Получив звание старшего лейтенанта, Зуев как-то сразу повзрослел. Куда-то делась его некоторая угловатость в походке. Исчезла суетливость, взгляд офицера несколько посуровел, стала исчезать нерешительность в принятии решений, он почувствовал, что переход от иногда беспечного подчиненного к должности командира части, когда он сам стал единственным начальником и теперь за все был в ответе, а все остальные в одночасье стали его подчиненными, его некоторым образом возвысил. Теперь он приказывал, а остальные исполняли, и ему казалось, что это придавало уверенности в правильности принятых решений. Люди сразу заметили эти перемены в характере офицера и уже не так открывали перед ним свою душу, как это было годом назад. Командование тыла, которому по месту дислокации подчинялся начальник склада, заметило эти изменения в характере молодого офицера, понимая, что комсомолец Зуев одной ногой уже стоит в шеренге кандидатов в партию коммунистов. Чтобы несколько приподнять его авторитет в глазах коммунистов заместитель начальника тыла по политической части капитан 2 ранга Липатов решил дать ему такое поручение, чтобы его авторитет в глазах общественности заметно подрос. Он, пригласил Зуева на индивидуальную беседу, и начал так:

— Федор Федорович. Скоро будет два года, как вы на складе, имеете авторитет среди подчиненных, а не находите ли вы, что уже давно выросли из комсомольских штанишек?

— Нет. В одной песне поется: «Не расстанусь с комсомолом, вечно буду молодым»! — шутливо ответил офицер.

— Песня хороша, не спорю! Это хорошо, а то, что на складе нет своей парторганизации, плохо. Люди этого не поймут и осудят...

— И что же нам делать? — хитровато сощурился старший лейтенант, с завистью поглядывающий на две большие звезды на погонах замполита.

— Надо создавать организацию коммунистов и поручить это дело тому человеку, который сам в партии. Улавливаете мою мысль?

— Конечно. Скажу больше: этому человеку надо активизировать общественную работу, но какую, не знаю... В училище я командовал ротным комсомолом...

— Вот! Это вы совершенно правильно подметили. У меня возникла неплохая идея показать окружающим вашу передовую роль не только в строевой, но и в общественной работе. Есть у нас гарнизонная радиогазета. Она работает по субботам. Нет! Не поймите, что мы будем отрывать вас по субботам от домашних и личных дел. С вашим комсомольским задором только вам и быть редактором этой газеты, записывая текст на магнитофоне и демонстрируя его по радио в субботние дни. У вас будет и отличная помощница Каролина Ипполитовна. У нее такая дикция! Она работала диктором на минском городском радио.

— Это не жена ли майора Калиневского?

— Точно! Вы знаете ее?

— Нет. Видел в компании знакомых пару раз...

— Я познакомлю вас поближе...

Зуев задумался: « Майор Калиневский — начальник автотракторной Службы нашего тыла и по совместительству начальник военной автоинспекции гарнизона... Это его инспекторы были грозой для всех военных водителей гарнизона, задерживали и нарушителей, а иногда и тех, кто им чем-то не понравился. Даже мой газик как-то оказался на их штрафной площадке. А тут такая возможность войти в друзья к грозному начальнику ВАИ через его красавицу жену».

Каролина Калиневская была полькой, очаровательная, высокая, стройная красотка, лет двадцати пяти, с соломенного цвета кольцами пышных волос на голове и бездонной синевой глаз, имела за плечами литфак минского университета и изнывала от тоски в этом захолустье. Кому, как не ей быть диктором в радиогазете, а материалом ее обеспечивала партийная организация штаба тыла под руководством ее секретаря и наблюдением замполита.

— Ну что, товарищ старший лейтенант, согласны?

— Пожалуй, вы правы, товарищ капитан второго ранга...

— Только давайте договоримся. Прежде, чем выходить в эфир, показывайте мне отпечатанный на машинке текст. Эфир — дело серьезное, сами понимаете...

— Так точно, товарищ капитан 2-го ранга!...

— Кстати, мы давали материал по итогам нашего коммунистического субботника. Посмотрите. Может быть у вас найдется что-нибудь добавить. Давайте предварительно прослушаем эту запись вместе, а?

— Согласен. А когда мы встретимся?

— Пока не знаю. Впрочем, на той неделе у меня будет свободное окно, и я позвоню вам. И еще, как говорят, под занавес. Почему вы прячете от нас свою молодую красавицу жену?

— Почему прячу? Она свободно ходит по гарнизону, бывает в магазинах и даже в клубе при демонстрации новых фильмов.

— Это хорошо. Передайте ей привет от меня и попросите прийти ко мне. У меня есть для нее интересное и полезное для нее предложение. Идет?

— Есть! — поднялся со стула молодой офицер.

— Не надо так официально, Федор Федорович. Это не приказ, а просьба, — замполит крепко пожал руку Зуева, который тотчас перешагнул порог его кабинета.

— «Ну, меня он в партию вербует, это понятно, а вот что ему от моей Людмилы нужно?» — думал Федор, шагая домой.

Вечером, после ужина, он рассказал о поручении замполита и спросил, когда ей будет удобно дать ему вечером возможность сходить в редакцию радио-газеты, чтобы исполнить указание замполита. Людмила подумала, что он шутит, но по серьезному взгляду мужа поняла, что это не шутка и вдруг, что-то вспомнив, тут же сказала:

— Давай завтра. Лиля Мацко пригласила меня на день рождения дочери, хочет со мной поболтать, а ты, как закончишь свои дела в клубе, зайдешь за мной к ним, и вместе пойдем домой.

Выслушав ее, Федор согласно кивнул и углубился в экран телевизора, где шел хоккей.

— Утром, уже с работы, он позвонил домой Калиневским и рассказал Каролине о задании замполита. Та тут же согласилась на встречу вечером в клубе.

На встречу с гарнизонной неприступной ни для кого красавицей, Федор шел с любопытством и веселым задором, как на первое свое свидание с будущей женой. Но веселое настроение у него исчезло с первой же минуты общения с Каролиной. Она встретила его в своем кабинете насупленной и, как ему показалось, злой.

— Здравствуйте Каролина Ипполитовна! — офицер приложил ладонь к козырьку фуражки, словно отдавал честь приехавшему начальству.

— Здравствуйте! — ответила красавица, измерив фигуру офицера насмешливым, и как ему показалось, осуждающим взглядом.

— Что-то случилось? — тут же переменил тон разговора, Федор, поняв, что какая-то «черная кошка» уже успела пробежать мимо ними.

— Да нет! Ничего не случилось! Только вот непонятно мне, зачем это вас, командира части, оторвали от серьезных дел и бросили сюда, словно на прорыв? Тут и одному человеку делать нечего, а замполит вас еще подкинул...

— Вам, Каролина Ипполитовна, фальшивую пулю отлить или сказать правду? — улыбнулся Зуев, поняв, что если он сейчас соврет, то потеряет всяческое уважение со стороны этой умной и видимо заносчивой женщины.

— Давайте правду...

— А вы не обидитесь?

— С чего бы это?

— И никому не скажете...

— Это что, допрос?

— Нет. Разговор редактора радио-газеты со своей подчиненной...

— Ну, знаете! Это уже слишком! — подскочила Каролина со стула и ринулась к вешалке.

— Каролина Ипполитовна! Вы же хотите правду, так хотя бы выслушайте меня, если в вашей семье заведено выслушивать собеседника...

— Ладно уж! Докладывайте...

Федор взял стул, поставил его прямо напротив нее, и вдруг после минутного взгляда прямо ей в лицо сказал: Ого!

— Что, ого? — не поняла женщина, внимательно глянув ему в глаза.

— Глаза-то у вас во! Да еще синее самого синего в мире... Утопиться можно...

И тут он увидел, как губы у нее дрогнули, рот раскрылся, словно пытался побольше захватить воздуха как у утопающей, и женщина громко рассмеялась...

— Ну, чего вы смеетесь, Каролина Ипполитовна?

— Давайте проще. Каролина и Федор... ответила она.

— А что есть такое кино?

— Пока нет. Но чувствую, что

будет...

И тут, приободренный Федор, решив, что «пролетариату нечего терять, кроме собственных цепей», почти дословно передал ей свой разговор с замполитом.

— Стало быть он вас ко мне на стажировку кинул, а я грешным делом уже подумала уж не заменить ли меня он уже собрался.

— А что? Есть причина?

— До причин еще пока далеко, а вот повод уже имеется...

— И что ему не понравилось?

— Да в материале про коммунистический субботник я покритиковала тот участок, на котором проживает сам замполит с начальником тыла. Ни одна из их жен не вышли на субботник, более того, сели обе в «Волгу» Елшина и рванули в областной центр за водкой.

— Да! Такое опубликовывать не стоит. Наживем мы с этой газетой себе ярых врагов...

— Да еще в погонах. Мне и мой идеальный во всех отношениях супруг заявил, что копаю я не в том месте...

— А кто отвечает за санитарное состояние их территории с коттеджами?

— Начальник местной СЭС подполковник Егоров.

— А непосредственно кто из его подчиненных?

— Капитан Жежерун.

— Во! Вот в его адрес эту «пулю» и отольем за слабый санитарный контроль отдельных территорий в гарнизоне.

— Гм!... А, пожалуй, это выход. А я уже хотела прийти к замполиту и положить на стол заявление о своей отставке. А вы, Федор, несмотря на свою молодость, видимо далеко пойдете, — улыбнулась она и доверчиво положила свою ладонь на ладонь офицера.

— Значит. Мир? — улыбнулся он и нежно погладил ее ладонь.

— Конечно, Федя! Ты — молодец! Вытащил меня из мертвой петли...

... Когда Федор выложил перед замполитом таким образом откорректированный репортаж по субботнику, тот расхохотался и сказал:

— А ведь правильно подмечено. Говорим о санитарном состоянии в гарнизоне, а об ответственном за этим состоянием со стороны нашего родного СЭС забыли. Этот капитан, только и знает, что по грибы ходить в рабочее время или сидеть с удочкой в укромном месте на нашей речке. Правильно покритиковали, как говориться: «Не в бровь, а в глаз».

... Когда Калиневский прослышал этот репортаж по итогам «Коммунистического субботника», то он, придя домой, рассмеялся еще в коридоре.

— Ты чего смеешься, милый? — крикнула из кухни Каролина, дожаривая на сковороде котлеты.

— Это ты додумалась свалить бардак на территории замполита и Елшина на нашего безголового санитара?

— Нет! Это недавно назначенный редактор радио-газеты..

— И кто же этот такой догадливый?

— Старший лейтенант Зуев...

— Гляди-ка. Не успел вылететь из гнезда, как из птенца превратился в коршуна. Далеко пойдет этот старлей. Кстати, в следующую субботу у нас в клубе концерт, посвященный дню автомобилиста. Сначала мой доклад по итогам за полугодие, ну, а потом концерт. Я думаю, что концерт мы дома устроим, за столом. Будет Елшин с женой, Липатов с супругой, ну и Зуева с женой пригласи. Пусть представит собой молодое наше пополнение, так сказать, нашу смену...

Зуеву, конечно, это приглашение не понравилось. Уже все в гарнизоне знали, чья рука редактировала репортаж по субботнику, но и проигнорировать приглашение было неудобно, так как высокому начальству явно не понравится такое поведение молодого офицера. Но Людмила была рада. Она сделала себе высокую прическу, так называемую в то время «Африканское солнце», надела свое самое модное в Питере платье на день выпуска Федора, ему приготовила модный черный смокинг с белой рубашкой и зауженными внизу питерскими брючками. Елшин и Липатов пришли в форме, сверкая своими большими звездами на погонах, жены тоже были модно одетыми. Ну, и Каролина постаралась на славу. порно рассказы Она одела польский костюм спортивного типа узкие брючки с короткой курткой. У всех женщин сверкали кольца и браслеты, серьги переливались всеми цветами радуги. Особенно отличались в этом жены начальников. Каролина была неотразима. Федор на нее все глаза проглядел, также как и Калиневский на самую молодую и элегантную спутницу жизни молодого офицера. Стол был отличным. Замполит накануне съездил на охоту и убил солидного фазана, который красовался на большом круглом столе. Крабы и красная икра в то время не были дефицитом и достойно заняли место на праздничном столе. Немалое любопытство у гостей вызвало блюдо из заливного пеленгаса, которое приготовила Людмила по рецепту бывшей соседки, жены мичмана Касолапова. Коньяк и шампанское было доставлено начальником продовольственной службы тыла, который извинился, что не может составить нам компанию.

Веселье было в разгаре. Елшин с замом и женами уселись за карточный столик, чтобы перекинуться в «дурачка», а хозяин дома, все время танцевал под модный блюз, крепко прижимая к себе хрупкую фигурку Людмилы, что-то все время нашептывая ей на ухо, от чего молодая женщина смеялась, а иногда и краснела. Зуев, положив ладони на талию Каролины, топтался с ней почти на месте, пытаясь поработать коленкой между ее ног, за что получал щипки ее пальцев на своих плечах. Она то и дело что-то шептала на ухо ему, от чего сама тихо посмеивалась, а он только улыбался ей в ответ. Если глянуть со стороны, то можно было подумать, что это старые заядлые друзья отмечают чей-то торжественный юбилей.

В конце вечера Калиневский торжественно объявил, что при ВАИ открыта секция по подготовке водителей с выдачей водительских прав. Желающих оказалось очень много, но Людмилу Зуеву он лично записал в число первых учеников. А в перерыве между танцами он подошел к Зуеву и сказал:

— Ваша жена, это новый, молодой алмаз в нашей Авто-тракторной службе. За время обучения Людмила будет не только хорошим шофером, но и отличным техником по учету автотракторного имущества в их службе, так как к концу года освобождается названная должность, которую пока занимает жена офицера, которого в перспективе планируют перевести с повышением к новому месту службы.

— Уходя, замполит нежно расцеловал в щечки Людмилу и Каролину, а Елшин, дружески, потрепав за плечи Калиневского и Зуева, ласково произнес: «Верной дорогой идете товарищи!».

Ложась в постель, слегка захмелевший от выпитого коньяка и нежных слов на ухо от пылающих губ Каролины, Федор развернул к себе лицом лежащую жену, тихо прошептал ей на ухо:

— Может быть отметим твой успех у высоких лиц гарнизона?

— Ты хочешь сказать у майора Калиневского?

— И у него тоже...

— Давай, — она села, быстро стянула через голову ночную рубашку, а трусики снимать с нее было постоянным делом мужа, что и выполнил он с огромным удовольствием. Они оба ликовали от открывшейся перспективы их процветания в этом гарнизоне под покровительством первых лиц. Раздвигая ее ноги и припадая к заветной щели, он успел спросить ее:

— Кто же больше всех тебе понравился из мужчин в этот вечер?

— Не будешь ревновать, а? — переспросила жена.

— Нет! Так кто же?

— Конечно, Стас! Он настоящий джентльмен...

— Калиневский, что ли?

— Конечно. А кто же еще?... А ты, как я погляжу, без ума от Каролины. Правда, тебе двадцать два, а ей уже почти тридцать. Старовата она для тебя. Интересно, почему у них нет детей? Людмила смолкла, почувствовав, как что-то твердое и горячее вползает в нее между ног. Она стала прижимать ногами эту сладострастную «змею». Но она стала замечать, что секс с мужем у них стал носить какой-то однообразный характер, не стало былых фантазий, когда ее Федор откалывал такие номера, что сразу было и не определить, какую позу он предпочитает больше всего. Федору очень нравилось ставить ее на колени поперек дивана, попой к себе и вводить свой «шланг» медленно, слегка раздвигая ее плоть. С некоторой задержкой в самом начале движения, где головка члена, наезжая на ее чувствительное место, как бы говорила: «Здравствуй, Клитор?». А тот, слегка оправясь от нахлынувшей вязкой похоти, как бы отвечал, заикаясь; «Привет, Питон1». Федор любил елозить членом по самому краешку ее дырочки, разжигая полноту сладострастия, но распаляясь сам, приподнимая ее таз чуть выше, тут же забивал в ее «пещерку» такой клин, что яички его сразу же восклицали: «Ого! Побойся бога, хозяин!».

Любил он и медленный секс, положив ее на себя так, чтобы таз покоился на тазе и она сама надевалась и снимаясь с него. Когда женщина так работает, то ему чудилось, что он в раю. Он обожал секс на боку. Он вводил «молодца» сзади, прямо в ее отверстие, зажимал своими ногами ее ноги, прижимал ее попу к своему тазу так, чтобы «Мальчик» утопал в самой дальней точке глубины «окопа», а потом начинал извлечение объекта, производя это по — садистски медленно. Но потом он постепенно убыстрял темп, доводя его до бешеного галопа, ударяя с такой силой тазом по ее круглой попе, что, казалось, они сломают друг другу все кости, работающие в этом режиме. Он очень любил целовать ее «Там», вылизывая и отсасывая содержимое пещерки, ей было от этого до чертиков хорошо, она стонала не от боли, а от необыкновенного наслаждения, которое многие называют любовным угаром. Еще не было случая, чтобы начиная секс, он ограничивал их совместную работу на этом поприще, заявляя, что устал.

— Самец уставать не должен! — часто шутил он, отвечая на ее просьбы слегка передохнуть. Он работал в постели на износ, ни сколько не щадя себя, а заодно и ее. Это он говорил, что жена, вставая после секса с мужем в постели, должна шататься из стороны в сторону, идя по квартире. Иначе, какой же тогда он «Самец», который не смог оттрахать самку до изнеможения. И все же он стал замечать, как жена стала с интересом поглядывать на других мужчин, как бы ища того, чего не смог дать ей ее любимый муж. Он понимал это, так как и у него появлялись такие мысли, так точно названных народной мудростью, что в «Чужую бабу черт меду кладет». Вот почему ее стал интересовать этот женолюб Стас Калиневский, а Федора — его жена несравненная ни с кем его красавица Каролина. И они в страхе ожидали эту приближающуюся половую бурю. Эдуард Зайцев.