Всем персонажи вступающие в сексуальную связь достигли возраста 18 лет

Перевод рассказа The Cage автор Mikel

Джой сидела, смотря телевизор, и размышляла о прочитанном, и чем больше она об этом думала, тем более влажной становилась ее киска. Она знала, что у нее есть все необходимое, чтобы воспроизвести прочитанную историю, но сомневалась, хватит ли у нее смелости.

Джой была замужем 8 лет, ее родители купили молодой паре небольшой дом, а Кен устроил в дальнем конце подвала свою тайную темницу. Чего Джой не знала, так это того, что, когда она целыми днями сидела взаперти в маленькой комнате в удивительно неудобной позе, Кен встречался с другими девушками.

Когда Джой все-таки узнала об этом, они быстро расстались, а затем развелись, и она осталась с полупустым домом, без каких-либо реальных карьерных навыков и полным запасом снаряжения для бондажа в подвале. Ее ежемесячные алименты были значительными, как и ее ежемесячный трастовый фонд, так что в финансовом отношении она была обеспечена, но ей не хватало общения и Хозяина, который мог бы контролировать ее.

Джой по-прежнему носила корсеты и высокие каблуки и поддерживала свою фигуру в форме, даже сохраняя ее загорелой, поэтому, когда она выходила на улицу, демонстрируя свою тонкую талию, идеальные ноги и попку, выглядывающую из-под коротких юбок, на нее по-прежнему обращали внимание, и ей давали множество телефонных номеров.

Кен потакал ее извращенным наклонностям с тех пор, как они впервые встретились, и всегда был хорошим Хозяином, прислушиваясь к ее фантазиям, обращая пристальное внимание на ее стоны и дыхание. Он стал очень искусным в том, чтобы удерживать ее на грани оргазма так долго, как ему хотелось, прежде чем позволить ей почувствовать, как на нее обрушиваются мощные волны.

Джой заметила, что все больше и больше времени проводит в своем поясе верности. Она также заметила, что слишком высокие каблуки и одежда, которую он заставлял ее носить, не позволяли ей выходить из дома. Она также проводила больше времени, связанная и совершенно неподвижная, в их темнице, но ей это так нравилось, что она никогда не задумывалась о том, что он делал, пока она была связана.

Теперь, когда она была одна, вскоре после того, как сменили замки, она начала практиковаться в связывании себя сама, и у нее это очень хорошо получалось. Ее онлайн-ключник, который сейчас находился в очереди за ключами от пояса верности, который был плотно застегнут поверх ее винилового корсета с помощью тугих набедренных лент, которые Джой связала почти прямо вместе, удерживая ее ноги закрытыми от колен.

Ключом также были толстые кожаные ремешки, удерживавшие ее 18-сантиметровый каблуки на ногах, и Джой сказали, что ей не следует ждать ключей по крайней мере месяц, а возможно, и дольше, в качестве наказания за ее неосмотрительность во время предыдущей блокировки. Ее ключник наблюдал за ней по компьютеру, как она вставляла стальные шарики в свою киску, прежде чем пристегнуть паховый ремень к стальному ремню, а также предложил использовать более короткую цепочку между бедрами.

Застегивающиеся каблуки, манжеты на щиколотках и ошейник были идеей Джой, и теперь она сожалела об этом. Каблуки были для нее самыми высокими, если не считать балеток, и очень затрудняли ходьбу, а толстая сталь на запястьях начала натирать, так как она постоянно с ними боролась.

Из-за тяжелого ошейника было трудно смотреть вниз из-за его ширины, и ей постоянно приходилось следить за тем, как сильно она наклоняется в ту или иную сторону. Его тяжесть тянула ее голову вниз, заставляя ее маленькое тельце бороться за то, чтобы оставаться в вертикальном положении, что быстро становилось для нее самой большой проблемой.

Поскольку в ее нынешнем положении она не могла выйти из дома, ей стало скучно, и она решила попробовать долгосрочное самоограничение, как в рассказе, который она когда-то читала. Джой потратила неделю на то, чтобы подготовить подземелье и оборудовать его, по крайней мере, от 10 до 20 дней, и все это время у нее не было бы выбора, если бы она оказалась внутри прочной клетки.

Кен прикрутил ее к полу в дальнем углу их темницы, чтобы убедиться, что из нее невозможно выбраться. Пояс облегчал установку катетера и клизмы, так как, оказавшись внутри клетки, она не сможет поворачиваться или менять положение. В своем сексуально возбужденном состоянии Джой решила, что ей пора возвращаться в клетку, так как ее высокие каблуки будут давить на стену позади нее, а это означало, что клетка вынудит ее все это время оставаться на четвереньках.

С помощью катетера для мочи, вставленного в небольшой дренаж рядом с клеткой, и системы клизмы, которую разработал Кен, она могла промывать мочу каждые два дня, а также следить за функционированием организма. Клетка имела две точки запирания на дверце и закрывалась на два электронных магнитных замка.

Кен установил еще несколько магнитных замков на нижней части поперечин клетки спереди и сзади, которые управлялись небольшим таймером, расположенным вне досягаемости. Магнитные замки приковывали ее лодыжки и запястья к поперечным перекладинам, делая ее неспособной делать что-либо, кроме как стоять на четвереньках, и за исключением электростимуляторов, прикрепленных к ее телу.

Последнее, что она не могла контролировать, — это время кормления, Кен разработал систему, которая произвольно выпускала жидкость для кормления, которая быстро попадала в кляп под кожаным капюшоном, который он плотно закрывал на ее хорошеньком личике. Из-за капюшона она не могла ничего сделать, кроме как выпить жидкость, так как плотная кожа не позволяла жидкости вытекать у нее изо рта.

Это всегда было ее самой нелюбимой частью, которые она проводила в клетке, всегда казалось, что она вот-вот утонет, и она никогда не знала, когда кормление начнётся. Обычно она могла бы лечь, но из-за тяжелого ошейника она планировала прикрепить его цепью к верху клетки, чтобы он выдерживал ее вес, но при этом не позволял ей сильно менять положение.

В качестве меры предосторожности она также пристегивала ремни по бокам, чтобы не упасть и не задохнуться. Наконец, когда все было готово, она произвольно установила таймер минимум на десять дней, максимум на двадцать. У Джой было неприятное чувство, что она переусердствовала, но возбуждение заставляло ее двигаться дальше.

Она надела зажимы на свои возбужденные соски, зная, что они медленно соскользнут, и залезла в клетку. Убедившись, что ее лодыжки находятся в правильном положении, и пристегнув талию цепью к верху клетки, она быстро подошла к ошейнику и закрепила его на месте.

Ключи от этих цепей лежали на полу прямо перед клеткой, чтобы она могла снять их, когда таймер отпустит ее запястья. Проверив катетер, трубку для кормления и подсоединив провода к стимуляторам, она была уверена, что электроды, которые она приклеила к своему телу, будут развлекать ее все это время.

Джой была немного обеспокоена тем, что она не установила для них параметры, а вместо этого выбрала случайный режим и оставила силу и продолжительность каждого события на усмотрение программы. Устроившись поудобнее, Джой натянула на голову толстый капюшон и туго зашнуровала его, подоткнув короткий воротник капюшона под сталь, охватывавшую ее шею.

После того, как она присоединила трубку для кормления, она почувствовала, что готова, она знала, что может передумать в любой момент, прежде чем закрыть тяжелую дверь, и встала на четвереньки, тяжело дыша через кляп и через нос, пытаясь заставить себя поднять руку и закрыть дверь. Джой была встревожена, ведь самый долгий срок, который она когда-либо пробыла в клетке, составил одиннадцать дней, и это без дополнительных оков и ежедневного присмотра Кена.

Раньше ей никогда не приходилось полностью полагаться на работу компьютеров, и теперь она испугалась того, во что могла ввязаться. Она знала, что, как только дверь закроется, у нее будет десять секунд, чтобы привести руки и лодыжки в нужное положение, прежде чем мощные магниты схватят их и удержат там, где они коснутся стальных прутьев.

Она проверила цепи, удерживающие ее, и почувствовала, что ей почти удобно висеть на них, решив снять дополнительные шнурки с капюшона и засунуть их обратно под шнурки, пока не достигнет верха капюшона. Затем Джой привязала их к перекладине у себя над головой, заставив себя запрокинуть голову и повернуться лицом к двери.

Джой еще раз проверила свои цепи, полностью расслабившись, чтобы убедиться, что она все еще может удобно висеть на них, а ее голова лишь немного отклонена назад. Это привело ее в восторг, и, больше не раздумывая, она захлопнула дверцу клетки и положила запястья рядом с перекладиной. Услышав жужжание магнитных замков, она почувствовала, как ее запястья и лодыжки крепко прижались к поперечинам, и поняла, что застряла.

Сначала она поняла, что Кен всегда использовал цепи, прикрепленные к наручникам из нержавеющей стали, и это давало ей гораздо больше свободы движений, чем она предполагала. Теперь, когда толстые стальные наручники были прикреплены непосредственно к прутьям, она совершенно не могла двигаться внутри них.

Ее лодыжки были туго стянуты вниз, заставляя пальцы ног быть отведенными назад, а запястья были неподвижны из-за плотно обхватившей их стали, не позволяющей менять направление и удерживающей их строго вертикально вверх. Она даже не могла поднять или опустить локти и начала метаться, когда ее охватил приступ паники, и вскоре поняла, что действительно оказалась в ловушке на какое-то время.

Джой проверила свои путы, зная, что выхода нет, и понадеялась, что таймер поставил на десять дней, и пожалела, что поставила на двадцать, но теперь поняла, что у нее нет выбора, когда она изогнула бедра и почувствовала, как цепи крепко держат ее. Она никогда раньше не носила корсет в клетке и попыталась разогнуться, чтобы не натягивать его, но он и стальной пояс крепко удерживали ее на талии.

Если бы она могла, то вставила бы вибраторы в обе дырочки и получила бы гораздо больше удовольствия. Джой надеялась, что полоски на ее заднице создадут ощущение порки, а электроды, которые она приложила к верхней и нижней частям груди и как можно ближе к киске, доведут ее до оргазма.

В течение следующих двадцати четырех часов она стояла на четвереньках, ожидая, что что-то произойдет, но зажимы для сосков не собирались спадать. Из-за ограниченных движений она не могла их снять, и теперь каждый вдох отдавался болью в груди от тугих зажимов.

Шею Джой начали сводить судороги, а икры уже несколько часов сводило судорогой из-за того, что она была вынуждена находиться в таком положении. Она висела внутри клетки, внезапно почувствовав покалывание в заднице, которое быстро перешло в ощущение, как будто кто-то сильный бьет ее тростью.

Джой задохнулась, когда ощущения усилились, и она начала кричать сквозь кляп, когда ее тело дернулось, заставляя зажатые соски болеть еще сильнее, когда она дернулась в своих наручниках и потянула за манжеты, отчаянно пытаясь их снять. Когда боль прекратилась, она задыхалась через нос и дрожала всем телом, обмякнув в своих цепях почти в слезах.

Джой знала, что это может повториться и продолжаться в течение следующих двадцати дней, и не была уверена, что сможет это вынести, и попыталась придумать способ выбраться из клетки. По прошествии еще нескольких часов она почувствовала покалывание в области своей прикрытой киски и приготовилась к предстоящей пытке.

Сильно прикусив кляп и сжав пальцы, она почувствовала, что ощущения продолжают медленно усиливаться по мере того, как к ним присоединились электроды на ее груди, и то и другое доставляло ей огромное удовольствие, и вскоре она уже мурлыкала и толкалась бедрами о цепи по мере того, как удовольствие росло. Когда она почувствовала первое покалывание в своей заднице, она перестала двигать бедрами и стала ждать, когда боль вернется, по мере того как ощущения усиливались, она начинала бояться, что они разрушат ее нарастающий оргазм.

Она извивалась и дергала себя за ремни, скуля сквозь кляп и молясь, чтобы она достигла оргазма раньше. Покалывание в киске и груди, а также удары в заднице удерживали ее на грани оргазма в течение нескольких часов, пока Джой кричала и брыкалась в цепях. Раскачивание цепи на зажимах помогало ей держаться на грани, и она начала мысленно умолять программу, позволить ей кончить.

Боль оставалась постоянной и не усиливалась до болезненного уровня в течение всего сеанса, поскольку Джой хотела что-то изменить, просто чтобы так или иначе облегчить свое разочарование. Во время покачивания она почувствовала, как что-то дергает ее за цепочку для сосков, и инстинктивно попыталась посмотреть вниз, сильно потянула за шнурки, откинув голову назад, и хихикнула про себя, подумав, что даже если бы могла пошевелить головой, то все равно ничего не увидела бы.

Джой показалось, что прошло несколько дней, прежде чем все стимуляции медленно сошли на нет, оставив ее неудовлетворенной и вспотевшей, пока она тяжело дышала в тугом корсете. Она попыталась расслабиться и успокоить дыхание, как вдруг ее рот наполнился жидкостью для кормления, она задохнулась, пытаясь проглотить жидкость, прежде чем ей пришлось сделать вдох.

Пока ее кормили, она отклонила свое тело назад, насколько позволяли цепи, инстинктивно пытаясь замедлить поток, и когда она, наконец, расслабилась, ее тело качнулось вперед, и цепь от ее зажимов коснулась перекладины, к которой были крепко прикреплены ее наручники, и прилипла к ней. Когда Джой выровнялась, кто-то сильно потянул ее за соски, и она снова закричала от боли в рот и снова подалась вперед.

Теперь, пытаясь наклонить свое тело вперед, чтобы цепь не стянула ее измученные соски, Джой боролась изо всех сил, пытаясь понять, что или кто дергает за ее зажимы. Каждый раз, когда она расслаблялась, цепь натягивала зажимы и заставляла ее снова двигаться вперед. Решив, что цепочка прилипла к намагниченному стержню, Джой с силой оттолкнулась, пытаясь либо отцепить цепочку от стенки клетки, либо снять зажимы со своих сосков.

Собравшись с духом, она напрягла все свое тело и откинулась назад настолько далеко, насколько позволяли цепи, крича в кляп, когда цепь туго натянулась, растягивая ее соски. Она обмякла в своих путах, слегка раскачиваясь, и надеялась, что, когда боль утихнет, она сможет сказать, свободна она от зажимов или нет.

Застонав, в то время как боль продолжала пронзать ее соски, она покрутила грудью и обнаружила, что зажимы не отстегнулись ни от перекладины, ни от ее сосков, поскольку она чувствовала, как они натягиваются, продолжая раскачиваться взад-вперед, пытаясь добиться достаточного движения, чтобы снять их.

Пока она боролась с зажимами, она получила еще одну серьезную взбучку по заднице от электро-устройства, заставившего ее дергаться и извиваться, когда ее задница была наэлектризована тонкими полосками. У Джой заканчивались силы как раз в тот момент, когда ее груди и киска ожили, шокируя ее вместе с анальной электростимуляцией, и вскоре она уже стонала, а ее тело непроизвольно изгибалось и тряслось, пытаясь получить хоть какое-то облегчение от пульсирующего электричества.

Джой хватала ртом воздух, когда боль и разочарование, заставили ее снова испытать оргазм, и надеялась, что, может быть, на этот раз она сможет заставить себя кончить. Разочарованная Джой тяжело задышала носом и откинула свое тело назад, дергая за зажимы, отчаянно желая чрезмерно стимулировать себя и довести до кульминации.

В течение следующих нескольких часов Джой тяжело дышала и пытаясь вырываться из удерживающей ее стали, так и не добившись того, чего хотела больше всего на свете, прежде чем потерять сознание и безвольно повиснуть в клетке, ее бессознательное тело дергалось от непрекращающихся ударов.

Проснувшись как раз в тот момент, когда начался цикл кормления, она выпила всю жидкость, хватая ртом воздух, когда он закончился, и подумала, что это могло бы плохо кончиться, если бы она спала, когда это началось. Джой решила больше не увеличивать запас воздуха, опасаясь, что может захлебнуться. Все тело Джой болело, она не знала, но она уже провела в клетке три дня и понятия не имела, сколько еще пройдет времени, прежде чем она освободиться.

Джой пыталась коротать спокойные моменты, дремля, а во время наказаний — контролируя дыхание. По прошествии еще двух дней Джой была совершенно разбита, она так и не смогла достичь оргазма, и теперь все ее тело сильно болело. Она чувствовала себя так, словно ее сбил автобус, и знала, что у нее останутся синяки по всему телу. Ее соски все еще были крепко зажаты зажимами, и она проклинала их, потому что в любое другое время они бы отвалились в течение первого часа.

Во время одного из затиший Джой поклялась, что слышала что-то наверху, но была прервана кормлением, а когда все закончилось, она внимательно прислушалась, пока не услышала, как кто-то разговаривает, спускаясь в подвал! Джой была рада, что закрыла дверь в подземелье, зная, что если не приглядеться как следует, то ничего нельзя заметить.

Джой медленно дышала, отчаянно пытаясь расслышать, что говорят, но кожаный капюшон позволял слышать только приглушенные звуки, пока она безжизненно висела, следя за тем, чтобы ни одна из ее цепей не звякнула, когда кто-то был так близко. Пока Джой висела, напрягая слух, электроды возле ее киски начали покалывать.

Во время своего последнего сеанса Джой заметила, что, когда они достигали более высокой частоты, казалось, что это передается прямо в ее киску. Она не понимала почему, но теперь, даже при такой низкой частоте, она уже чувствовала покалывание глубоко внутри себя. Джой беспомощно повисла на месте и надеялась, что незваные гости быстро уйдут, потому что ее оргазм уже приближался, и она знала, что если это продолжится, то она не сможет или не захочет сдерживаться, если ей позволят кончить.

Возбуждение действительно усилилось, через несколько минут ее грудь приятно покалывало, и Джой начала стонать и двигать бедрами, а ее пальцы растягивались и сгибались, когда она тянула за толстую сталь, удерживающую ее тело на четвереньках внутри металлической клетки. Пульсация снова участилась, когда Джой почувствовала настоящую боль в своей киске и застонала в капюшон, почувствовав, что оргазм ускользает, а ее половые губки плотно сжимаются, когда по ним пробегает электрический ток.

Четыре часа спустя измученная и мокрая от пота Джой безвольно повисла на цепях, когда ощущения угасли, оставив ее разочарованной и обиженной, забывшей о незваных гостях и о том, где они могут быть. Тяжело дыша, она висела, размышляя о новых ощущениях, и поняла, что стальные шарики в ее киске, должно быть, переместились ближе к электродам для стимуляции и теперь проводят электричество прямо к внутренностям ее влажной киски.

Она боролась и натягивала свой пояс верности на цепи, пытаясь сдвинуть шарики, в то время как напрягала мышцы своей киски, надеясь отодвинуть их от электродов. Измученная своей борьбой, она успокоилась и едва смогла расслышать, как кто-то снова заговорил, прежде чем почувствовала, как по клетке ударили ногой и кто-то крикнул:

—Как дела? Я думал, что тебя нет дома, но я должен был догадаться, что ты будешь здесь, на этот раз ты попала в настоящую переделку.

Это был ее бывший, Кен! Она пробормотала что-то себе под нос, пытаясь сообразить, что делать, а Кен продолжил:

—Я хотел показать своей новой жене наше подземелье, чтобы она могла почерпнуть кое-какие идеи и, возможно, взять кое-что из игрушек, по которым, как я думал, ты не будешь скучать, но теперь я думаю, что лучше покажу ей, чего ожидать в будущем и, может быть, позволю ей немного поиграть с тобой.

Джой кричала и билась, понимая, насколько она беспомощна, чтобы помешать им пытать ее.

После того, как она снова выдохлась, она почувствовала, что шнурки от ее капюшона отвязываются от планки, удерживающей его на месте. Она попыталась наклонить голову вперед, но ее внезапно дернули назад еще сильнее, что создало серьезную нагрузку на шею и еще туже натянуло капюшон на лицо, из-за чего отверстия для носа слегка натянулись, затрудняя дыхание.

Пока она боролась, ее поясные кандалы тоже были затянуты, они жестко зафиксировали ее, лишив возможности сдвинуть свою сжатую талию или бедра хоть на сантиметр в любом направлении. Пока Джой продолжала бороться, она почувствовала, что ее ошейник стягивают с боков, и вскоре уже не могла двигать ни головой, ни шеей, за исключением легкого движения, допускаемого внутри ошейника.

—Ну что, теперь тебе не полегчало? — раздался женский голос. —Из-за тебя у меня не было возможности играть здесь, когда я встречалась с Кеном, так что теперь, думаю, я наверстаю упущенное, —продолжил женский голос, а женская рука поглаживала воспаленную грудь Джой. Кен был занят изучением программы, пытаясь найти способ узнать, как долго она была заблокирована и сколько ей еще осталось, но программа автоматически блокировала любой доступ при запуске, и все, что он мог видеть, — это параметры, которые она ввела.

—Минимум десять дней, Ого, ты, должно быть, была возбуждена, раз выбрала это, может быть, я смогу немного усложнить твою ситуацию, —сказал он, оглядываясь в поисках ключей на ее поясе и находя только те, которые открывали цепи, удерживающие ее на четвереньках. — Думаю, спрашивать, где ключи от твоего пояса и наручников, не имеет смысла. —сказал Кен, зная, что она не сможет ответить.

Джой начала визжать, когда началась новая электростимуляция, и вскоре последовала пульсация в ее киске, и она снова начала вырываться, извиваясь и брыкаясь в клетке. Кен решил показать своей новой невесте кое-какие другие приспособления, которые у них были, и вскоре привязал ее обнаженной к большой стойке и порол, пока она кричала в большой кляп, который Кен засунул ей в рот.

Пока она безвольно висела, Кен подошел к клетке и начал привязывать веревки к уже зафиксированному телу Джой, туго затягивая их вокруг прутьев клетки, отчего Джой еще больше лишилась возможности двигаться. Закончив, он обмотал веревки вокруг ее верхней и нижней рук. Веревки вынуждали ее руки вытягиваться в стороны от клетки и заставляли ее тело сильнее натягивать шнурки, удерживавшие ее голову, а шею — натягивать нижнюю часть стального ошейника.

Он также обвязал широкую ленту вокруг ее груди выше и ниже грудей и прикрепил ее к прутьям сверху, снизу и по бокам клетки, а затем такими же лентами обхватил ее талию. Теперь Джой была не в состоянии пошевелиться и закричала, когда он грубо ущипнул ее за грудь, продвинул зажимы еще выше к соскам и прикрепил цепочку к ошейнику, так что теперь ей было почти невозможно снять их без какого-либо давления на них.

Теперь Джой была не только прикована цепями внутри клетки, но и была опутана веревками, которые крепко удерживали ее на месте, и не было никакой надежды, что она когда-нибудь сможет освободиться. Кен снова обратил внимание на свою краснеющую невесту, которую еще час порол, прежде чем позволить ей встать на колени и сделать ему минет.

Кен и его невеста провели в доме два дня, каждый день мучая Джой, щекоча или пощипывая ее открытые участки кожи, в то время как Кен связывал свою жену всем тем, что использовала Джой для бондажа. Его новоиспеченная невеста проявила большой интерес к армбиндеру и большую часть времени проводила в нем, туго зашнурованном.

Кен даже зашнуровал на ней один из корсетов Джой и застегнул балетки Джой, а она надела большой кляп и армбиндер на руку и оставил их обоих в темнице, разговаривая друг с другом в последний вечер, который он провел в доме. На следующий день он собрал все, что хотел, и оставил ножницы и ключи там, где Джой могла бы дотянуться до них, как только освободит запястья.

Пара тихо ушла, оставив ее гадать, здесь ли они еще или нет, и отчаянно желая освободиться из-за того, что последние два дня они и компьютер почти непрерывно пытали ее, но она все еще не могла достичь оргазма. На одиннадцатый день Джой уже ни о чем не заботилась, она просто неподвижно висела в своих оковах.

Ее тело содрогалось от безжалостного удара током, она потеряла всякую надежду когда-либо освободиться или снова достичь оргазма. Время кормления было теперь ее единственной связью с внешним миром и единственным временем, когда ее разум прояснялся настолько, чтобы она могла сосредоточиться на своем дыхании и питье.

На 16-й день Джой почувствовала, что ее наручники ослабли, и осторожно потянула за них, обнаружив, что может слегка поднять руки, прежде чем веревки удержат их. Джой постояла несколько минут, проверяя свою способность двигаться, а затем начала дико дергаться, поскольку веревочная сеть крепко удерживала ее на месте.

Она снова упала, прежде чем вспомнила, что теперь может снять капюшон, но обнаружила, что веревки держат ее слишком крепко, чтобы она могла дотянуться до шнурков. Когда электростимуляция началась снова, она попыталась дотянуться до двери, чтобы открыть ее и выключить систему, но веревки снова оказались слишком короткими, а дверь — просто вне досягаемости.

Когда она опустила руку, то почувствовала что-то под ней, пошарила вокруг в поисках ножниц и ключей и быстро начала перерезать веревки, стягивавшие ее руки. Весь следующий день Джой боролась со стимуляцией и веревками, пытаясь найти правильную комбинацию веревок, которые нужно было перерезать, прежде чем она смогла добраться до следующих, но в конце концов отрезала достаточно, чтобы снять капюшон.

Когда она отвязывала капюшон от перекладины, началась электростимуляция, и вскоре импульсы уже покалывали ее киску и грудь так, как ей нравилось, но мешали сосредоточиться на капюшоне. Наконец она смогла опустить голову, и, почувствовав пульсацию и облегчение от движения головой, Джой схватилась за прутья клетки, когда оргазм, который был таким неуловимым в течение последних двух недель, накрыл ее.

Теперь Джой была готова; у нее не осталось сил бороться с путами или освободиться, и она просто висела в клетке, ее голова поникла в ошейнике, а тело содрогалось от толчков мощного оргазма. Когда толчки возобновились, она протянула руку и толкнула дверь, немедленно остановив их.

Джой провисела там еще час, прежде чем перерезать оставшиеся веревки, снять цепи и медленно вытащить свое тело из клетки. Вслепую Джой отсоединила трубки, позволив электрическим проводам высвободиться, когда она отошла от клетки.

Джой не могла справиться со шнурками капюшона, чувствуя, что на них завязано много новых узлов, поэтому, когда она сняла мучительные зажимы для сосков, из ее глаз потекли слезы от боли, вызванной приливом крови к соскам. Джой продолжала вытаскивать свое усталое и сведенное судорогой тело из подземелья, пока не добралась до мягкого ковра в соседней комнате, вытянулась и заснула.

Проснувшись двадцать четыре часа спустя, Джой все еще с трудом двигала руками и ногами, но смогла расстегнуть капюшон и стянуть его с мокрой от пота головы, а также вытащить кляп из-за зубов. Она могла только стонать, потирая сведенные судорогой мышцы челюсти. Ее глаза постепенно привыкали к свету, и она впервые смогла разглядеть свое тело: оно было грязным, а колени в глубоких синяках.

Несмотря на то, что она не могла видеть под наручниками, стягивавшими ее лодыжки и запястья, она знала, что на них были сильные ушибы. Ее грудь болела, но выглядела как обычно, но там, где Кен связал ее, все еще были глубокие следы от веревки, как и на руках и ногах, где ее удерживали веревки.

С болтающимися на них цепочками от ошейника и пояса она заставила себя подняться на ноги, которые все еще держались на высоких каблуках, и, пошатываясь, дошла до кухни и села. Опустившись на стул, она схватила то, что оказалось под рукой, и начала жевать, прежде чем достать бутылку воды и еще немного еды из холодильника, снова сесть и съесть столько, сколько смогла в своем тугом корсете, прежде чем снова отдохнуть.

Направляясь в свою спальню, она не заметила, что из ее дома пропали вещи, но вместо этого сразу легла в постель и крепко проспала весь следующий день, проснувшись, почувствовала себя намного лучше. Она спустилась вниз и сняла цепи с боков и шеи, решив, что приберется в темнице позже, и поднялась наверх, чтобы поесть и принять душ.

Заметив записку на кофейном столике, она присела и прочитала ее:

«Привет, Джой, ты, должно быть, освободилась, если читаешь это, так что я рад, что ты прошла через это испытание, я взял кое-что из того, что должен был взять, когда мы расстались, и еще кое-что, что я хотел взять. Пока мы были у тебя, я сделал несколько твоих снимков, и если ты хочешь придать большое значение тому, что я сделал, я не только покажу их в суде, но и выложу в Интернет вместе с видео, которые я снял, когда ты была в клетке.

Джой прочитала записку и улыбнулась, зная, что Кен не знал о системе видеонаблюдения, которую недавно она установила в подземелье, чтобы записывать время ее игр, и знала, что у нее есть видеозаписи, на которых они играют.

Она не видела, что они делали, но поняла это по звукам, которые они издавали, пока она была в клетке. Джой надеялась, что они не закрыли свои лица. Она также знала, что его компания уволит его, если всплывут подобные видеозаписи с ним, что означает, что она сможет вернуть то, что они сняли. Джой улыбнулась, подумав, что ей удастся отомстить им за то, что они так с ней обошлись, поскольку она не полагалась на работу как на источник средств к существованию.

Но сейчас все, о чем она заботилась, — это принять ванну, когда она открыла свой компьютер и обнаружила, что ключник прислал ей ключи, и они уже должны были лежать в ее почтовом ящике и ждать ее. Она провела в клетке 17 дней, и ей потребовалось еще 2 дня, чтобы снова обрести способность двигаться, и она была готова снять вещи, которые носила больше месяца. Джой все еще боролась с желанием отослать ключи обратно, чтобы эта пытка продлилась еще месяц или два.

Может быть, я сниму только туфли и ошейник, подумала она, направляясь к почтовому ящику.