Я не всегда был большим боссом. Я не могу сказать, что я сейчас слишком уж большой. Просто однажды мне надоело. Устал. И дело было даже не в деньгах. Дело было в хронической и потенциальной глупости всех моих бывших руководителей. А вспоминать заказчиков, с которыми приходилось общаться – не хочется совсем. Я понял, что еще немного, и начну сам впитывать это, начну заражаться. И руки мыть тут бесполезно.

Поэтому сначала появилась мысль… даже не мысль, еще нет. Далекий отзвук мысли. Что пора это заканчивать, бежать. И делать свою тему. Пусть сложно, пусть долго. И, главное – совсем не по профилю прошлой работы. Да, я хотел попробовать сделать жизнь с нуля. С начала. И чтобы никогда не видеть больше ни коллег, ни этих заказчиков.

Пожалуй, единственное, что я взял с собой в новую жизнь – была моя жена.

– – –

Эти утренние совещания по понедельникам всегда были скучными. Но сегодняшнее было особенно невыносимым. Ведь прошло уже пятнадцать дней. Шел даже шестнадцатый. Я не хотел считать эти дни. Все получалось само собой. Когда стало тяжело уже на четвертый, а ощутимо невыносимо дня с десятого, то начинаешь считать дни.

Явно не выспавшийся после вчерашнего, начальник отдела закупок отчитывался за прошлый месяц. Нудно так, как умеет только он. Ему пора бы уже заканчивать с алкоголизмом. Но наша прошлая беседа по душам не изменила ничего. Кроме, разве что того, что он стал получше выглядеть. Бриться, пить кофе с аспирином по утрам или что они там обычно делают. Допускаю, что кто – то со стороны и не заметил бы его состояния. Но я просто знал. Доклад по времени тянул уже на полчаса. Это было чересчур. Шел шестнадцатый день…

В кармане брюк дернулся мой телефон. Короткая вибрация при отключенном звуке – спасательный круг от угрозы насмерть уснуть или взорваться в припадке нервного гнева…

Незаметно я вынул телефон и просмотрел сообщение: «дорогой, сегодня Катюша зайдет в гости. Купи по дороге красного французского и себе чего хочешь», подпись – Марина. Моя Марина. Она же должна понимать, что шестнадцать дней это невыносимо. Должна же…

– – –

Поднявшись на лифте на наш двенадцатый этаж и гремя покупками в белом пакете, я возвращался домой. Вино, как просила жена, и пару пива себе. Необычный набор для вечера понедельника. Сыры, фрукты, соленая рыба, это было уже от меня. Зная вкусы Катерины, подруги жены, я захватил и белого. Так что там было чему звенеть, и греметь.

Вынимая ключи, я невольно снова вспомнил про шестнадцатый день. И напрягся от мысли, не много ли вина я принес…

Встречать меня никто не вышел. Вместо этого я услышал из гостиной заливистый смех двух женщин. Моей супруги, и её подружки, одноклассницы по школе. Если про кого – то и говорят, что подруги бывают, как сестры, то это уместно сказать и про них. Кажется, всю сознательную жизнь они провели рядом. Были друг у друга свидетельницами на свадьбах, собеседницами и всем чем только угодно. А до этого, как мне по секрету рассказывала жена, отбивали друг у друга парней. За одного из таких как раз вышла замуж Катька. Судя по тону жены, я понял, что она её если и простила, то где – то совсем в глубине души.

Не знаю, что они там обсуждали пока я входил, но, звонко посмеявшись, они подозрительно притихли. Теперь было слышно только, как негромко звучит радио. Играла популярная заводная песня. Красивый женский голос на английском языке пел что – то про легкую жизнь и соблазны большого города. Насколько я понимал текст.

– Марин, это я. Принес, как просила, – громко отчитался я разуваясь.

– ага, открой, и фужеры тоже принеси.

Входя в гостиную с фужерами и не до конца открытыми бутылками вина, я почувствовал что – то подозрительно странное и неуловимое, витающее в воздухе.

– привет, Кать, – бросил я, осматривая женщин и пытаясь уловить, что меня так насторожило.

– привет…

Да, что – то точно было не так. Но я пока не мог понять – что. Моя жена загадочно и еле заметно улыбалась, сидя в одном из кресел и поджав под себя ноги. На ней почему – то было плотно облегающее уличное синее платье. Как будто она куда – то собиралась, или сама пришла к кому – то в гости. На её полной фигуре оно смотрелось сейчас особенно аппетитно. Рассматривая меня через стекла своих очков, она начала меня смущать. Потому что сейчас больше всего была похожа на шаловливую учительницу старших классов, недавно закончившую пединститут.

И Катька тоже как – то странно на меня смотрела. Стеснительно, и в то же время оценивающе и любопытно. Никогда прежде я не замечал за ней такого взгляда.

– хм? дамы, что не так? – я попытался прямо вывести их на освещенную тропинку понимания в этом сумрачном лесу женских загадок.

– Паша, да мы тут просто разговорились про наше всякое женское, и я рассказала Катьке про тебя. Она не поверила, пришлось поспорить на вино. Так, что, Катька, гуляем за твой счет! Хорошо, что две принёс, спор есть спор! – моя жена расхохоталась и стала дразнить свою подругу.

– рассказала обо мне что? – не понял я, и нервная улыбка по правой щеке полезла вверх.

– ну, Паша, сегодня же шестнадцатый день…

– ну, круто, а как доказывать будешь? – я начал нервно соображать, что тут происходит и как я в это попал.

– как – как?! А так! Катька же нам не чужой человек! – и я не поверил своим ушам.

Тут надо отметить одну деталь. Моя красотка Марина очень ревнива. И тема её беспочвенной ревности к Катьке была предметом частых если не скандалов, то, как минимум – споров. Беспочвенных абсолютно. Так уж сложилось, что моя жена была живым воплощением моих вкусов. Красивая, мягкая, невысокая фигуристая русоволосая кокетка, склонная к приятной для меня полноте. Можно даже откровенно сказать – полненькая. Если верить молве что она станет похожа на свою маму, то я был счастливчик. Потому что моя тёща была той еще конфеткой. Округлые широкие бедра, мягкая, крупная грудь, полные, но красивые ноги, миловидное лицо. Мой идеал. Тогда как Катька была, мягко говоря, не по мне. Высокая, худощавая и рыжеволосая. Пусть даже и симпатичная, с еле заметными веснушками на щеках, и не без форм. Но что – то было… не моё. Я почти никогда не смотрел на неё, как на женщину. Даже сегодня.

И тут вдруг такой разговор. Я начал бешено прокручивать в голове перспективы…

– поставь на столик и налей нам по полной красного, – приказала мне жена – ну, Катька, начинай плакать!

Каждое моё движение женщины сопровождали игривыми взглядами. Марина явно торжествовала, Катька наоборот была напряжена и нервничала. Не понятно почему. Нервничать тут надо было мне.

– снимай рубашку! – жена опустошила пол бокала одним долгим глотком…

Я замер, где стоял, и, без возражений и без спешки, скинул свои рубашку и футболку. Ситуация будоражила и была очень нова для нас с Мариной. Дамы наблюдали, делая приличные глотки густого красного вина. Комната наполнилась его ароматом. Катька разглядывала меня. Около полугода назад я сделал крупную татуировку на левом плече и груди. Она рассматривала её причудливые цветные узоры.

– давай дальше я, – Марина подозвала меня ладонью.

Я подошел, и она стала свободной рукой по – деловому распоряжаться моим ремнем и змейкой. Стянув с меня брюки, она предоставила мне снимать их самостоятельно. Я остался в одних плотно облегающих белых трусах – боксёрах, через ткань которых просматривалась каждая выпуклость.

– Паш, пойди, покажи ей, что она проспорила.

Я подошел к Катерине и встал к ней передом, всем своим видом демонстрируя свои трусы и победу в загадочном споре. Она замерла, приложив фужер к губам и, недоверчиво перевела взгляд на Марину.

– и что я тут должна увидеть?

Неожиданно для меня Марина резко вскочила с кресла и, подскочив ко мне, решительно сдернула с меня трусы почти до самого пола.

– Вот! Ну что ты как маленькая! И так же все понятно!

От неожиданности я, наверное, открыл рот. А Катька округлила глаза и, подняв брови, рассматривала увиденное. И, надо полагать, ей было чему удивиться. Вместо ожидаемого, она увидела немного набухший пенис, находящийся в тесном плену решетки из блестящих стальных колец. Вся конструкция была надежно замкнута двумя кольцами на пенисе и под мошонкой с помощью крохотного замочка. Это изделие из прочной и толстой стали делало невозможной эрекцию моего члена. Говоря по – простому, член в нём не мог «встать». Никак. Чисто технически, снять его без ключа можно только спилив замок, или, как вариант, отрезав мне яйца.

– вот так, Катька! Пятнадцать дней! – Марина светилась от радости.

Её заводило все происходящее. Она всегда знала, что в определенном смысле я нравился её подруге. И это была возможность подразнить её. И, одновременно, выиграть спор на вино. От мучавшей мою Марину ревности не осталось и следа. Она торжествовала, спокойно показывая подруге член своего мужа. Мы все поняли, что теперь моя верность стала для неё буквально закреплена сталью, потому что оба ключика она держала у себя. Один она спрятала где – то дома, а второй ключик был всегда при ней.

Катька перевела удивленный и возбужденный взгляд на Марину, потом снова на стальную клетку на моём члене. Член набух и выпирал там, где мог.

– Мариш, а ключи? – Катька хваталась за возможность ускользнуть от оплаты.

Марина с хитрой улыбкой вышла, кажется, на кухню, принесла и показала в руке один из ключиков. Потом медленно, артистично покачивая широкими бедрами в такт музыке, подняла высоко до талии подол плотно облегающего платья, и продемонстрировала второй ключик. Катька хихикнула и смущенно прикрыла рот ладонью. Неожиданно, но трусиков на моей жене почему – то не оказалось. Ключик, поблескивая золотом, качался на колечке пирсинга в такт движений моей жены. Это колечко жена проколола, чтобы дразнить меня после недавней ссоры. Еще до того, как мы начали запирать меня. Оно было расположено так, что ключик на нём в моменты сильного возбуждения мог касаться клитора моей жены. Сейчас явно был такой момент, и моя раскрасневшаяся жена с особым удовольствием имитировала какой – то горячий танец, наслаждаясь прикосновениями ключика к возбужденному телу. Кажется, она все это придумала заранее и наслаждалась нашей реакцией как режиссер хорошего спектакля – реакцией публики.

Переступив на месте, я высвободил ноги от трусов, полагая, что стесняться уже нечему. Катька, все так же широко раскрыв глаза, рассматривала мой пах. Хотя мой член и был надежно защищен от всякого возможного блуда, но был совершенно откровенно открыт для всевозможного рассматривания. Наверное, даже больше, чем было раньше. Потому что там у меня все было гладко выбрито, наверное, до блеска. Возможно, именно такой откровенной наготы Катьке видеть и не приходилось.

– Мариш, а если пятнадцать уже дней это… как… так гладко?

– С кремом депилирую раз в неделю. Сама. Ему не разрешаю трогать. Вот такие правила у нас, – моя Марина хитро улыбнулась и села на подлокотник Катиного кресла.

Положив ладонь на моё бедро, она, привычными гладящими движениями, проверила чистоту бритья по всему низу моего живота.

– японский, сама потрогай, – Марина, видимо, осталась довольна и решила поделиться с подругой.

Катька смущенно положила ладонь мне на живот и медленно повела её вниз, поглощенная ощущениями.

– ну как? – поинтересовалась Марина

– обалдеть, честно…

– а ты еще яйца потрогай, Катюш.

Катька посмотрела на Марину и, убедившись, что она не шутит, осторожно взяла мою мошонку в руку. Сжимая и перекатывая мои яички, она сделала откровенно удивленное лицо.

– такие гладкие!

– конечно гладкие! По десять минут приходится возиться, – жена подмигнула мне, проведя пальцем по коже набухшего пениса, выпирающей между стальными кольцами – Пашка, ты чего это напрягся? Ты же понимаешь? Катя просто друг семьи. Так что сдувай его назад, сегодня ничего не светит, – женщины звонко расхохотались, обмениваясь загадочными взглядами.

Я напрягся и озадачился. Жена решила продлить заточение? Я надеялся, что это была просто шутка. Или слова, сказанные чтобы подразнить.

Уже немного опьяневшая от вина и происходящего, Катька, подняв брови, спросила:

– Мариш, а если ключи, хоть один, того? Потеряешь? Чего делать – то?

Марина на миг задумалась и взорвалась смехом.

– Катюха, как что?! Тут ведь только пилой пилить…. Так, что мы сразу всё под нож! Мало ли какая баба их найдёт! – замелевшие женщины засмеялись, загадочно переглянувшись.

– Паш, а ты сам бы что предпочел? – Катя почти плакала от смеха, отбросив все остатки напряженности.

– а я бы предпочел не терять. Потому что болгаркой опасно будет, … И мужики не поймут…

– тогда под нож! – женщины не могли остановиться от охватившего их нервного возбуждения.

– все под нож! Пашка, ты же не будешь против? – схватив меня за мошонку, Маринка заявила: – чур, мне достанутся яйца!

– ну, так не честно, Мариш! Если тебе яйца, то мне член в клетке, и что с ним делать? Яйца хоть сварить можно! Говорят, деликатес!

– А ты его засуши, как амулет, и на брелок для ключей! – мои женщины были в хмельной истерике, – Чтоб удачу приносил, и вокруг было много – много молодых красивых пенисов! А пока помечтай, что с ними делать будешь!

Борясь со смехом и не одолев его, моя жена помахала пустым фужером, давая мне знак его наполнить. Катька помахала своим. Я сходил до столика за бутылкой, и наполнил их бокалы.

Ощущения у меня были, конечно, напряженные. Возбуждение ощущалось нестерпимо. Особенно, учитывая ситуацию и разговоры моих дам. Но я решил для себя – ждать, что будет дальше. Потому что делать что – то было бессмысленно. И смешно. Если возбужденный мужчина, лишенный доступа к члену, начнет что – то делать, это будет выглядеть беспомощно и комично.

Женщины рассматривали меня, делая короткие глотки из своих бокалов. Марина наклонилась и что – то нашептала Катьке на ухо. Обе женщины закраснели и засмеялись.

Но Катька, как я заметил, несколько переменилась в лице и, кажется, завелась. Она все так же улыбалась и смеялась шуткам. Но её пристальный и заговорщический взгляд говорил о чем – то новом, оставаясь незамеченным для моей развеселившейся жены. Теперь, когда наши взгляды встречались, она не отводила глаз, а смотрела прямо так, будто хотела донести мне свою мысль. Даже больше. Она смотрела так, будто донесла мне свою мысль, и твердо решила её удержать в моей голове. Проблема была в том, что я не умею читать мысли, и даже близко не догадывался, что шепнула ей моя жена. Но я заметил, она, прикладываясь к своему бокалу, почти перестала пить вино.

Почему – то теперь, неожиданно для себя, я нашел её глаза очень привлекательными и манящими. Возможно, дело было в искрах возбуждения, раскрытого вином. Возможно, я и сам надышался его паров. Я никогда не замечал, что у неё карие глаза. И, такие нежные пальцы. В моменты, когда она только что прикасалась ко мне, мне казалось, будто через мою спину пропускали ток. В конце концов, шел уже шестнадцатый день…

Почему – то в голове неожиданно и навязчиво всплыло воспоминание о прошлом лете.

Тогда мы, большой компанией из четырех семей, на нескольких машинах приехали на удаленное от города озеро. Шашлыки, водка, прекрасная солнечная погода. Прохладная и освежающая вода после двух недель стоявшей жары. Все было здорово и весело. В какой – то момент наши женщины отправились переплывать озеро. Мужчины, достаточно знающие друг друга за годы знакомства, остались на берегу, наслаждаясь сочным мясом с шампуров. По мере удаления от нас, крики и смех женщин стали плохо различимы. Мы наблюдали, как они добрались до противоположного берега. Две фигуры, поднявшись по крутому песчаному склону, скрылись среди кустов и деревьев. Другие две, побарахтавшись у берега, отправились назад вплавь.

Приближаясь к нам, стало ясно, что назад решили поплыть как раз Марина с Катей. Катя справлялась совсем легко и красиво, потому что занималась плаванием еще со школы. А моя Марина просто любит и хорошо умеет плавать. Намного лучше меня.

Наверное от середины озера, головы плывущих женщин стали забирать куда – то правее того места, где был наш веселый лагерь. Мы с Витькой наблюдали за ними, и, когда они совсем скрылись за кустами далеко справа, я сказал что пойду и их встречу. Витька лениво кивнул, пережевывая кусок шашлыка где – то с середины шампура.

Надев кеды, я отправился навстречу женщинам примерно к тому месту, где их ожидал увидеть. Тихо и без спешки пробираясь через высокую траву и раскидистые кусты, я неожиданно наткнулся на Марину и Катю. Сначала я только услышал их смех и приглушенные голоса, обсуждающие нерешительность своих подруг. Я решил подшутить и старался ступать к ним как можно тише. Вокруг все звенело от стрекота кузнечиков. Трава послушно гасила мои шаги.

В месте, где вышли Марина и Катя, небольшой участок песчаного берега выходил прямо к воде, образуя заманчивый крохотный пляж. Укрытое со всех сторон кустами и высокой травой, это место надежно закрывало женщин от посторонних взглядов. Осторожно найдя их глазами через просвет в кустах, я оторопел. Марина и Катя стояли на песке у самой воды с мокрой от воды кожей. Со смехом переговариваясь, они выжимали свои купальники.

Кажется, тогда я первый раз увидел Катю, как женщину, а не просто знакомую. Пока моя жена, стоя ко мне спиной расправляла руками свои мокрые, длинные красивые волосы, я рассматривал её подругу. Катька, не подозревая о моём присутствии, насухо обтирала ладонями свои бедра, плоский живот и немаленькую грудь. Упругую и блестящую от прохладной воды. Я должен был признать, что грудь у неё была едва ли не крупнее, чем у моей жены.

Марина и Катя развесили купальники на ветках ближайшего куста. Глядя куда – то вдаль и о чем – то задумавшись, Катька, кажется неосознанно, стала крутить пальцами напрягшиеся соски своей груди. Заметив это, моя Марина с размаху выдала Катьке шуточный звонкий шлепок ладонью по мокрой заднице. Они обе заливисто рассмеялись, а моя Марина рукой игриво похлопала Катьку по темному треугольнику мокрых волос внизу её живота. Катя с улыбкой одними губами отправила моей Марине воздушный поцелуй. Кажется, я совсем мало знал об их дружбе…

Почему – то именно сейчас, снова поймав на себе её взгляд, я вспомнил её упругую, мокрую грудь с темными и напряженными сосками. И её пальцы, скользящие по мокрому, гладкому телу. В висках начало стучать.

Моя жена, быстро опустошив бутылку красного, приступила к распитию белого, как ей казалось – поровну с Катькой. Я выполнял функции голого официанта, что придавало этой импровизированной вечеринке оттенок какой – то великосветской элитарности. Все это было, несомненно, весело для них, и очень ново для нас. Марина, кажется, на время совсем забыла, что сейчас в присутствии её и подруги находится голый муж. Видимо то, что мой пенис теперь принадлежал только ей, позволило ей расслабиться и отбросить всякие опасения. Она хотела подразнить не только Катьку, но и меня. И окончательно избавиться от периодически встающей между нами ревности. И, кажется, ей это удавалось.

А кто касается Катьки…

Она была сильно возбуждена, и это бросалось в глаза. Моя жена это тоже заметила, и лукаво подмигнула мне.

– Кать, мы тебя, наверное, совсем засмущали? Может, оденем нашего мальчика? – вопрос явно был задан ради поддержания беседы.

Глядя на меня, Катя уверенно и с улыбкой отрицательно покачала головой.

Обеих женщин заводило и будоражило, что их виночерпий это голый муж одной из них.

– Мариш, значит, вот так? Пятнадцать дней, не снимая? – Катька не унималась. Наверное, пытаясь на чем – то подловить мою жену и ускользнуть от поражения в споре.

Сам точный вопрос их спора пока оставался для меня загадкой.

– Паш, сам скажи ей, сколько дней? – Марина твердо решила отстоять победу.

– Пятнадцать с половиной, девушки. Было как раз первое число.

Марина утвердительно кивнула, показывая Катьке ключик на ладони.

– Мариш, а как же в туалет? Пашка же ходит по – маленькому? – Катя допрашивала нас, как какой – то прокурор.

– Тьфу, Катька, ну что тут не понятно? Пойдем!– Марина вскочила и, решительно и крепко взяв меня за яйца, повела в коридор.

Катя поднялась и пошла следом, поставив бокал на столик.

Открыв дверь туалета, Маринка как заправский фокусник показала жестом руки, что все честно и без обмана. Усадив меня на унитаз, жена подтолкнула Катьку внутрь. Зайдя следом, Маринка создала такую тесноту, что мне пришлось раздвинуть ноги, освобождая место. Катька неожиданно уперлась коленями в унитаз, и, пошатнувшись, оперлась руками на мои плечи, чтобы не упасть. Помогая ей, я поддержал её за бедра. Прямо перед моими глазами замерли края её застегнутой на пуговицы клетчатой рубашки, под которой угадывалась та самая грудь. Мне на лоб упали её мягкие рыжие волосы. Я почувствовал смесь аромата из духов, дезодоранта и вина, и, немного – запах её разгоряченного тела. Стоя так прямо передо мной, она, стараясь занимать как можно меньше места, прижимаясь ногами в плотно облегающих джинсах к моим коленям.

– Паша, давай, показывай, – приказала Маринка, обнимая Катьку за живот и выглядывая из – за её спины. На мгновение наши с Мариной руки соприкоснулись. Мои на Катиных бедрах, Марины на её животе. Не имея возможности выпрямиться, Катька опиралась на мои плечи и всматривалась вниз, находясь в наших с Мариной объятиях. Марина с блеском в глазах снова мне подмигнула. Я чувствовал в руках тепло Катькиных мягких бедер. Кажется, она была не такая уж худышка, как я про неё всегда думал.

Я немного напрягся, но без особых усилий доказал, что туалет происходит легко и даже скучно. Катя не сводила в меня глаз.

– ну вот, а ты сомневалась, – Марина снова торжествовала, – кстати, в комплекте есть катетер для этого дела, но мы даже пробовать не стали. Пашка, иди, мойся!

Бегло и нервно принимая душ, я пустил воду похолоднее. Это была хорошая возможность побыть наедине и остудить себя в этой безумной ситуации. Через дверь я слышал смех и приглушенные голоса моих сумасшедших женщин.

Я узнал звук мягких знакомых шагов. Несколько раз Маринка торопливо бегала в кухню и обратно. Судя по звуку, дело дошло до текилы. По сути, кроме пива в холодильнике из спиртного оставались только она и кефир.

Протопав мимо двери ванной в очередной раз, жена крикнула мне после душа помыть посуду. Что же, даже хорошо. Будет время прийти в себя.

Насухо обтеревшись, я постарался еще немного успокоиться и расслабиться.

Выходя из ванной и выключая свет, я с удивлением увидел в коридоре Марину и Катьку. С моим пивом в руках они топали из гостиной в нашу с Мариной спальню. Марина подмигнула мне и кивнула в сторону кухни, напоминая про посуду. Заперев за собой дверь с непрозрачным белым стеклом, они, включив телевизор стали громко переговариваться и смеяться.

По воле какого – то волшебства немытой посуды оказалась целая гора. Заполняя мойку целиком, стопки тарелок, стаканов и столовых приборов высоко возвышались над её краями. По привычке, я надел передник, повязав на спине тесемки. Включив и отрегулировав воду, я приступил. Вслушиваясь в приглушенные женские голоса и их громкий хмельной смех, я погрузился в свои мысли.

Звук телевизора менял голоса и темы, кто – то торопливо переключал каналы. Видимо, по телевизору не нашлось ничего интересного, и он затих. Затихли и голоса Марины с Катей. Несколько минут я вслушивался, пытаясь догадаться, что там происходит. Из спальной резко заиграла громкая вступительная музыка к фильму. Женщины включили DVD – проигрыватель. Я удивленно покачал головой. Бодрый мужской голос перечислял имена многочисленных актеров, среди которых большая часть была актрисами. Конечно, я понял, что они выбрали. Это была очень откровенная французская порнушка, из – за которой у нас с Мариной однажды были большие проблемы.

Нет, мы с женой никогда не развлекали себя просмотром такого кино. Надо сказать честно, этот диск оказался у нас по ошибке. Когда – то давно, я одолжил одному из друзей диск с комедией про студентов, которые поехали в лес на пикник и так далее. Коробку с диском мне вернули, как и обещали. Но каким же было моё удивление уже потом, когда вместо ожидаемого фильма Марина обнаружила диск, полный картин обнаженных тел и сцен безудержного секса во всевозможных позах и сочетаниях. Скандал был серьезный. Потому что Марина не поверила ни одному слову из моей правдивой истории. Дело могло бы дойти и до развода, но, со временем все улеглось. Диск исчез, как я думал – навсегда. А жена, тем не менее, оставила внутри себя осадок обиды и недоверия, который ничем было не загладить.

В нашей семье с тех пор все было непросто. И как назло, около пары месяцев назад появилась она.

Таня.

Одним прекрасным, или, скорее – ужасным утром, она вошла в дверь моего кабинета и положила на стол направление на практику. Миловидная, кругленькая красивая студентка экономического факультета. Как назло, именно такая, как я люблю. Чем – то похожая на мою аппетитную жену, только темненькая и намного моложе.

Её глаза…

Доводилось ли вам когда – нибудь видеть такие глаза? Крупные, чувственные, красивые карие глаза. В них всегда была игривая искорка, которая легко могла возбудить любого мужчину. Одним лишь взглядом. Она всегда смотрела так, будто хотела тебя, будто томительно сгорала от умело скрываемой страсти. Красивые и чувственные черты лица… Она, привычная видеть одинаковую реакцию мужчин, сразу заметила мой интерес и возбуждение.

Но я решил держать себя в руках и не дойти до измены. Даже в мелочах. Стараясь по возможности избегать Татьяны, мне, кажется, удалось не выдать на людях своё к ней влечение. Наше общение удачно обходилось без каких – либо нот флирта, и меня это устраивало. Благо, что четыре недели её практики в экономическом отделе должны были пролететь быстро.

Но я и тогда сильно недооценивал коварство женщин.

Как помню, в тот день я почти так же мыл посуду после нашего с Мариной ужина. Моя жена читала какие – то очередные «сумерки», лежа на кровати. Мой смартфон пропищал в спальной несколько раз мелодию о сообщении. Минуты через две в дверях кухни появилась Марина с моим телефоном в руке. Она испепеляла меня взглядом, не зная с чего начать.

– эм… что случилось? – я напрягся.

Я сразу понял, что дело – дрянь.

Марина без слов протянула мне мой смартфон и, хлопнув дверью, заперлась в спальной. Я включил экран, и остолбенел. На экране было будоражащее фото красивой девушки. Фотографируя себя в зеркале, она с напускной стыдливостью одной рукой натягивала на пышной груди короткую белую майку в попытке скрыть отсутствие трусиков. На другом фото эта девушка уже без майки фотографировалась через плечо, повернувшись к зеркалу спиной и демонстрируя красивую аппетитную попку. Следующее фото заставило мой член предательски напрячься в штанах. Я пораженно залюбовался. На экране было сделанное очень крупным планом фото блестящего от страсти красивого влагалища между широко раздвинутыми бедрами. Все вокруг него было аккуратно и невинно выбрито, а довершал возбуждающий эффект блеск шарика пирсинга прямо над клитором.

Надо ли уточнять, что на всех фотографиях я узнал Таню? Узнал на всех фотографиях, кроме последней. Потому что так видеть её я не мог. И пожалел, что не мог. Ведь теперь мой брак висел на волоске из – за того, чего я не делал. Но теперь очень хотел. И тяжело заставлял себя думать о чем – то другом.

Узнав у кого – то номер моего телефона, Таня зачем – то устроила весь этот спектакль. И я тут был ни в чем не виноват. Возможно, она и не думала, что её фотографии попадут прямо в руки моей жены. Однако, все случилось именно так.

Конечно, Марина не поверила моим словам, когда я попытался оправдаться. Связывая все эти недоразумения в одну цепочку, она твердо решила разорвать наши отношения. Возможно, так бы и произошло, но через несколько недель…

Кто – то негромко хлопнул дверью спальной. Я, повернув голову, успел только увидеть, как открылась и закрылась дверь туалета. Щелкнул засов. Та из женщин, кто была в туалете, долго и звучно справляла малую нужду и, затем громко спустила воду. Засов щелкнул, отпирая дверь. В коридор вышла Катька, почему – то босая и без штанов, одетая в одну рубашку, застегнутую на пару нижних пуговиц. Она зашла ко мне на кухню и, встав рядом, подставила ладони под напор воды. Катька увлеченно мыла руки. Рукава её рубашки были высоко закатаны. Все лицо Катьки покрывали капельки пота. От неё повеяло жаром и запахом горячего женского тела.

– Паш, к Марине зайди, наверное.

– зовёт что – ли? – я пошел из кухни, вытирая полотенцем руки.

Катя ничего не ответила. Заняв моё место у мойки, она умывала лицо двумя руками. Чуть задравшийся сзади край рубашки открыл моим глазам её белые трусики, плотно облегающие аккуратную попку. Катька точно была не худышка. Просто стройная женщина. Почему – то прежде я к ней совсем не присматривался.

Войдя в спальную, как и был, в переднике на голое тело, я поразился и растерялся увиденной картине.

На экране телевизора крепкие мужские руки сильно и властно мяли огромный блестящий бюст симпатичной брюнетки. На полу, как ком, валялось синее платье моей жены, и, неподалеку, светло – голубые Катькины джинсы. Рядом была и пара её белых носков. В углу у окна были кучей свалены одеяло с подушками и покрывало. Наверху всей кучи лежал незнакомый белый бюстгальтер с кружевами и большими чашечками. На грубо смятой простыне кровати спала моя обнаженная жена, лежа на животе и широко раздвинув свои красивые фигурные ноги. Её кожа была влажной от пота. Глубоко между бедрами угадывались пикантно влажные складки главной «изюминки» моей жены. А на углу кровати лежал большой, черный силиконовый фаллоимитатор, блестящий от смазки. Теперь до меня дошло, чем тут занимались подружки, и чем так утомилась моя жена, пока я хозяйничал на кухне. Мой мозг начал вырисовывать будоражащие воображение картины.

Я обошел кровать и убедился, что Марина спит. Положив ладонь под голову, она была сражена глубоким хмельным сном. Выудив из кучи одеяло, я укрыл им свою жену до пояса. Выходя из спальной, я выключил проигрыватель и телевизор. Захватив пустые бутылки, я, как можно тише закрыл дверь и пошел домывать посуду.

Катька ждала моего возвращения, сидя на табуретке и помешивая ложечкой чай, который уже успела по – хозяйски заварить. Напротив незанятой табуретки стояла вторая кружка для меня, курившаяся горячим паром. Закинув ногу на ногу, она покачивала босой ступнёй.

Я вернулся к мойке и стал домывать посуду, которой осталось совсем мало.

– Спит? – поинтересовалась Катька,

– Ага. А чего вы там делали? – я попытался раскрыть возбуждающие подробности, работая тряпкой, – бардак такой.

– Пошалили, вспомнили школу, – Катька рассматривала меня, и я чувствовал её взгляд.

– Рассказать?

– Расскажи, если есть чего, – с видом напускного безразличия я боялся уйти от темы.

– Хорошо. Давно это было. В одиннадцатом классе, кажется. У меня родители весной на дачу уехали. Вот Маринка каждый вечер у меня и сидела. Курили на балконе, пиво пробовали, по «видику» смотрели. Ну, и мальчиков обсуждали, конечно. Мечтали. Такой возраст, Пашка. У девочек все уже давно созрело. И там вечер один особенно жаркий был. Ну, и мы в одних трусиках сидели на диване. И разговорились про Витьку. Про моего Витьку, ну, ты понял. И, загорелись. Я почувствовала, как у меня там внизу сразу все мокрое стало. Я на Маринку смотрю, а она тоже в трусики «сока дала». Тогда он нам обеим нравился. От него и завелись. Пошли, разделись, вместе ванную приняли. Рассматривали друг друга, трогали везде. Узнавали что нам приятно, и где. У нас с ней ведь никого не было, кроме друг друга. Это потом я у мамы нашла в шкафу кое – что. Ну, ты понимаешь. И нам стало интересно, что и как там происходит. Маринка тебе не рассказывала?

– Неа, – я напряженно ловил каждое слово этой будоражащей воображение истории. Моя жена ни о чем подобном никогда не упоминала. Я понял, что женат на незнакомом мне человеке.

– Это ведь со мной она, той весной... Перестала девушкой быть, ну ты понимаешь? А я испугалась и не смогла, – я чувствовал, что моё лицо становится красным от возбуждения. – Глупая я была. А Маринке – то понравилось. Каждый вечер мы. … Потом, когда с мальчиками стали, Маринка уже знала, чего хочет и как там, что. А у меня только потом первый мужчина был…. Даже не хочу вспоминать. Лучше бы я тогда не испугалась этой капельки крови и с Маринкой…. Витька – то мой сначала с ней куролесил. Маринка, гадина, узнала, за что подцепить. Кто – то из мальчиков ей растрепал, что Витька любитель «сзади». Ну, ты понимаешь? И вот, представляешь, приходит Маринка тогда ко мне, и просит её, как раньше, только сзади. А я – то не знала, для чего ей. Мне и самой интересно стало. Вот мы Маринку так, каждый день, тренировали. Недели две. Смешно и больно сначала было. А потом Маринка распробовала. И потом, сучка, пошла, и Витьку моего приятно удивила! Да так, что он до сих пор на её зад пялится.

Я слушал и не мог поверить своим ушам, что это все Катька рассказывает про мою жену.

– Паш, а вы с ней, правда? Ни разу «сзади»?

– Неа, – мой голос дрогнул, и ответ получился совсем неуверенным.

– Ой, зря! Пашка. Маринка у тебя это любит. Сегодня как раз… Странно. И сама никогда не просила?

– Попросила бы, я бы не отказался, – отшутился я.

– Ну, смотри, не упусти свой шанс, если будет. А – то мало ли… – некоторые загадочные фразы сегодняшнего дня я никак не мог понять.

– Уж постараюсь, – теперь у меня из головы не шла эта мысль.

Катька засмеялась.

– Паш, а хочешь, секрет скажу? – я кивнул.

– Я ведь у Маринки Витьку отбила! И как?! В моём подъезде мальчик жил один. Сережа. В очках такой, студентик отличник. Худенький, скромный. Выпускной класс был, а я по химии полный ноль. Наши мамаши вместе работали тогда и сговорились, что Сережа со мной позанимается. Вот и позанимался. Он, как ни придет, а у меня то трусики в стирке и чистых нет, то я в одном полотенце. Короче, совращала его, как могла. Ну, суть да дело. Уговор был простой. Он «любил» меня сзади, вместо химии, а потом помалкивал. Короче, когда я Витьке себя «сзади» дала, ему очень понравилось. Мы с Маринкой тогда обе с ним гуляли. Соревновались как бы. Только я знала, а она нет. А вот девственность потом пришлось химику отдать.

Видимо, коснувшись грустной для себя темы, Катька замолчала.

Выставив последнюю тарелку на сушилку, я обтер руки, и сел к налитому для меня чаю. Катька до сих пор была во власти воспоминаний. Сидя через угол от Катьки, я отпил сразу пол чашки и стал разворачивать обертку конфеты.

– Кать, а о чем вы спорили – то? Я никак понять не могу.

– До сих пор не понял?

– А как тут поймешь?

– Ну как… Маринка сказала, что ты налево постоянно ходишь. Изменяешь, с кем попало. Кто знает, сколько их там у тебя? Баб твоих. Так что теперь у тебя месяц супружеской верности! Как наказание. Я реально не поняла, как она это устроила. Теперь понятно, – Катька улыбнулась, и попробовала посмотреть на мой пах через край стола.

– Кать, вот честно, клянусь! Не изменял никогда и ни с кем! – целый месяц начал меня серьезно волновать… – хоть ты – то веришь?

– Ага, все вы, мужики, так говорите. А девчонки хорошие мучаются из – за вас, козлов. Зато скоро ты будешь идеальный муж. Правда, Пашка? – Катя рассмеялась, и с блеском в глазах, рассматривала мой передник.

– Кстати, Кать! Вообще – то Маринка сегодня мне изменила. С тобой! – меня задевали все эти обвинения, и раздражало, что приходится постоянно оправдываться.

– Паш, а что мы сделали – то? Просто по – женски пошалили, раз мужики козлы! Как подружки, а подружкам можно. И вообще, «сзади» не в счет! А вот ты у неё муж! И скоро будешь навсегда верный. – Катька злорадно улыбнулась и, с игривым блеском в глазах скинула свою рубашку.

Её обнаженная красивая грудь сейчас, так близко, возбуждала меня больше, чем тогда, у озера. Катька, дразня меня, покачала плечами, раскачивая свой пышный, манящий бюст.

– Нравится?

– конечно, – я сухо сглотнул.

Катька мне подмигнула.

– Пусть нравится, а нельзя!

Вот теперь я точно попал в беду. Мой член начал наливаться и набухать в тесном плену стальных колец.

Моя прекрасная собеседница еще отпила остывшего чая из чашки. Эти женщины, наверное, сговорились мучить меня.

Катька неожиданно встала и, наклонившись ко мне, поцеловала в губы долгим и горячим поцелуем.

Я решительно и сильно схватил её за узкую талию и, рывком прижав к себе, впился губами в сочную, солёную грудь. Покрывая поцелуями, и покусывая темные, напряженные соски я отдался захватившей меня страсти. Катька обхватила мою голову руками и запустила свои пальцы мне в волосы. Это был момент истинного блаженства.

– Паш, я тебе нравлюсь?

– Конечно, Катюша, я с ума сойду тут… – я действительно чувствовал, будто все плывет перед глазами. Я посмотрел ей в лицо, и перестал понимать, что происходит.

Катя улыбнулась мне, глядя в глаза и не выпуская пальцы из моих волос.

– Точно нравлюсь?

– Точно, Катюша, очень!

Я просунул свои ладони под тонкую ткань Катиных трусиков, и стал сильно сжимать пальцами её твердый, спортивный зад.

– Сними их, Паша…

Я сдернул её трусики с круглых и влажных от пота бедер. Она помогла снять их совсем.

Она стояла теперь передо мной обнаженная, игриво покачивая бедрами. От этого движения её грудь упруго колыхалась, вызывая у меня взрывное желание.

На мгновение сделавшись серьезной, она сильно сжала свои груди ладонями. О чем – то подумав и, видимо, решившись, она села сверху на мои бедра, раздвинув ноги. Её тело горело. Между грудей и по животу катились капельки пота.

Обняв меня, она распустила узел передника, который все еще был на мне, и, сняв его, откинула в сторону.

Обняв Катю и сильно, но аккуратно прижимая к себе, я покрывал поцелуями её лицо и шею. Она закрыла глаза от блаженства и возбуждения и, обняв меня за шею одной рукой, второй рукой стала бесстыдно мастурбировать.

Скоро от удовольствия её губы раскрылись и она, облизывая их, стала глубоко и шумно дышать. Прерываясь на глубокие выдохи и вдохи, Катька наклонила голову к моему уху…

– Пашка, вы с Маринкой… классные, правда, … но ты не зли её больше, … никогда… Она мне тогда… рассказала все, … и про фотки твоей голой подружки… она же тогда серьезно все решила… и меня просила помочь, … как вспомню, … клофелином…. усыпить… – Катька возбужденно улыбнулась сухими губами.

– Кастрировать собрались, Пашка… серьезно, … всё целиком… и член и яйца… напрочь всё… даже смотрели в интернете как там оно, … правильно делать, … пару ножей достали… спирт, и бинты… куча всего… Маринка ещё хранит всё у себя. … Где – то…

Я не верил своим ушам, мучаясь от возбуждения

– Она про эту штуку в интернете, наверное, узнала, … там целые сообщества есть, … Неверных мужей запирают, … делятся опытом… так, что твой шанс… – шепот Катьки сейчас был еле слышен.

– А я все равно не верю, … Раз изменил то, всё…. Зря Маринка передумала…. Тем, кто изменяет женам, я бы яйца отрывала… Паш, ты ведь Маринке… изменяешь? – Катька говорила совсем прерывисто и еле слышно.

Резко и глубоко вдохнув, Катька запрокинула голову на вдохе, широко раскрыв сухие алые губы. Сильно выгнувшись назад, она дрожала всем телом, положив свои руки мне на плечи. Я прижал её к себе и поддержал за талию и спину. Этот волшебный миг длился целую вечность. Я чувствовал дрожь её тела и замечал каждый резкий жадный вдох. Я любил её в этот момент, как никого прежде. Сильно, но нежно я поддерживал эту удивительную девушку, надеясь своим теплом и нежностью продлить этот сладостный для неё миг.

Мой член пульсировал и рвался наружу. Вся металлическая клетка напряглась и тянула мои яйца вперед.

Катя обвила своими руками мою шею. Облизывая блестящие губы, она восстанавливала дыхание. Честно признаюсь, я никогда раньше не видел у женщины такого красивого и чувственного оргазма.

Катька страстно прильнула к моим губам своими. В этом поцелуе, было, кажется, все. И нежность, и сила, и страсть, и все то, за что воспевают любовь поэты и музыканты. Эта женщина оказалась невероятно чувственной. Фантастически чувственной. Еще никогда прежде я так не ошибался в людях.

Обняв меня, Катька нежно укусила меня за ухо. Все еще не отдышавшись, она очень тепло и нежно держала меня за плечи.

– Паша. Маринка мне доверяет. Она мне шепнула, где лежит её ключик. Пожалуйста, Паша, я так хочу. … Давай рискнем?!

Почему – то только сейчас я, подняв глаза вверх, заметил блестящую металлическую коробку высоко на шкафчике. Лишь одним своим углом она была видна из – за края полки. Я никогда прежде её не замечал. Кажется, её не было там, когда я только начал мыть посуду. Коробка была слишком велика для одного маленького ключика. Тот, кто её туда положил, наверняка хранил в ней немало разных предметов. И чтобы они всегда были под рукой.

Катька с ожиданием смотрела мне в глаза. Её великолепная грудь вздымалась с каждым её глубоким вздохом. Кажется, от жара и возбуждения, в моих глазах все начало рябить и плавать. Катька, облизав губы, стала медленно и страстно покрывать поцелуями моё лицо. Помогая мне решиться, она придвинулась еще ближе, чтобы показать мне. Своим напряженным пульсирующим членом я почувствовал прикосновение чего – то очень влажного и невероятно горячего. Катька, с напряженной улыбкой, стала легкими движениями кататься на мне.

Мои мысли окончательно сбились в кучу. Кажется, еще немного, и я потеряю рассудок. Перед глазами мелькали картины сегодняшнего вечера.

Я, кажется, еще сильнее сжал Катьку в объятиях и, с укусом поцеловал в алые горячие губы.

– Конечно, Катюша! Давай… Я хочу тебя! К черту все! Где он?

Катенька загадочно улыбнулась и, грациозно отстранившись, покачала бюстом.

Кажется, моё состояние становилось странным. У меня случалось испытывать сильное возбуждение. Но такого ощущения слабости у меня не было еще никогда.

Катя встала и, взяв мой член в свою руку, поцеловала меня.

– Эх, Пашка. Какой же ты все – таки козёл. Пойду будить Маринку.

Она вышла из кухни, а я, кажется, впал в ступор.

Я ошалело прокручивал в голове мысли, пытаясь понять, что происходит и попытался встать. Но ноги не послушались меня, и я завалился боком на край стола. Стол от толчка качнулся. Мою голову шатало, и мой взгляд упал на упаковку таблеток, которая все это время лежала за вазой с печеньем. На блестящей упаковке я, с ужасом, прочитал слово «клонидин». Три таблетки кто – то вытащил…

Да, этот спор Маринка проиграла. А у Катьки скоро будет новый, классный брелок.

– – –

Июнь 2015 NG

4828   2    +6.9 [3]

Измена, Наблюдатели, Подчинение и унижение, Эротические фантазии на тему секса