даже удалось поговорить с ней. Несмотря на то, что она пыталась все скрыть, я понимал, что ей не по себе. Я чувствовал себя беспомощным и продолжал подбадривать ее. Скоро все закончится, я вернусь, и мы уедем.

Ответом мне было молчание, нервировавшее еще больше, чем ее плач. Наконец, мне пора было отключаться. Я сказал, что не смогу разговаривать с ней в течение нескольких недель. Сказал, что люблю ее, и что скоро мы будем вместе.

Она тихо ответила:

– Прощай, Бен.

Это было хуже, чем ее рыдания на прощание. Она говорила так, будто сдалась. К сожалению, я ничего не мог поделать. Я также знал, что на чужой территории должен держать себя в руках. Одна небольшая ошибка может стоить очень дорого.

Через две недели работа была, наконец, успешно завершена. Я почувствовал облегчение и с нетерпением ждал разговора с Мелиссой. С оптимизмом начал думать о нашей новой совместной жизни. Нормальной жизни. В этот момент мне казалось, что наша судьба изменилась. Все должно наладиться.

Но на деле все оказалось иначе.

Когда я добрался до убежища и достал телефон, у меня уже был исчерпан лимит голосовых сообщений. В хронологическом порядке первые четыре сообщения были от Мелиссы. Следующие семь – от моей сестры, Чарити. Звонок от Дэна Гомеса и три звонка с номера, который я не узнал.

С невероятным ужасом я начал собирать воедино случившееся. Затем позвонил Чарити.

– О, Боже, Бен! – начала всхлипывать она. – Я не могу в это поверить.

Онемев, я несколько минут разговаривал с Чарити, пытаясь получить как можно больше информации.

Затем позвонил Дэну Гомесу. Тот добавил еще немного информации. Когда оцепенение перешло в гнев, а гнев – в печаль, я попытался осмыслить случившееся.

***

Вот что мне удалось собрать.

Возмущение и страх, испытанные Мелиссой после освобождения Комбсов и Джуниора, лишили ее дееспособности, и она редко выходила из дома. Но начав планировать нашу жизнь после моего приезда в Штаты, она постепенно начала выходить из депрессии.

Время от времени она навещала подруг и часто проводила время с моей сестрой и Биллом. Чарити показалось, что она заметила признаки улучшения. В пятницу вечером она сказала Чарити, что собирается поужинать с подругой. Чарити была рада услышать, что она выходит в свет.

Очевидно, они с подругой приятно проводили вечер, когда Мелиссе показалось, что она видела в том же ресторане Шасту. Она стала со своей подругой тихой и сдержанной. Настроение испортилось. Мелисса больше не чувствовала себя комфортно.

Когда она собралась уходить, в ресторан вошли Донни и Рики Комбс. Вероятно, Шаста предупредила их о присутствии в ресторане Мелиссы.

Донни сразу же подошел к ней и стал очень дружелюбным и разговорчивым. Мелисса была в ужасе. В ее мыслях промелькнула та ночь в отеле. Она постаралась не обращать на него внимания и бодро двинулась к выходу. Но Донни, а за ним и Рики загородили ей дорогу.

Донни разговаривал, смеялся и обращался с ней как со старой подругой. Наконец, когда Мелисса выбегала через парадную дверь, подруга Меллисы услышала, как Донни со смехом обращается к ней:

– Мелисса, я могу опять снять номер в «Хилтон». В прошлый раз мы ведь отлично провели время!

По дороге домой Мелисса молчала. Ее подруга спросила, все ли с ней хорошо, и не хочет ли она составить ей компанию. Мелисса отказалась и сказала, что с ней все будет в порядке. Она даже не представляла, насколько Мелисса была травмирована встречей с Комбсами.

На следующий день подруга позвонила Мелиссе и получила сообщение от голосовой почты. Позже, после еще одной неудачной попытки дозвониться до нее, она сообщила об этом Чарити. Чарити тоже пыталась дозвониться, но не получила ответа.

Наконец, в воскресенье днем Чарити и Билл отправились к Мелиссе. Они постучали и не получили ответа. В конце концов, им удалось войти через заднюю дверь.

И тут они ее нашли. В ванной. Она перерезала себе вены, оставив записку.

***

Я позвонил Адриану и вкратце объяснил, что случилось.

– Бен, знай, что за тобой стоят все ресурсы правительства Соединенных Штатов. Все, что тебе может понадобиться, сынок.

– Хорошо, – оцепенело сказал я ему. – Сейчас мне нужно немного времени.

– Бери все, что тебе нужно. Пожалуйста, держи меня в курсе.

Я тихо поблагодарил его и отключился.

В течение следующих нескольких дней я механически выполнял все действия по возвращению в Техас. Постепенно оцепенение и печаль сменялись злостью.

Гневом.

Я поговорил с Дэном Гомесом и полицией. Не было никаких сомнений в том, что это было самоубийство, но вопрос о встрече с Донни Комбсом был решен. К сожалению, с юридической точки зрения ничего сделать было нельзя, но не было сомнений, что именно он спровоцировал ситуацию.

Поздно вечером в маленькой квартире моей сестры я прочитал записку:

Мой дорогой Бен. Мне так ужасно жаль. У меня больше нет сил жить дальше. Я не могу больше жить с событиями прошлого. Эти люди, я даже не могу назвать их имена, – звери, и теперь я – их мишень.

Из-за этого я больше не могу двигаться дальше. Прошу прощения, любовь моя, но обещай, что ты будешь жить хорошо.

'M'

Я выплеснул все свои эмоции в одиночестве, в темноте, в гараже. Мне было очень грустно от потери такого замечательного человека. А также я чувствовал огромную вину за свои отношения с Шастой. Теперь Мелисса мертва. Я также задавался вопросом, если бы я не уехал и остался с Мелиссой, была бы она сегодня жива?

Возможно.

Но самой сильной эмоцией, что начала вырываться изнутри, был гнев.

Чарити помогла семье Мелиссы с организацией похорон. Их решили провести в Тайлере. Я не очень хорошо знал семью Мелиссы, но они всегда были очень милы. Наедине я извинился перед ними за все, что случилось.

– Бен, – сказала мне ее любезная мама, – ты ни в чем не виноват. Иногда в нашем мире плохие вещи случаются с хорошими людьми.

Я кивнул, соглашаясь, но думал совсем о другом. Во мне бурлила раскаленная добела лава гнева. Я слышал, как люди говорили что-то вроде «он хорошо держится».

Если бы они только знали.

Внешнее спокойствие скрывало мои истинные чувства.

Похороны проходили в баптистской церкви города. После этого ее похоронили на окружном кладбище. На похоронах присутствовало около тридцати человек – родственники и друзья.

Когда мы шли к кладбищенской парковке, я увидел желтый «Камаро», подъехавший к обочине напротив того места, где припарковался я. Окна были затонированы, но я знал, кто водит эту машину. Гребаный Донни Комбс.

Я увидел, что окно со стороны водителя опустилось, и там, почти ухмыляясь, был Комбс. Я увидел силуэт человека на пассажирском сиденье. Вероятно, Рики.

– Я слышал печальные новости. Прими мои глубочайшие соболезнования, – сказал он.

Поверхность была разбита. Только то, что Чарити на мгновение отвлеклась, схватив меня за руку, спасло Комбса от избиения всей его жизни. Он отъехал как раз в тот момент, когда я уже почти подошел к его машине. Одной рукой он томно помахал на прощание, уезжая. Из машины послышался смех.

На следующий день после похорон я сказал Чарити, что ухожу.

– Тебе не кажется, что ты должен быть с семьей? – спросила она

Она имела в виду себя и Билла. Элдридж, мой отец, умер, когда я был в учебке. Он занимал такое незначительное место в моей жизни, что я почти не вспоминал об этом событии.

– Если честно, Чар, – сказал я ей, – меня больше беспокоит, что будет, когда я в следующий раз увижу кого-нибудь из Комбсов. Не хочу провести остаток жизни в тюрьме.

Она купилась на это и согласилась. Спросила, куда я еду, и я неопределенно ответил, что у меня есть друзья в Центральной Америке. Она не знала, что у меня есть пляжный домик в Панаме. Я никогда не говорил ей об этом, и юридически право собственности было запутанным юридическим узлом, в результате чего владельцем оказалась компания «Baltra Properties». Просто название, которое я придумал.

С грустью я попрощался с Чарити и Биллом и уехал. Я уже начал планировать.

***

Несколько недель я размышлял о недавних событиях и о том, как все пришло к этому. Неподалеку от моих мыслей висело тяжелое бремя вины. Я размышлял, как с ним справиться.

Ответ заключался в том, что не существует способа заставить чувство вины исчезнуть. Я останусь жить с этим чувством до конца своих дней.

В течение нескольких дней моя жизнь сводилась к коротким рваным островкам сна. Нерегулярному питанию. Я до изнеможения бегал по пляжу. Единственным моим социальным контактом был садовник Франциско, живший на заднем дворе. Даже он бросал на меня долгие обеспокоенные взгляды.

Со мной пытался связаться Адриан Марш, но я не отвечал на его звонки. Как ни странно, какая-то часть меня винила Адриана в том, что случилось с Мелиссой. Но я знал все заранее, когда подписывала контракт. Адриан ни при чем.

Потихоньку я начал разрабатывать план. Продумывание деталей было единственным, что приносило мне хоть какое-то успокоение.

И вот однажды мне позвонили, на что я поднял трубку.

– Товарищ Зепп, – конечно же, это был Слоппи, – как поживаешь, друг мой?

Я сделал паузу, сначала не зная, что ответить. Но потом подумал о своем друге Слоппи. Он уже буквально спас мне жизнь. Если я не могу доверять ему, то кому вообще я могу доверять.

– Не слишком хорошо, Слоппи, – сказал я ему.

– Бен, – медленно начал он, – расскажи все. Чем я могу помочь?

И мы заговорили. Я выложил Слоппи все свои мысли и чувства. Он молча слушал, впитывая страшную историю о Шасте и череде событий, в итоге приведших к самоубийству Мелиссы.

– О чем ты сейчас думаешь? – спросил он.

Я вкратце изложил ему план, который начал разрабатывать.

– Тебе, мой друг, понадобится помощь, – сказал он.

Я сделал паузу, прежде чем ответить.

– Да, – наконец сказал я ему.

– Дай мне пару дней, – начал он. – К концу дня ты мне скажешь, что тебе нужно, чтобы я принес, – после чего отключился.

Внезапно я почувствовал себя увереннее. Моя депрессия немного ослабла. У меня есть задание, которое нужно выполнить. Но на этот раз оно не имеет отношения к правительству Соединенных Штатов. Это – личная обида.

Очень личная.

На нескольких оффшорных счетах у меня скопилось более двух миллионов. Я или подконтрольная мне структура владеют домом в Панаме. У меня есть отдельный сейф с шестьюдесятью тройскими унциями золота. И у меня есть несколько комплектов идеальных удостоверений личности. Одно – на меня. Еще одно – американское, одно – из Канады и одно – из Панамы.

Приехал Слоппи, но, выглянув из окна своего панамского дома, я увидел, что он не один. Я сразу же насторожился и перешел в боевой режим.

Мне не стоило беспокоиться. Это была моя коллега, Мария Лопес.

Мария и так знала часть истории. Именно она помогла мне, когда я заподозрил Шасту в неверности. После первоначальной тревоги я был рад, что Слоппи привел Марию.

В тот вечер мы проговорили до поздней ночи. Я рассказал им больше подробностей о Комбсах. Слоппи задал несколько конкретных вопросов, а Мария достала свой ноутбук и делала заметки. Я рассказал о семье Комбс, начиная с моего детства и их первоначальных издевательств. А затем – хронологию событий вплоть до наших дней.

Когда мы перешли к рассказу о Мелиссе, меня охватили эмоции, и мне пришлось прерваться на несколько минут, чтобы успокоиться. Когда я вернулся, Слоппи смотрел мне прямо в глаза.

– Ты понимаешь, друг мой, – начал он со всей серьезностью, – что мы не можем позволить этим людям жить. Единственное, что нам нужно решить, – это то, как они умрут. И как бы мы ни приняли это решение, важно, чтобы они знали, что погибли от твоих рук.

Я уставился на Слоппи, впитывая его слова. Заметил, как Мария кивнула в знак согласия. Меня переполняло чувство благодарности к этим двоим.

В эту ночь я спал лучше, чем за последние месяцы.

***

Путешествуя по отдельности, мы все прибыли в Восточный Техас через несколько часов после друг друга. Я обследовал местность, Мария вела наблюдение, а Слоппи работал над техническими проблемами, с которыми нам предстояло столкнуться. Через пару дней мы проработали последние детали плана.

Через одну из компаний по аренде недвижимости я снял частный дом, сделка была проведена в режиме онлайн. Никаких личных встреч. Было несколько критических моментов. Дом должен быть довольно уединенным, и в нем должна быть гидромассажная ванна. Слоппи прибыл туда в четверг утром и приступил к работе.

Перед отъездом Мария помогла мне привести себя в порядок. Я собирался быть в баре с Марией, но внутри мы должны были находиться отдельно. Важно, чтобы меня не узнали. Мария, благодаря своей подготовке, смогла полностью меня замаскировать.

Пора было уходить.

Я припарковался рядом с ней на гравийной стоянке бара «Juanita's Corral». Я вошел первым и занял место в затененном углу длинного бара. Мне не потребовалось много времени, чтобы опознать Рики. Некоторое время я наблюдал за ним. Он пытался завязать разговор с несколькими молодыми женщинами. По моим наблюдениям, ему не очень-то везло.

Быстро отправил сообщение Марии и начал ждать.

Если я не описал ее раньше, Мария – привлекательная женщина. Стройное атлетическое телосложение, красивая оливковая кожа, длинные черные волосы и приятное привлекательное лицо. Когда она вошла в «Хуаниту», большинство мужчин заметили ее, а некоторые начали пялиться.

В том числе и Рики Комбс.

Она подошла к Рикки и села за барную стойку через несколько табуретов. Через несколько минут Рики начал свои неуклюжие попытки соблазнения. Если бы я так сильно не ненавидел этого парня, это было бы комично.

Мария играла превосходно. Постепенно она потеплела к Рикки. Тот продолжал покупать ей напитки, а она продолжала выливать их, когда он не видел.

Наконец, она сделала движение, как будто была готова идти. Через микрофон, который Мария держала в сумочке, я все слышал.

– Еще один стаканчик, – уговаривал Рики Марию, – мой дом недалеко отсюда. Я бы хотел, чтобы ты его посмотрела.

Его невнятная, напускная искренность была отвратительна.

– А знаешь, – сказала Мария, как будто эта идея только что пришла ей в голову, – в том месте, где я остановилась, есть джакузи. Я хотела ею воспользоваться, но не хотела лезть туда одна.

Рики с ней согласился. К арендованному дому с джакузи ехал караван из трех машин. Мария ехала медленно, чтобы я смог добраться туда первым. Слоппи уже был там. Мы с ним спрятались в небольшой пристройке неподалеку от джакузи.

– Мне не нравится быть в купальнике в горячей воде, надеюсь, ты не против? – сказала она ему.

Он накинулся на нее как кобель во время течки.

– Подожди-подожди, – хихикнула она, и я удивился, что ее не стошнило, – я принесу напитки. Почему бы тебе не присесть? Я сейчас вернусь.

Теперь наступала решающая часть. Время должно было быть точным. Рики быстро снял одежду, обнажив свою растущую эрекцию, и опустился в ванну.

Через минуту Мария, полностью обнаженная, вышла из дома. Как бы я ни был сосредоточен на плане, я не мог не оценить красоту голой Марии.

Садясь в ванну, она осторожно передала Рики его особый напиток. Он тут же придвинулся к ней поближе, запустив в нее руки.

– Подожди минутку! – начала она. – Давай расслабимся на несколько минут. Я всегда получаю больше удовольствия от секса, когда расслабляюсь. Давай сначала выпьем.

Рики, купившись на эту логику, отступил. Мария подняла свой бокал в тосте. При этом Рики выпил почти половину бокала. Примечательно, что он остался на своей стороне ванны. Глаза Рики начали опускаться, а тело расслабляться. Его голова откинулась назад, а рот почти скрылся под водой.

Хорошо, – подумал я, – лекарства действуют. По иронии судьбы, это была версия того же самого препарата, рогипнола, что они использовали для одурманивания Мелиссы.

– Я хочу включить пузырьки, – улыбнулась Мария, – это меня всегда заводит!

Рики с большой глупой ухмылкой на лице кивнул.

Это был сигнал для меня, чтобы выйти из сарая. Я снял с лица накладную растительность и остальную маскировку. Он должен видеть, кто я.

– Привет, Рики, – позвал я с фальшивым добродушием.

– Я тебя знаю, ты должен был жениться на Шасте, – пробормотал он.

– Эй? – сказал он. – А какого хрена ты здесь делаешь?

Рики вытянул руки и попытался выбраться из джакузи. Сочетание наркотика и природной неуклюжести подвело его. Он шлепнулся обратно в воду.

– Где Синди? – спросил он.

– Синди? – усмехнулся я. – Она сказала, что ее зовут так? Думаю, пошла включить пузырьки.

– Ладно, – крикнул я Марии, – включай ток.

– Ты готов, Рикки? – спросил я.

Все еще сбитый с толку, он сумел перевести себя в положение стоя. В этот момент Мария щелкнула выключателем. Но вместо того чтобы запустить пузырьки, она послала в ванну 240 вольт электричества. В тот день Слоппи поработал над электричеством.

Рики выгнул спину и открыл рот в беззвучном крике. Его тело билось в конвульсиях, когда через него текло электричество. Справа от меня произошло какое-то движение. Слоппи снимал момент поражения электрическим током.

Мария достала ключи от джипа Рики. Мы со Слоппи отключили электричество и выкатили голого Рики из ванны на брезент, закрепили концы скотчем и затащили его на заднее сиденье джипа и поехали к его квартире в северной части города. Я заранее обследовал местность и отметил, где установлены внешние камеры. Этих мест мы избегали.

Мы со Слоппи затащили труп в его квартиру и перекатили в ванну, которую наполнили водой. Когда его в конце концов найдут, не будет никакой объяснимой последовательности его смерти, но к тому времени мы втроем давно уедем, не оставив никаких следов своего присутствия.

Втроем мы вернулись в арендованный дом, чтобы привести себя в порядок и уехать из города. Слоппи аккуратно исправил электрическую проводку. Мы молча переживали свои чувства, направляясь к выходу.

– Эй, ребята, вы смотрели на меня, когда я была голой? – спросила Мария.

– Мария, – провозгласил Слоппи, – я – джентльмен.

– Бен? – спросила она.

– Может, только подглядывал, – сказал я и почувствовал, как меня шлепнули по затылку.

– А ты выглядела очень хорошо! – сказал я ей и пригнулся.

Пока ехали, мне было трудно выкинуть из головы этот образ.

***

Две машины медленно ехали по дорогам Луизианы. Я вел арендованный внедорожник, Мария сидела на пассажирском сиденье, а Слоппи ехал следом на пикапе без опознавательных знаков.

С момента встречи с Рикки прошло два месяца. Техасская полиция не называла это преступлением, но знала, что смерть Рики была не просто несчастным случаем. Просто там не могли понять, что случилось.

За прошедшее время я успел слетать в Панаму. Слоппи требовалось вернуться в Европу по делам. С Марией я разговаривал почти каждый день.

В США я снова въехал по канадскому паспорту. Приземлился в Хьюстоне и арендовал там внедорожник и начал наблюдение.

Я знал об этих людях достаточно, чтобы осуществить свой план. На этот раз целью был Джуниор. Джуниор был не самым умным, но большим и сильным. С помощью Марии мы достали все необходимое для операции.

Болото было темным и располагалось очень далеко. Я никогда раньше не был в рыбацком домике дяди Джуниора, но слышал о нем. Проведя небольшое исследование, мы выяснили общее местоположение.

Деревенское строение стояло на сваях, нависая над заливом. Сидя в темноте, мы слышали периодические движения местных существ, обитавших в этих болотах. Без сомнения, мы находились на их территории. Все были начеку.

Мы услышали, как Джуниор и еще двое поднялись в хижину. Мы со Слоппи молча поднялись по внешней лестнице к открытой двери. Слоппи достал из рюкзака светошумовую гранату, активировал ее и швырнул через дверь в середину хижины.

Мы со Слоппи быстро закрыли глаза и прижали к ушам руки, надев наушники с шумоподавлением. Через открытое окно и двери хлынул сверхъяркий свет, призванный временно ослепить. Ослепляющий свет сопровождался громким взрывом, оглушившим людей в хижине.

На счет «десять» мы вошли в хижину с пропитанными химикатами тряпками, которые быстро обездвижили троих мужчин. Мы со Слоппи связали и заткнули рот дяде Джуниора и второму парню, а Джуниора забрали.

Я тщательно разведал местность и знал все проселочные дороги, районы с наибольшей популяцией рептилий и глубину протоки в нужном месте. Это было очень далеко от всякой цивилизации.

За нашей пирогой тянулась дешевая деревянная лодка, в ней сидел Джуниор, его ноги были прикованы к тяжелому бетонному блоку, а руки скованы наручниками. Вес блока медленно погружал заднюю часть хлипкого суденышка.

Мы добрались до определенного места, и я отвязал лодку Джуниора. Другой тряпкой я ввел стимулятор, разбудивший Джуниора. Во рту у него был кляп, а наручники были надежно застегнуты за спиной. Вода уже просочилась в лодку на глубину пары сантиметров. Она тонула. Тяжесть неуклонно тянула Джуниора в протоку.

Наконец, лодка скрылась под водой, и Джуниор стоял по шею в солоноватой воде, полностью обездвиженный. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать свое положение. Но едва он это понял, как глаза его выпучились, и он начал биться в попытке вырваться. Это была пустая трата энергии.

В бешенстве он посмотрел на нас, сидящих в пироге. Говорить он не мог, но его жесты и извивания выдавали панику.

– Привет, Джуниор, на улице темновато, но думаю, ты знаешь, кто я, – сказал я.

Его глаза были прикованы ко мне, а выражение лица свидетельствовало о том, что он меня узнал. По жестам головы и попыткам общения с помощью кляпа было ясно, что он пытается вести какие-то переговоры.

– Помнишь Мелиссу? – спросил я.

На мгновение он замер. Затем кивнул и покачал головой, не совсем уверенный в правильности ответа.

– Чтобы освежить в памяти, вы с Комбсом обездвижили ее, а затем совершили над ней сексуальное насилие.

Жесты его головы участились, словно он пытался отрицать свою причастность.

– Видишь, мы сделали то же самое с тобой. Ты обездвижен, и скоро у тебя будет компания. В этом районе самая густая популяция аллигаторов и ядовитых змей. А в качестве закуски мы привезли несколько свежих куриных тушек. Они наверняка привлекут местных обитателей болот.

По мере того как мы удалялись на нашем пироге, его мычание усиливалось. Понемногу мы стали слышать приглушенное движение, а затем и всплески местных обитателей болота. Мы нашли возвышенность, с которой открывался вид на Джуниора. Камера была настроена на запись.

Я был поражен тем, насколько громкий шум издавал Джуниор с кляпом во рту.

Но потом он замолчал.

***

Прежде чем нашли останки Джуниора, прошло несколько дней. Его дядя и второй мужчина смогли добавить очень мало. Говорили о громком звуке и яркой вспышке. Но больше никаких подробностей добавить не смогли. В конце концов, Джуниора нашли. Точнее, его части. Не было никаких сомнений, что это – не случайность.

Просто у них нет улик для проведения расследования.

Тем временем, мы с Марией были в Панаме. Я разрабатывал план для Донни, но на этот раз мне понадобилось больше информации. Я ожидал, что к этому времени Донни уже всполошится. Недавние смерти Рикки и Джуниора, как он понимал, не были совпадением.

Полиция не была уверена, что смерть Рикки являлась преступлением, но в ужасном конце Джуниора, без сомнения, был установлен умысел.

Мы решили, что Мария отправится в Техас и начнет наблюдение. Слоппи присоединится к ней, как только сможет. Нам требовалось изучить привычки и схемы поведения Донни. Безусловно, у него должна быть какая-то система безопасности. Мы все это выясним. А пока я работал над планом.

Через несколько недель Мария, Слоппи и я встретились в Хьюстоне. Они разведали обстановку. Знали привычки Донни, его график и наклонности. Обычно он путешествовал с двумя телохранителями. Ночью у его дома находился как минимум один, а часто и два охранника.

Мы ждали.

Со временем человеку свойственно расслабляться, когда событие, которого он ожидает, не происходит в те сроки, на которые он рассчитывает.

Так и случилось.

Мы опять сняли еще один небольшой дом на окраине города. Все платежи Мария проводила через один из моих оффшорных счетов. После тщательного обдумывания мы остановились на вечере пятницы.

Несмотря на то, что Донни был настороже, но, как уже было сказано, расслабился. Он начал понемногу выходить в свет и развлекаться, обычно по выходным. Мы знали, какие места ему нравятся. Загримировавшись, Слоппи и Мария появились, изображая парочку, после того как мы узнали, что Донни там.

Я видел, как Слоппи и Мария входят в «Одинокую звезду», он обнял ее, и она ответила взаимностью. Несмотря на то, что мы обсуждали это, как часть их прикрытия, чтобы показать свою близость как пары, я почувствовал к этому жесту укол ревности.

Ха, – подумал я, – позже надо будет изучить этот вопрос. Сегодня же мне требовалось сосредоточиться.

Я получил СМС. План приведен в действии. Выключив свет, я выехал с асфальтированной парковки бара «Одинокая звезда». Подъехав к дому Донни, я припарковался на темной стоянке рабочей таверны примерно в миле от дома Донни. Это место я разведал заранее. Одетый в черное, со снаряжением в рюкзаке, я быстрой трусцой направился к дому.

Вспомнил, как много лет назад мы ходили в учебке на марш-броски с тяжелыми рюкзаками. Тогда жизнь была намного проще. Но сегодня это – не учения, а серьезное дело.

Чтобы не отвлекаться и занять мысли во время пробежки, я думал о Мелиссе. Сосредоточился на ужасных событиях той ночи, когда Донни и остальные насиловали ее. Я думал о ее невинности, доброте и красоте. И о том, как они довели сломали ее.

И ни о чем не жалел.

Слоппи подробно объяснил, как работает сигнализация в доме Донни. Я быстро отключил ее, а затем снова запер дверь. Спрятал свое оборудование за диваном и остался ждать в темноте.

Через несколько минут получил СМС от Марии. Все готово.

Я услышал шум, когда прибыли Донни с телохранителями. Я сохранял спокойствие, выполняя план.

Мне понадобилось около пяти минут после того, как Донни вошел в дом. Я был неподвижен и молчалив, слушая как отпирается дверь, как он с трудом пробирается в дом. Через несколько минут я получил сигнал от Слоппи «большой палец вверх». Пора идти.

Как по команде, Донни вернулся в гостиную в халате и с ночным колпаком в руке.

– Добрый вечер, Донни, – сказал я из затемненного угла гостиной.

– Какого черта?! – потрясенно ответил он, в тревоге выронив стакан.

– Кто здесь, блядь? – спросил он, но по его лицу было видно, что он меня узнал. Он знал, кто я, и крикнул:

– Убирайся отсюда нахуй! У меня профессиональная охрана прямо снаружи. Я дам тебе один шанс уйти, не вызвав их! – добавил он.

Я медленно встал и посмотрел на него, на моем лице появилась слабая улыбка. Я покачал головой из стороны в сторону, двигаясь к нему.

– Ладно, я вызываю охранников СЕЙЧАС ЖЕ! – сказал он, доставая свой телефон и набирая цифры.

Его первая попытка связаться с охраной осталась без ответа. Тогда он позвонил другому охраннику. На этот раз трубку взяли.

– Бейкер, поднимись сюда, здесь нарушитель, – крикнул он в трубку.

Он услышал ответ, и даже я смог различить на другом конце легкий славянский акцент. Впервые на его лице появилась паника. Он быстро бросился к торцевому столику, открыл ящик и выхватил пистолет и выстрелил наугад.

После первого выстрела я пригнулся и прыгнул к нему, отбив пистолет. Я почувствовал ожог на верхней части руки в том месте, где меня, должно быть, задела пуля. Я быстро прижал к его лицу пропитанную химикатами тряпку, и через минуту борьбы он упал.

Я позвал Слоппи, чтобы тот зашел. Он перевязал мне рану. Крови было немного, но серьезного проникновения не было. Мы тщательно убрали кровь. Внешним наблюдателем у нас была Мария.

Мы все подготовили. Я положил свой рюкзак на кофейный столик. Слоппи направил видеокамеру на деревянный стул в центре комнаты. Он стоял на пластиковой клеенке. К стулу был пристегнут голый Донни.

С помощью стимулятора мы привели его в чувство. Потребовалось несколько минут, чтобы Донни осознал ситуацию. Сначала он был в ярости, кричал и вопил. Затем попытался договориться.

– Как насчет пятидесяти тысяч долларов? Я могу получить их к понедельнику.

Мы не реагировали.

– Как насчет пятидесяти тысяч долларов каждому? – от паники его голос дал петуха.

Я проигнорировал его и медленно обошел вокруг кресла, шея Донни вывернулась, чтобы держать меня в поле зрения.

– Знаешь, почему я здесь? – спросил я.

Он покачал головой, и я пристально посмотрел на него. Он быстро начал согласно кивать, показывая, что понимает.

Я попросил у Слоппи фотографии. Показал ему фотографию голого Рикки, через которого проходило 240 вольт электричества. Затем показал ему крупным планом Джуниора, по шею погруженного в болотную воду. На следующей фотографии, раскрыв пасть, приближался аллигатор.

– Донни, я приберег тебя напоследок, – я сделал паузу, изучая его, – ты взял прекрасную молодую женщину и изнасиловал ее. Для этого не было никаких причин. Ты посчитал себя выше закона. Ты даже манипулировал законами, чтобы защититься. Что ж, я понял, что если законы не защищают людей, то люди должны взять закон в свои руки.

Он кричал на меня, попеременно то отрицая, что сделал нечто плохое, то прося у меня прощения.

Все это я проигнорировал, после чего повернулся и открыл свой рюкзак. Там лежало несколько уродливых режущих инструментов: электродрель, аккумуляторная циркулярная пила и большой сучкорез, предназначенный для обрезки веток деревьев.

– Как видишь, – объяснил я Донни, – у нас есть целый набор инструментов, которые нам помогут сегодня. Иногда во время сильной боли люди могут потерять сознание. Это называется вазовагальным обмороком. При сильной боли происходит сбой в работе нервной системы, и у тебя может резко упасть кровяное давление.

– Но не волнуйся, у нас есть средства, чтобы привести тебя в чувство. Ты будешь в сознании в процессе наказания. В отличие от Мелиссы, которая едва пришла в сознание, когда ты и другие животные изнасиловали ее.

В этот момент Донни начал кричать. Ближайшие соседи находились на расстоянии не менее четверти мили и не могли его услышать. Я надел маску, чтобы на видео меня нельзя было опознать.

И тогда, не испытывая угрызений совести, я начал. Начал с сучкореза на его руках. Затем подключил электропилу.

Потребовалось почти полчаса, чтобы его сердце остановилось. Как и в случае с Рикки, мы завернули тело вместе со всеми деталями, заклеили концы скотчем и погрузили все это в арендованный пикап. После чего протерли дом и уехали. Связанные охранники были единственным следом того, что что-то случилось. И их не найдут до утра.

Мы с Марией пошли за Слоппи по проторенной дорожке и углубились в необитаемые земли. В темноте мы вырыли большую яму в песчаной почве и бросили туда тело, а затем засыпали яму.

Измученные, мы вернулись в наш арендованный дом, привели его в порядок и ушли. Как будто мы втроем никогда не были в Восточном Техасе.

***

Я был у себя дома в Панаме. Облегчение, которое, как я думал, принесет мне месть, оказалось не совсем таким, как я надеялся. Я все еще оплакивал Мелиссу, но не было злости, или, вернее, большей части той злости, что я испытывал вначале.

Мои мысли вернулись к ранним школьным годам и издевательствам со стороны Комбсов, в основном, со стороны Донни. Они считали, что они лучше нас, и что мы всегда должны подчиняться их желаниям.

Очевидно, этого не произошло после того, как я бросил Шасту за то, что она мне изменила. А потом она пошла плакаться своим братьям. Что привело к тому, что случилось с Мелиссой.

Шаста, – подумал я.

Во мне все еще тлел маленький уголек гнева на Шасту. Нет, она не заслужила такого обращения, какое получили остальные трое, но и ее нужно наказать. Я начал разрабатывать план.

Первый шаг был довольно примитивным. На этот раз в деле должен был участвовать я. Глубоко загримировавшись и взяв пачку политических объявлений, я обошел примерно пятьдесят домов в центре района, где жила Шаста. До ее почтового ящика я добрался в середине дня, так что, был уверен, что ее нет дома. Я оставил специальный пакет.

На бумаге, которую я оставил для Шасты, было несколько особенно жутких снимков Рикки, Джуниора и Донни.

Две недели спустя с помощью средств, которые невозможно отследить, я заменил примерно тридцать секунд видео в электронном письме Шасте о Донни, незадолго до того, как у того отказало сердце. В конце видео было сообщение:

Это – твоя вина.

Я продолжал делать это в течение нескольких месяцев, придумывая креативные способы наглядно напомнить Шасте о ее ответственности.

Но мне это наскучило. Мысленно я все еще оплакивал Мелиссу, но чувствовал, что моя месть завершена настолько, насколько это вообще возможно. Я игнорировала сообщения от Адриана. Ошибочное мнение о том, что он несет ответственность за смерть Мелиссы, испарилось, но я все еще не был готов к разговору с ним.

Через два дня раздался телефонный звонок, который развеял мое уныние.

– Как дела, Бен? – Это была Мария.

С тех пор как мы в последний раз были вместе, я не видел и не слышал ни Марии, ни Слоппи. Должен признать, что мои мысли не раз возвращались к Марии.

– Просто хотела проведать тебя и услышать твой голос, – сказала она мне.

Ни с того ни с сего, не задумываясь, я ответил.

– Приезжай ко мне. Пожалуйста. Ты мне нужна.

На другом конце линии повисла пауза. Я уже собирался отказаться от своего заявления, когда она ответила с некоторой робостью в голосе:

– Когда?

Она приехала через неделю. До ее приезда в Панаму у нас было несколько практических разговоров, но ничего глубокого или личного. Это произойдет при личной встрече, как я надеялся.

Первые несколько дней были неловкими. Всякий раз, когда динамика близких отношений меняется, это может быть некомфортно для участников.

Я был рад, что она здесь, мое настроение почти сразу поднялось, просто не знал, рада ли она тоже.

Наконец, на третий день я проснулся и увидел, что чемодан Марии открыт на ее кровати в гостевой комнате.

– Ты уезжаешь? – не смог я скрыть разочарования в своем голосе.

– Бен, – с грустным выражением лица начала она, – я не понимаю, что мы здесь делаем. Ты со мной почти не разговариваешь, и у меня странное предчувствие. Ты был хорошим другом на протяжении долгого времени, и я не хочу разрушать эту дружбу.

Я пристально смотрел на нее, а потом переместился в комнату и обнял. Мои руки обхватили ее и сжали.

– Пожалуйста, не уходи, – сказал я, и она обняла меня в ответ.

Мы так и остались, обнимая друг друга. Сначала это было просто тепло объятий близкого друга. Но потом я поцеловал ее в шею, и это вызвало в ней ответную реакцию. Наши тела начали сливаться воедино. Моя эрекция усилилась, и она прижалась ко мне.

Я смахнул с кровати чемодан и снял с нее футболку, а затем шорты. Вскоре и я разделся. На мгновение я почувствовал стеснение из-за ее обнаженного тела, но вскоре страсть вытеснила эти чувства.

Мы занялись любовью. Сначала медленно, но затем довели дело до бурного удовлетворения.

После этого мы лежали молча, ее тело было прижато к моему, я нежно гладил ее по спине. Не знаю, сколько времени мы так пролежали, но для меня это было чудесно.

Через несколько минут я почувствовал, как Мария зашевелилась, слегка отстранилась, а затем повернулась и посмотрела на меня.

– Бен, – тихо сказала она, – что это значит? Секс был замечательный, но я думала, что мы просто друзья. Я не люблю дружбу с выгодой, – сказала она мне.

Я лежал и думал. Я чувствовал, что расслабленность, которую мы только что разделили, лежа вместе, постепенно уходит. Наконец, я повернулся к ней.

– Мария, я люблю тебя, и не хочу, чтобы ты уходила. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Ты мне нужна, – сказал я.

– Вау! – сказала она, очевидно, мои слова удивили ее. – Ты всегда был мне небезразличен, Бен, и должна признать, что ты меня привлекаешь. Я просто подумала о... – и тут она запнулась.

– Мелиссе, – закончил я ее мысль.

Она молча кивнула в знак согласия.

Я сказал, что в моем сердце всегда будет особое место для Мелиссы, но я понял, что мне нужно двигаться дальше.

– Когда думаю о том, с кем хочу разделить свою жизнь, мои мысли всегда возвращаются к тебе, – сказал я.

Она посмотрела на меня и улыбнулась, а потом замолчала, погрузившись в свои мысли.

– К тому же, – сказал я, – с тех пор как я увидел тебя обнаженной в джакузи, я все время думал об этом, – я кивнул на ее обнаженное тело.

На этот раз она запустила в меня тапком, но не сделала ни малейшего усилия, чтобы прикрыть свою наготу.

– Хорошо, – сказала она, – я останусь, и посмотрим, как пойдут дела. Но ты должен оказать мне одну услугу.

Я молча смотрел на нее.

– Должен позвонить Адриану.

На следующий день я позвонил. Адриан, как всегда, поддержал меня и дал понять, что раскаивается в случившемся с Мелиссой.

Мы проговорили несколько минут, и я понял, что у него что-то на уме.

– Бен, – начал он, – что ты думаешь о том, чтобы работать по контракту? Как Слободан.

– Что ты имеешь в виду? – с любопытством спросил я.

– Бен, я знаю все о том, что случилось с теми людьми, что изнасиловали Мелиссу.

– Что! Как? – начал заикаться я. Все это должно было остаться в тайне.

– Это неважно, – вклинился он. – Важно то, что время от времени нам необходимо обращаться к конкретным людям. Я вижу тебя, Марию и Слободана в качестве элитной команды, которую мы бы могли использовать несколько раз в год. Не как сотрудников, а как частных подрядчиков.

Несколько минут я молча размышлял.

– Надо узнать, что скажут Мария и Слободан, – сказал я Адриану.

– Они уже на борту, – ответил мне он.

Я посмотрел на Марию. Она молча пожала плечами.

***

Так что, жизнь продолжалась. Мы с Марией остались вместе, и каждые несколько месяцев мы втроем делали что-то для Адриана. Нам хорошо платили, и Адриан держал нас подальше от по-настоящему рискованных дел.

Должен сказать, что моя жизнь хороша. Финансово мы обеспечены, и нам нравится наш дом в Панаме. Я доверяю Слоппи и Марии, и мне приятно работать с ними под руководством Адриана.

Наша жизнь двигалась в позитивном направлении, что может пойти не так?

И тут мне позвонил Слоппи.

– Товарищ Зепп, – начал он, – вчера вечером я получил странный запрос. Ты знаешь человека по имени Деннис Комбс из Тайлера, штат Техас?

Я ответил, что знаю. Денни Комбс – отец Рикки и Донни.

Слоппи сказал, что Денни нанимает команду наемников. Целью являюсь я.

По информации, которую собрал Слоппи, эта команда собирается устранить цель. Каким-то образом кто-то из знакомых Денни узнал, что я живу в Панаме. Судя по всему, за мной следили в течение нескольких недель. Команда должна похитить меня и привезти в необитаемое место в панамских джунглях.

– Когда? – спросил я у Слоппи.

– Через три дня. Товарищ Зепп, ты должен сделать это сам.

Я понял. Слоппи не мог скомпрометировать свою сеть. У меня нет прикрытия. Прежде всего мне нужно вывезти из Панамы Марию. Несмотря на бурные протесты, я посадил ее на рейс в Европу. Затем мне требовалось отправиться в Панама-Сити и закупить все необходимое.

На следующий день я начал собирать вещи. Оставалась одна деталь, которую требовалось уладить. Франциско, мой стареющий садовник. Я должен забрать его оттуда. Я объяснил, что там может быть опасность и я не хочу, чтобы он был рядом.

– Сеньор Бен, – сказал он мне, – это – мой дом, – он развел руками, охватывая мои владения, – и я остаюсь здесь.

Мы долго обсуждали и спорили, и он с неохотой согласился уехать. Позже в тот же день я закончил работу. Преимуществом было то, что я знаю большую часть их плана. Недостатком же является то, что за мной пришли четверо подготовленных бойцов.

На третий день я ждал. Замаскировался в дальнем углу своего участка и наблюдал. Было жарко и некомфортно, но я бывал и в худших условиях. Намного хуже.

Была глубокая ночь, точнее – раннее утро следующего дня. Мои очки ночного видения показывали движение. Я посчитал. Их было четверо. По их движениям и молчаливому общению я понял, что они – профессионалы.

Я наблюдал, как все они вошли в дом. Видел, как лучи света от их фонариков рывками перемещаются по маленькому дому. Я ждал.

И ждал. Неужели что-то пошло не так?

Как раз в тот момент, когда я подумал, что что-то не так, изнутри дома раздался взрыв. Ночное небо озарилось вспышкой. Никто из четверых не вышел. Затаившись, я ждал, что будет дальше.

Я заминировал кровать с нажимным взрывателем. Положил в кровать поддельное тело, накрытое одеялом. Едва его сдвинули, как она взорвалась. Мина была рассчитана на уничтожение всех, кто находится в любом месте дома, но взрывная волна должна была остаться локализованной.

Из окон валил дым, но пожара не было. Я медленно вышел из своего укрытия и незаметно двинулся к дому. Не видел ничего, кроме тлеющего дома. Возможно, моя бдительность немного ослабла.

В этот момент я почувствовал у своей шеи круглый металлический ствол пистолета.

– Не двигайся, придурок! – Я сразу понял, что это – Денни Комбс, отец. – У меня на тебя были другие планы, как и у тебя на моих мальчиков, но это не может ждать. Мне нужно убираться отсюда, пока кто-нибудь не появился.

– На колени! – приказал он.

Черт, подумал я, – как раз в тот момент, когда все так хорошо складывалось, я потерял бдительность. Этот мудак собирается меня пристрелить.

Когда я медленно начал опускаться на колени, послышался какой-то шум, затем высокий крик, что-то ударило меня по ноге, а затем наступила тишина. Я повернулся, не понимая, что случилось.

И тут я увидел Франциско, моего садовника.

Как потом выяснил, Франциско никуда не уехал. Он заметил Денни Комбса в боковое окно. Как раз в тот момент, когда Денни собирался в меня выстрелить, Франциско перерезал ему запястье своим острым как бритва садовым инструментом. Вторым ударом он обезглавил Комбса.

Я поблагодарил Франциско и попросил его уйти до приезда полиции. Забрал пистолет, голову, руку и тело и ушел.

Я знал, что никогда не вернусь.

***

Сейчас мы с Марией счастливо живем в Европе. Недвижимость в Панаме я перевел на Франциско. Я по-прежнему плачу все налоги, в Франциско продолжает жить в сарае на заднем дворе. Несмотря на то, что дом полностью отремонтирован.

Дважды в год я оплачиваю визиты Чарити и Билла. Вернуться в США я пока не могу.

Со Слоппи мы видимся, когда можем.

Работать по контракту на Адриана мы перестали по нескольким причинам. Самая главная заключается в том, что Мария беременна.

Я все еще думаю о Мелиссе и иногда о Комбсах. Но эти мысли приходят все реже и реже.

Ну, вот и вся история. Надеюсь, что наша жизнь будет спокойной и без происшествий, и что новых глав не будет.

Конец

Пара примечаний.

В 1920-30-х годах был профессиональный бейсболист по имени Слоппи Терстон. Когда я услышал это замечательное прозвище, мне захотелось придумать, как его использовать.

Прошлым летом одна пара отдыхала в Мексике. Произошла поломка в проводке, и мужчину убило током. Какой ужасный способ умереть.

Наконец, в Орегоне приговор обвиняемому в растлении малолетних был отменен, потому что судья не напомнил присяжным, что он считается невиновным, пока его вина не будет доказана. Это случилось на самом деле.