Всем персонажи вступающие в сексуальную связь достигли возраста 18 лет

Перевод рассказа What A Surprise

Мы с Маркусом были лучшими друзьями со старшей школы, и он был мне как брат, он даже сделал меня свидетелем на своей свадьбе. Его женой была красивая женщина по имени Элиза, я никогда не понимал, почему Маркус женился на ней, потому что несмотря на то, что она была мила и симпатична, ее можно было была охарактеризовать консервативной ханжой. Быть ханжой —далеко не худшая вещь в мире, но я никогда не мог представить, почему Маркус, который был известен тем, что спал с кем попало, связал свою жизнь с женщиной, которая считала, что трахаться раком — это извращение, но я все равно поддержал его и подружилась с Элизой.

Когда Маркуса сбил пьяный водитель, это сломило и Элизу, и меня, мы находили утешение в разных вещах: я с головой ушел в работу, в то время как Элиза начала сильно пить, я мог понять, почему она это делала, но мне было ненавистно видеть, как она пропивает свою жизнь, потому что я знал, что ни Маркус, ни я хотели бы этого. Я узнал о ее чрезмерным употреблении алкоголя через несколько месяцев после смерти Маркуса, но когда я осудил ее за это, она расплакалась и сказала мне, что единственным человеком, с которым ей было комфортно говорить обо всем, был я, но я с головой ушел в работу, и меня не было рядом. После того, как мы все обсудили той ночью, мы оба пообещали, что попытаемся измениться, я буду проводить меньше времени на работе и быть рядом с ней, в то время как Элиза перестанет пить, и, хотя это было тяжело, мы оба придерживались своих обещаний.

— Знаешь, я знаю, ты думаешь, что я не расслабляюсь, но я не тот, кто все время работает и никогда не расслабляется.

Элиза слегка невнятно произносит слова, наливая себе еще один стакан джина с лимонадом.

— О, я расслабляюсь, просто не так, как ты. — говорю я с похотливой ухмылкой и подмигиванием, которые должны быть шуткой и на самом деле заставляют Элизу смеяться, когда она игриво шлепает меня рукой.

— Так это не ты расслабляешься? — поддразнивает Элиза, когда я открываю пиво и делаю большой глоток.

— Я не уверен, что ты смогла бы справиться со мной. — говорю я, шутливо подмигивая, но Элиза ставит свой стакан на кухонный стол, прежде чем опереться на стойку и серьезно посмотреть на меня.

— Я думаю, ты недооцениваешь меня, Элтон. — говорит она, ее голос понижается, когда она наклоняется вперед на стойке, придвигаясь ближе ко мне.

Когда Элиза наклоняется вперед, в моей голове проносится множество мыслей, начиная от "она выглядит такой красивой со своими длинными волнистыми каштановыми волосами и зелеными глазами" и заканчивая "Я бы хотел, чтобы ее футболка была с более большим вырезом" и "Я ничего не могу сделать, потому что она вдова моего лучшего друга". Я почти загипнотизированный наблюдаю, как она медленно облизывает губы, не прерывая зрительного контакта со мной, как ее глаза становятся прищуренными и соблазнительными, заставляя меня думать, что если бы она не была вдовой моего лучшего друга, я бы перегнул ее через стойку и трахал, пока она не закричит, но проблема в том, что я не мог предать память Маркуса.

— Не дразни меня, Элиза. — говорю я ей твердым голосом, когда мысли о том, что я сделал бы с ней, проносятся у меня в голове.

— Кто сказал, что я дразнюсь. — говорит она, вставая и слегка выпячивая грудь мне навстречу, я чувствую, как мой член подергивается в брюках, когда ее футболка слегка натягивается, демонстрируя ее бюст, который не большой, но в то же время не маленький и как раз подходящего размера, чтобы схватить его в охапку.

— Ты не хочешь этого, ты самый ванильный человек, которого я знаю, а я не употребляю ваниль. — говорю я, мой голос низкий и наполненный возбуждением.

— Не думай за меня. Может быть, я хочу, чтобы кто-нибудь трахнул меня как животное и заставил почувствовать меня грязной, маленькой, шлюхой.

Элиза делает паузу между своими последними тремя словами, чтобы подчеркнуть их, ее слова заставляют часть меня хотеть броситься вокруг стойки и трахать ее до тех пор, пока ни один из нас не сможет двигаться или думать, но я сдерживаю себя, думая, что, возможно, это говорит алкоголь.

— Ты пьяна, ты будешь жалеть об этом. — огрызаюсь я, прекрасно понимая, что, если она не остановится, возможно, я не смогу сдержаться.

— Ради всего святого, я не пьяна. — огрызается она с невнятностью в голосе, которая была у нее ранее, заставляя ее звучать трезво и раздражено, — Смотри. — добавляет она агрессивно, заставляя меня смотреть почти завороженно, когда она удивляет меня, погружая одну руку в свои брюки.

Я наблюдаю почти в трансе, как она, очевидно, проводит пальцами по своей киске, прежде чем вытащить пальцы обратно из брюк, я вижу при свете, что ее пальцы влажные, что на самом деле застает меня врасплох, но не так сильно, как то, что она делает дальше. Элиза медленно обходит кухонную стойку, не прерывая зрительного контакта со мной, пока не встает прямо передо мной, я прерываю зрительный контакт с ней, когда она поднимает руку к моему лицу, и когда ее палец, влажный от ее сока, соприкасается с моими губами, я открываю губы и принимаю ее пальцы в мой рот. Как только ее пальцы оказываются у меня во рту, я облизываю и посасываю их, пытаясь впитать все до последней капли сладкие соки с ее пальцев.

После долгого сосания соков Элизы я протягиваю руку и с хлопком вытаскиваю их изо рта, затем позволяю своим рукам схватить ее за плечи, и когда я это делаю, я сильно притягиваю ее к себе и мгновенно прижимаюсь в ее губы. Я крепко целую Элизу, заставляя ее ахнуть мне в рот, и когда она это делает, я позволяю своему языку скользнуть в ее рот и начать исследовать его, Элиза отвечает секундой позже, ее язык встречается с моим. Когда она отвечает, я позволяю одной из своих рук медленно скользнуть с ее плеча к горлу и слегка сжимаю ее горло, в то время как другой рукой сильнее прижимаю ее к себе.

— Ты уверена, что хочешь этого? Я не собираюсь быть с тобой нежнее, чем с кем-либо другим. — спрашиваю я, предупреждая Элизу, когда мы прерываем поцелуй, чтобы вздохнуть, я оставляю свою руку на ее горле и большим пальцем медленно рисую круги на ее шее.

— Да, я хочу этого. — практически шипит она, и ее голос передает степень возбуждения, которое она испытывает прямо сейчас, почти так же хорошо, как и выражение ее лица.

Я сильно прижимаю ее к себе, так что каждый сантиметр ее тела прижимается ко мне, и она задыхается, чувствуя, как моя эрекция прижимается к ее животу, я позволяю ей сделать вдох, прежде чем снова впиться в ее губы и слегка сжать ее горло, недостаточно, чтобы задушить ее, но достаточно чтобы она почувствовала давление. После того, как я поцеловал ее с жесткой интенсивностью в течение долгого времени, я позволил своей руке пройтись от ее плеча вниз к ее заднице, по которой я провожу рукой пару раз, прежде чем сильно схватить ее, заставляя ее оторвать свои губы от моих с легким вскриком удивления. Задница Элизы настолько идеальна, что я не могу удержаться, чтобы не помассировать ее, когда я снова целую ее с большой интенсивностью, это не занимает много времени, прежде чем я убираю руку, а затем снова прижимаю ее к ее заднице, не сильно, но достаточно сильно, чтобы она с криком отстранилась от поцелуя от шока.

— Я же сказал тебе, что не буду нежным. — рычу я, когда позволяю своей руке блуждать от ее горла вниз, чтобы присоединиться к другой руке на ее заднице.

— Хорошо. — Элиза практически рычит на меня в ответ, прежде чем издать визг удивления и легкой боли, когда я шлепаю ее по заднице обеими руками одновременно.

— Это нужно снять. — говорю я, мой голос все еще звучит как рычание, когда я почти разрываю брюки Элизы в спешке, чтобы снять их с нее.

Трусики Элизы консервативны, но это не имеет значения, потому что через долю секунды после того, как я стягиваю с нее брюки, за ними следуют ее трусики, я почувствовал, как она двигается, пока я снимал с нее брюки и трусики, и хотя я думал, что она просто успокаивается, я обнаружил, что был неправ. Я смотрю на Элизу, стоящую там, чтобы увидеть, что ее движения были связаны с тем, что она снимала футболку, поэтому она сейчас стоит в одном лифчике, она краснеет и выглядит смущенной, но я игнорирую это и вместо этого наклоняюсь вперед, снова крепко целуя ее, обнимая. Целуя Элизу, я использую свои руки, чтобы расстегнуть ее лифчик, а затем стянуть его с ее плеч, позволяя ему упасть на пол, оставляя ее обнаженной.

— Вау, у тебя великолепное тело, — - говорю я ей, на самом деле немного удивленный, потому что одежда, которую она носит, ее не красит, и я не ожидал увидеть задорные сиськи, плоский живот и упругую попку, которые скрывала одежда.

— Действительно? — спрашивает она, звуча застенчиво и уязвимо, я не отвечаю ей и вместо этого опускаю голову, втягивая один из ее уже возбужденных сосков в рот, заставляя ее задыхаться.

Вздох Элизы превращается в стон, когда я дразню один из ее сосков языком и перекатываю другой сосок между большим и указательным пальцами, а свободной рукой прижимаю ее к себе. Я продолжаю свои действия некоторое время, наслаждаясь звуком ее стонов и легкой дрожью, проходящей по ее телу, прежде чем переместиться ртом к ее другому соску, одновременно заведя руку ей за спину, чтобы удержать ее на месте, когда я подношу другую руку к соску, который только что освободил мой рот.

— Элтон, трахни меня. Сейчас. — рычит Элиза, ее голос наполнен потребностью и отчаянием после того, как я дразнил ее соски в течение долгих минут.

— Пока нет. — говорю я ей, отстраняясь от нее и быстро снимая футболку, затем позволяю ей протянуть руку и провести ладонями по моей груди к брюкам, которые она пытается расстегнуть, но я хватаю ее за руки, заставляя ее подняться, прежде чем зарычать, — Я сказал, нет, я только немного попробовал тебя, теперь я хочу попробовать всю.

Замешательство на мгновение омрачает лицо Элизы, но затем я двигаюсь вперед, хватаю ее за задницу и поднимаю, заставляя ее вскрикнуть от шока, но она находится в воздухе всего мгновение, я сажаю ее на кухонную стойку. Я использую свои руки, чтобы грубо раздвинуть ее ноги, слыша, как она кряхтит от дискомфорта, когда я заставляю их широко раздвинуться, я вижу, как влага от ее возбуждения капает на столешницу, и я теряю всякий контроль, зарываясь лицом между ее ног и долго облизывая ее киску. Я безжалостен в своем обращении с киской Элизы, когда я поглощаю ее соки, не заботясь о том, какое удовольствие она может испытывать, заботясь только о сладком нектаре, который я лакаю, я уверен, что она, должно быть, испытывает некоторое удовольствие, потому что она извивается и стонет от моих действий.

— О черт, о черт, я собираюсь кончить. Элиза громко стонет через несколько минут, когда я чувствую, как ее ноги обхватывают мою голову, а бедра сильно прижимаются к моему лицу.

Я чувствую, как стону, когда оргазм Элизы наполняет мой рот ее соками, когда она прижимает мою голову к своей киске своими ногами, потому что она прижимает мою голову к себе, я решаю продолжать, но переключаюсь с лизания ее киски на полноценный трах ее языком. Я чувствую, как ноги Элизы обмякают, и слышу, как ее стоны смягчаются, давая мне понять, что она ее оргазм прошел, но менее чем через минуту ее стоны снова становятся громче, когда я жестоко трахаю ее киску своим языком. Я предупреждал ее, что не буду нежным, и, думаю, я доказал это тем фактом, что мои пальцы впиваются в плоть ее бедер, когда я держу ее ноги как можно дальше друг от друга.

Элиза кончает мгновением позже, и на этот раз вместо того, чтобы просто стонать, она вскрикивает, когда оргазм захлестывает ее, она практически взлетает над кухонной стойкой, пока я продолжаю трахать ее своим языком, пока она кончает. Я отодвигаю свой рот от нее и смотрю, как ее оргазм опустошает ее тело, заставляя ее биться в конвульсиях и стонать, я наслаждаюсь видом ее экстремального оргазма и тут же решаю, что хочу заставить ее кончать так снова и снова.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня. — Элиза задыхается, глядя на меня с возбуждением, когда она садится, оправившись от оргазма, я уже планировал скоро оказаться внутри нее, но сомневаюсь, что это будет так, как хочет она.

— Тогда на колени. —рычу я, наблюдая за замешательством, пробегающим по ее лицу на мгновение, прежде чем ее осеняет, и она медленно соскальзывает с кухонной стойки и опускается на колени передо мной.

— Все еще хочешь, чтобы с тобой обращались как с маленькой грязной шлюшкой? — рычу я, зная, что если она передумала, то нам придется остановиться на этом, потому что я не смогу сдержаться, если мы пойдем дальше.

— Да. — шипит она, не сводя глаз с большой выпуклости, пытающейся освободиться от моих брюк.

— Тогда запомни, единственный способ, которым ты можешь меня остановить — это трижды постучать мне по ноге, я не остановлюсь, если ты будешь задыхаться или давиться. — предупреждаю я, а затем заставляю повторить то, что я ей сказал, прежде чем продолжить.

Я останавливаюсь, когда Элиза тянется, чтобы снять с меня брюки, я хватаю ее руки за тонкие запястья и держу их над ее головой, используя только одну из своих рук, свободной рукой я медленно расстегиваю молнию на брюках и стягиваю их вниз, наблюдая за глазами Элизы, когда они следят за моими действиями. Я слышу, как Элиза ахает, когда мой член выскакивает из брюк, почти ударяя ее по лицу, когда это происходит, ее реакция в сочетании с выражением шока и похоти на ее лице подталкивает меня вперед, чтобы прижать свой член к ее губам, которые быстро раскрываются, принимая мою твердую плоть в рот.

— Просто расслабь горло и дыши через нос. — говорю я ей, просовывая свой член в ее рот.

Элиза смотрит на меня с выражением страха, когда я не прекращаю проталкивать свой член дальше в ее рот, хотя ее тошнит, но она не хлопает меня по ноге, чтобы заставить остановиться, поэтому я продолжаю. Я удерживаю голову Элизы на месте, когда начинаю вынимать свой член из ее рта, останавливаясь с головкой, все еще находящейся внутри нее, прежде чем снова войти внутрь. Горло Элизы сжимается, когда мой член соприкасается с ним, и я рычу на нее, чтобы она открыла горло, продолжаю входить в нее, пока не чувствую хлопок, мой член глубоко в ее горле, но я должен быстро вытащить его, и когда я это делаю, содержимое желудка Элизы вытекает.

— Ты в порядке, чтобы продолжать? — спрашиваю я немного обеспокоенно, когда вижу, как слезы катятся по ее щекам, когда она кашляет и вытирает рвоту с губ, она смотрит на меня и медленно кивает головой, — Как хорошая шлюха, может быть, теперь ты сможешь взять мой член в свое горло без рвоты на этот раз.

Мои слова резки и немного жестоки, но я сказал ей, что не буду нежным и снисходительным к ней, так что это не так, но в то же время я не хочу делать ничего, что действительно причинит ей боль или принудит ее к чему-либо, в конце концов, я доминирующий, а не жестокий. Я использую свои руки, чтобы удерживать ее голову на месте, когда медленно толкаю свой член обратно в ее рот, а затем в горло, на этот раз я не встречаю такого сильного сопротивления, и пока она давится, мне не нужно вытаскивать свой член, чтобы ее вырвало. Я начинаю медленно входить и выходить из ее рта и горла, наслаждаясь ощущением ее теплого влажного рта и вибрациями, которые проходят через мой член, я медленно начинаю увеличивать скорость своих толчков, пока не трахаю ее горло в устойчивом ритме, но все еще не в состоянии войти в ее горло на всю длину.

— Встань. — рычу я после того, как заканчиваю трахать ее горло спустя несколько минут, Элиза медленно поднимается на ноги, и я восхищаюсь ее обнаженными формами и блеском пота и слюны, которые заставляют блестеть ее грудь и верхнюю часть тела, к счастью, ни одна из ее рвотных масс не попала на нее, только на пол.

— Наклонись. — мне не нужно было говорить ей, что делать, поскольку я грубо разворачиваю ее и прижимаю к кухонной стойке так, чтобы верхняя половина ее тела была прижата к столешнице.

Я могу сказать, что Элиза знает, что сейчас произойдет, поскольку она широко раздвигает ноги в качестве приглашения, но я жду мгновение, любуясь огромным количеством влаги, стекающей с ее киски, и задаюсь вопросом, такой ли мокрой она обычно становится. После долгого изучения ее красной, воспаленной и мокрой киски я делаю шаг вперед и одним резким толчком погружаюсь глубоко в нее на всю длину, она вскрикивает от смеси шока, боли и удовольствия, заставляя меня издать гортанный рык чистой животной похоти.

— Хочешь, чтобы тебя трахали как животное и обращались с тобой как с маленькой грязной шлюшкой, я дам тебе это. — - грубо говорю я ей, прежде чем вытащить свой член почти полностью из нее и нанести два сильных шлепка по ее заднице.

— Ах, черт. — вскрикивает Элиза, когда ощущает боль от шлепков, и я сильно толкаюсь обратно в нее, заставляя ее тело скользить по столешнице, ее бедра врезаются в столешницу.

— Я собираюсь трахать тебя, пока не порву твою хорошенькую маленькую пизду. —рычу я, когда начинаю трахать ее жестко и быстро с достаточной силой, чтобы ее бедра ударялись о стойку, а мое тело ударялось о нее с каждым диким толчком.

Звуки ее криков и воплей боли и удовольствия смешиваются со звуками моего тела, ударяющегося о ее тело, и ее бедер, ударяющихся о столешницу, звуки нашего жестокого траха заполняют комнату, когда я колочу ее так, как будто ненавижу ее. Ее крики и вопли становятся громче и интенсивнее, когда я продолжаю жестоко трахать ее, ее звуки продолжают нарастать, пока она внезапно не издает один громкий долгий крик, когда я чувствую, как ее киска сжимается вокруг моего члена, и она кончает. Я не даю ей времени прийти в себя, когда запускаю одну руку ей в волосы и тяну, заставляя ее выгнуть спину, в то время как я продолжаю врезаться в нее с животной свирепостью, которая быстро заставляет ее снова кричать от боли и удовольствия, к большому моему удовольствию.

Услышав ее крик снова, я подстегиваю себя, и я сильнее тяну ее за волосы, пытаясь толкнуться сильнее, но через пару минут я останавливаюсь и выхожу из нее, вызывая стон с ее губ от внезапного исчезновения моего члена.

— Что... — Элиза начинает задавать вопрос, но обрывает себя с криком шока и боли, когда я просунул свободную руку под нее, а затем использую ее и мою руку, все еще запутанную в ее волосах, чтобы поднять ее в положение стоя.

— Давай. — рычу я, используя ее волосы, чтобы вытащить ее из кухни в гостиную, где я бросаю ее на диван.

Элиза смотрит на меня с испуганным выражением на лице, но мне все равно, и я слышу ее стон, когда я заставляю ее ноги раздвинуться как можно шире, а затем подтягиваю колени к голове. Вид Элизы с широко раздвинутыми ногами, колени которой практически касаются плеч, невероятно эротичен, и я не могу остановиться, когда наношу два сильных шлепка по ее киске, заставляя ее кричать от боли. Элиза едва перестала кричать, когда я наклоняюсь вперед, сильно хватая ее за горло и проталкиваясь в нее на всю длину, она пытается сдвинуть ноги из их неудобного и болезненного положения, но я кладу свободную руку поверх ее ног, чтобы держать их рядом с ее головой.

— Не двигайся, блядь, прими это, как грязная шлюха, которой ты и являешься, — рычу я, когда начинаю колотить по ее киске, заставляя ее рот открыться в беззвучном крике.

Я вонзаюсь в Элизу так сильно и быстро, как только могу, все время удерживая ее ноги на месте и душа ее сильнее, чем раньше. Это не занимает много времени, прежде чем я чувствую, как ее киска начинает пульсировать вокруг моего члена, и все ее тело начинает дрожать, когда она снова испытывает оргазм, почти заставляя меня кончить одновременно. Я быстро выхожу из Элизы и отпускаю ее ноги и горло, прежде чем схватить ее за тело и грубо развернуть так, что ее голова откидывается назад с дивана.

— Открой пошире, шлюха. — рычу я, наблюдая, как она мгновенно реагирует, широко открывая рот и глядя на меня со страхом, но и с волнением в глазах.

Я вхожу в ее рот, испытывая дополнительный приступ удовольствия, когда я не чувствую, как ее горло блокирует мой член, как это было раньше, хотя я все еще не могу поместиться в нем на всю длину. Я не начинаю трахать ее горло, как, я думаю, она ожидает от меня, а вместо этого я наклоняюсь и обхватываю рукой ее горло, начиная массировать свой член через ее плоть. Я вытаскиваю большую часть из ее рта, чтобы позволить ей сделать большой глоток воздуха, прежде чем погрузиться обратно, и когда я это делаю, она снова давится, когда мой член толкается в ее горло, посылая вибрации по всей длине и заставляя меня пытаться протолкнуться глубже в ее горло. Вибрации от рвотных позывов Элизы и то, как ее горло сжимается вокруг моего члена, толкают меня к краю, и с громким гортанным рычанием я кончаю глубоко в ее горло, выплескивая поток за потоком своей спермы в нее.

— Я думаю, это был лучший секс, который у меня когда-либо был, — говорит Элиза несколько минут спустя, когда она лежит обнаженная на диване, положив голову мне на колени.

— Это было чертовски потрясающе. — говорю я ей, нежно убирая с ее лица выбившуюся прядь волос и наблюдая, как она улыбается мне.

— Мы можем сделать это снова в ближайшее время? — спрашивает Элиза, ее голос понижается и становится хриплым, когда она практически мурлычет вопрос.

— Если мы это сделаем, я не буду таким нежным, как в этот раз. — предупреждаю я, часть меня хочет отпугнуть ее, я чувствую себя виноватым, потому что я только что жестоко выебал мозги жене моего покойного лучшего друга.

— Это ты был нежен? — спрашивает она немного нервно, но затем издает тихий смешок.

— Да, я имею в виду, что я заставил тебя кончить всего четыре раза? К тому же я не трахал твою маленькую тугую попку. —говорю я, проводя рукой вниз по ее телу и к ее заднице.

— Значит, в следующий раз ты сделаешь больше? — спрашивает она, выглядя заинтригованной и взволнованной моими словами.

— Ну, мне определенно пришлось бы трахнуть эту задницу. — говорю я, сжимая ее задницу, заставляя ее хихикать, прежде чем продолжить говорить. — Мне пришлось бы достать игрушки и веревки, я бы заставил тебя кончить так сильно, что ты бы умоляла меня остановиться, и я бы поработал над твоим горлом, я хочу, чтобы ты смогла принять весь мой член, пока твой нос не прижмется к моим яйцам.

Я чувствую, как Элиза дрожит, и мой член подергивается, когда я представляю ее связанной, с моим членом глубоко в горле и вибратором, прижатым к ее киске, вызывающим у нее оргазм, когда я трахаю ее горло. Я все еще чувствую себя виноватым из-за того, что она была замужем за моим лучшим другом, который умер несколько месяцев назад, но я также думаю, что Маркус был бы не против этого, потому что, хотя я доминирую и груб, когда трахаю кого-то, я также забочусь о ней и защищаю. Я чувствую, как пара слезинок скатывается с моих глаз, когда все эти мысли проносятся у меня в голове, но я быстро вытираю их, надеясь, что Элиза их не видела, но, когда она говорит, я знаю, что она видела слезы.

— Что не так? — спрашивает она, ее голос мягкий и звучащий обеспокоенно, когда она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Мне просто было интересно, чтобы Маркус подумал обо всем этом. — честно говоря, выражение лица Элизы на мгновение мрачнеет, но затем она слегка улыбается и говорит.

— Я думаю, он был бы не против, да, ты можешь быть грубым и немного пугающим, но ты добр и заботлив, поэтому я думаю, что он предпочел бы тебя, чем то, что я пойду искать кого-то другого. — говорит она хриплым от эмоций голосом, отчего у нас обоих на глазах выступают слезы, хотя сейчас мы оба улыбаемся.

— Я надеюсь на это, — тихо говорю я, когда начинаю проводить рукой по ее волосам, наслаждаясь ощущением ее головы у меня на коленях, мой член снова дергается, как будто он не знает об эмоциональном смятении в моей голове и заботится только о голове красивой женщины, прижатой к нему.

— Готовишься ко второму раунду? — спрашивает она хриплым голосом и с улыбкой на лице, которая умудряется быть одновременно грязной и милой, она также немного поворачивает голову и нежно трется щекой о мой член.

— Он этого не понимает, но я устал. — говорю я, указывая на свой член, который снова частично затвердел. — Ты можешь остаться на ночь, а утром мы сможем продолжить с того места, на котором остановились, утром нет ничего лучше секса.

— А как насчет того, чтобы проснуться от того, что кто-то сосет твой член? — спрашивает она с грязной, но все еще милой улыбкой на лице.

— Ты была права раньше, я недооценил тебя, — говорю я ей с тихим смешком, который, кажется, заставляет ее дрожать.

— Я же тебе говорила, — поддразнивает она со смехом, который превращается в вздох, когда я мягко, но твердо перемещаю ее так, чтобы она оседлала мои колени, крепко прижавшись своим телом к моему, прежде чем поцеловать ее, я не целую ее с такой же почти насильственной интенсивностью, как раньше, вместо этого я целую ее мягко и нежно.

— У тебя есть проблема в том, что я больше не буду тебя недооценивать. — предупреждаю я, прежде чем поцеловать в шею.

— Если это приведет к большему количеству такого секса, то я не думаю, что это проблема. — говорит она с широкой улыбкой на лице, заставляя меня смеяться, прежде чем я снова целую ее, в то время как мысли обо всех вещах, которые я собираюсь сделать с ней в будущем, проносятся у меня в голове.