Я перевернулся на спину, пытаясь отдышаться. Освободившись от последних оков, Молли сняла повязку с глаз и осмотрела то, что я с ней сделал. Она наполовину перекатилась на меня, перекинув через меня одну руку и одну ногу, и поцеловала меня в щеку.

— Черт возьми.

Я слабо обнял ее одной рукой.

—Вырвал эти слова прямо у меня изо рта.

Я дотронулся до ее щеки чуть выше линии подбородка, где ремни от кляпа оставили отпечаток.

—Не то чтобы я позволял тебе какое-то время говорить.

—Что, ты не мог понять МУ БУ БВА ФА? — пробормотала она.

— Ха! Все в порядке, я думаю, что у меня есть идея. В основном казалось, что ты постоянно пытаешься сказать: «Срань господня, я кончаю.

—Вот и все! — засмеялась она.

Я провел пальцем по струйкам спермы, которые я оставил на ее груди, теперь почти высохшим. Она вздрогнула, когда я коснулся одной из ее грудей, и прижалась ближе ко мне.

Мы встречались — ну, на самом деле встречались — в течение нескольких месяцев, и, хотя на самом деле мы не могли видеть друг друга каждый день, мне не стыдно сказать, что я наслаждался каждой минутой. Молли была постоянным сюрпризом, будь то появление с цветами или внезапное погружение в тему, о которой я понятия не имел, что она этим интересуется. Это держало меня в напряжении и определенно заставляло быть благодарным за то, что она рядом.

Мы также продолжали разыгрывать некоторые из моих историй, которые особенно нравились Молли, хотя делали это реже, чем раньше. Сегодня вечером мы вернулись к истории, которая привлекла ее внимание в первую очередь, и которая была довольно напряженной для меня, учитывая, что я в основном написал ее как исполнение желаний о нас двоих.

—Теперь я знаю, чего хочу на свой день рождения, — сказала она.

—О?

— Помнишь, когда я впервые прочитала «Будь осторожен в своих Желаниях» и я сказала, что ты нашел способы нажимать на всевозможные хорошие кнопки, о которых ты не имел права знать, что они существуют?

— Да, конечно.

— Ну, я говорю тебе прямо сейчас, идея быть связанной и оставленной в комнате, чтобы анонимный незнакомец пришел трахнуть меня, безумно сексуальна.

— Это ведь не очередная из тех вещей, которые ты делал с бывшим, не так ли?

— Нет, вовсе нет. У меня получается лучше говорить тебе заранее, когда я хочу поиграть с чем-то подобным.

— Ты есть! И я ценю это.

— Это было моей фантазией гораздо дольше, чем это. Но никогда не было безопасно даже думать о том, чтобы попробовать. Я имею в виду, я делала некоторые глупости с людьми, которых мне не следовало делать, но это всегда казалось шагом слишком далеко. Но ты и я... ты бы сделал это для меня? Свяжи меня, как Натали, а потом найди мне подарок?

Ее голос стал приторно-сладким, и я не был уверен, дразнит она меня или умоляет.

В любом случае, от этой мысли мне стало довольно неуютно.

— Я не знаю, Молли. У нас точно нет большого круга извращенных сексуальных фанатов среди друзей, которых я мог бы использовать, как это сделала Натали.

— Разве ты не всегда говорил мне, что работники ресторана гораздо более изворотливы, чем среднестатистический обыватель?

— Верно. И я уверен, что у тебя есть куча друзей из клуба, которые были бы рады заполучить тебя в свои руки. Но есть две веские причины, по которым я не могу быть твоей Натали.

— И какие же?

— Во-первых, я действительно не заинтересован в том, чтобы связать тебя, а потом сидеть в соседней комнате и слушать, как какой-то другой чувак трахает тебя.

— О, Ник... ты не становишься собственником, не так ли?

— Я имею в виду, может быть, немного. Я не собираюсь мешать тебе трахаться с другими парнями, но я также не собираюсь добровольно искать тебе новых партнеров. Тебе все равно не нужна моя помощь с этим.

— Ладно, это справедливо. А какая еще причина?

— У меня нет ее волос.

— Ха! Ну ладно, тогда мне просто придется найти другую Натали.

На мгновение на лице Молли появилось задумчивое выражение.

— Ты уже познакомился с моей соседкой по комнате? Она горячая штучка. И рыжая, если подумать.

— Конечно, но хороша ли она в том, чтобы связать тебя?

— Есть только один способ выяснить.

— Ты хуже всех.

— За это ты меня и любишь!

Я знал, какой должна была быть следующая реплика. Даже после того, как мы начали «официально» встречаться, Молли продолжала настаивать, что не готова услышать, как я говорю, что люблю ее. Так что моим намеком здесь было сказать что-то вроде «Я не так уверен!» или даже просто «угу» и двигаться дальше. Но это было не то, что я сказал.

— Ты знаешь?

— Я знаю.

Я думал, что смогу удивить ее, но она отреагировала быстрее, чем я ожидал, и это вместо этого сбило меня с толку.

— Подожди, правда?

Она улыбнулась и ткнула меня в ребра.

— Конечно, дурачок. Ты почти сказал это в первую ночь, когда мы переспали вместе.

— За исключением того, что ты остановила меня.

— Да, я это сделала. Но это не значит, что я этого не чувствую или что я этого не знаю. Или...

Мы оба позволили этому повиснуть в воздухе на секунду, пока я не подсказал ей.

— Или?

— Или что я не чувствую того же самого.

Она уткнулась головой мне в плечо, что было до смешного мило, поэтому я погладил ее по голове и поиграл с ее волосами. Это чувство не было неожиданностью; она знала это, я знал это, это не было секретом. Она просто не хотела слышать эти слова. Так что слышать, как она произносит это вслух, даже косвенно, было в новинку.

— А, я понимаю. На самом деле, я думаю, что чувствовала это в течение долгого времени. Таким образом, иногда ты слышишь, как люди говорят о своих лучших друзьях теми же словами, которые большинство людей используют для своего супруга.

Ее голова снова вскинулась.

— Ник, я клянусь богом, если ты собираешься...

Я рассмеялся достаточно громко, чтобы удивить ее.

— Нет! Черт, нет. Клянусь, это самое далекое, что у меня на уме.

— Хорошо.

Она заметно расслабилась.

— В любом случае, откуда, черт возьми, я мог бы достать кольцо в этот момент?

— Ты бы что-нибудь придумал. Ты бы прикрепил его к кровати или спрятал в моей наволочке.

— Кольцо для члена, усыпанное бриллиантами.

— Ой. Нет. Тебе определенно не позволено трахать меня, когда ты носишь одно из них.

— Достаточно справедливо.

— Ты пытаешься довести меня до сердечного приступа?

— Нет, я просто ищу хитрый способ сказать тебе, что я люблю тебя.

— Ник!

Она легонько шлепнула меня по груди.

— Ладно, мне жаль. Но я знал, что мы никогда не вернемся к этому, если я кое-что не скажу. Так что я решил, что я бы, ну... прощупать почву.

— Удивив меня?!

— Ты еще не выгнала меня из постели.

— Честно говоря, это твоя постель.

— Хм.

— И я все еще слишком шатаюсь, чтобы ходить.

Ее губы нашли мои, и она одарила меня обжигающе горячим поцелуем. Просто возможность регулярно целовать Молли была настоящим откровением. Она была невероятна в этом, или, может быть, мы просто особенно хорошо подходили друг другу. Несмотря на то, что на мне все еще был надет презерватив с того последнего раза, когда мы трахались, я почувствовал, что снова начинаю возбуждаться.

— Значит, я не должна звонить своей соседке по комнате и спрашивать, сыграет ли она для нас «Натали»? Держу пари, она была бы готова отсосать тебе член. Черт, я подозреваю, что она бы убила нас обоих, если бы я попросила. Отчасти это делает ее идеальной для Натали, не так ли?

— О, теперь это обмен? Я связываю тебя, чтобы анонимный чувак мог заняться с тобой сексом, а потом я занимаюсь сексом с твоей соседкой по комнате в соседней комнате.

— ... ладно, я начинаю понимать, к чему ты клонишь насчет «собственничества».

Я поцеловал ее в лоб.

— Слушай, все шутки в сторону, если ты действительно хочешь сделать это, я могу подумать об этом еще немного. Может быть, есть способ сделать это более удобным или интересным для меня. Или ты можешь пойти и выяснить, как сделать так, чтобы это произошло с твое соседкой по комнате. Мне действительно не нужно там быть.

— Ты уверен?

— Ну, это моя история. Я, вероятно, заслуживаю каких-то отчислений или чего-то в этом роде.

— Много минетов?

Я глубокомысленно кивнул.

— Этого хватит.

— Я удивлена, Ник, я думала, ты будешь во всем этом разбираться. Разве это не твоя изюминка тоже? Ты практически написали себе руководство о том, как это сделать. На самом деле, ты не мог знать, что я увлекаюсь этим, когда писал это.

— Нет, я проецировал свои собственные вещи на «Сару», о которой на самом деле ничего не знал.

— Итак, я здесь во плоти, говорю тебе, что меня очень заводит эта концепция, а ты отступаешь. Почему?

— Ну, для меня это совсем другое дело, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы мы собирались это сделать, ты бы идеально подошла на роль «Сары». — я сделал паузу, осознав, что только что сказал. — Ладно, я не могу поверить, что только что произнес эти слова вслух, но, думаю, мы здесь!

Она улыбнулась.

— Вот мы и пришли.

— Но для меня. .. Я вписал себя в образ «Райана». Я писал эту фантазию, которая у меня была о сексе, ну, с тобой. Но мы только что сняли эту сцену. Учитывая то, о чем ты говоришь, ты не хочешь, чтобы я был «Райаном»; ты уже знаешь, кто я, и в этом не было бы никакого сюрприза. Или, я подозреваю, почти столько же острых ощущений.

— А, теперь я понимаю, к чему ты клонишь. В этом нет ничего для тебя.

— Конечно. Я не хочу показаться корыстолюбивым, но, по сути, так оно и есть. Мне нравится связывать тебя, и оставлять тебя одну, пока вибратор держит тебя на взводе, определенно было бы сексуально. Но меня не только не возбуждают вуайеристские возможности игры в «Натали», для меня это активное отключение. Или, выражаясь гораздо проще: эта сцена не была бы веселой. Для меня.

— Это то, что я получаю, встречаясь с автором, не так ли?

— Слишком много слов и недостаточно редактирования? Да, в значительной степени.

— Так почему же мы не сталкивались с этим раньше? Мы так или иначе разыгрываем твои истории уже более шести месяцев.

— Верно, но мы никогда по-настоящему не делаем «всего этого», не так ли? Мы выбираем те части, которые легко сделать или которые выделяются как самые горячие, и не беспокоимся об остальном. И оказывается, что есть разница между тем, что я готов сделать с персонажем в художественном произведении, и тем, что я готов сделать с тобой.

— И теперь, когда мы говорим об этом заранее вместо того, чтобы я просто удивляла тебя...

—... легче убедиться, что то, что мы делаем, — это то, что нравится нам обоим. Мне жаль, если это означает, что ты не сможешь сделать это со мной.

Она уронила голову мне на плечо и на мгновение замолчала.

— Нет, я понимаю. Ты прав; я привыкла гоняться за тем, чего хочу, и не думать ни о ком другом. Может быть, это можно вернуть в стопку «когда-нибудь». Или, может быть, я действительно расскажу об этом своей соседке по комнате и посмотрю, что она думает.

— Ты все еще собираешься спросить, будет ли она сосать мой член?

Молли рассмеялась и снова шлепнула меня.

— Нет, если ты не придешь поиграть с нами.

— Я все еще получаю свои авторские отчисления. И ты не сказала, кто будет делать минет.

— Продолжай мечтать, дурачок.

Она еще больше перекатилась на меня, просунув одну ногу между моими, и мы снова начали целоваться. Я определенно думал о том, чтобы найти свежий презерватив, и Молли начала слегка тереться о мое бедро. Она поцеловала меня в щеку, чтобы прикусить мочку уха, прежде чем опустить голову мне на плечо и обнять меня всем телом.

— Я не заслуживаю тебя, Ник.

— Чушь собачья. Это мне повезло, что у меня есть ты.

— Хех. Ты чертовски прав.

Я обхватил ее обеими руками и крепко прижал к себе. Когда я отпустил ее, она приподнялась, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Ник.

— Да?

— Скажи это.

— Правда?

— Да. По-настоящему.

— ... Я люблю тебя, Молли.

— Я тоже тебя люблю, дурачок.