– Спасибо за всё! Вашу робу я принесу, когда в свое переоденусь. Я пойду? – робко спросила Нина, решив, что пора уходить. Но не тут то было! Женщина придвинулась и поцеловала опешившую девушку в губы.

– От тебя спермой пахнет. Расслабься моя, распутная умница. – с этими словами охранница стала нежно целовать шейку, грудь и плечи спасенной.

Прикосновения другой женщины были необычны, возбуждающи и умелы. Нина поначалу отстранялась и вяло отпихивалась, хотя это было бесполезно, – стальные мускулы рук охранницы обвивали тело Нины, словно удав кролика.

В результате поддавшись какому – то иному, чем с мужчинами возбуждению, она позволила ловким пальцам опытной дамы проникнуть себе в межножье.

– Ааах! – вскрикнула Нина, когда скользкие и ловкие пальцы проникли в средоточие тела.

А когда они задвигались: Когда они задвигались, Нина широко раздвинула ноги, позволяя им пройти ещё дальше. Больше того, она стала двигать навстречу тазом.

Вдруг Анастасия Сергеевна остановилась, с хлюпаньем выдернула кисть из Нины и поднесла её ко рту девушки.

– Тебе понравилось, моя красавица? У меня для тебя есть сюрприз. – сказала она, глядя, как Нина с вожделением облизывает язычком её пальцы.

Потом встала, вышла из комнаты и вернулась совершенно обнаженной с надетым на себя страпоном.

На вкус страпон показался Нине совершенно непохожим на член. Сосать его не понравилось. Все равно, что целовать кусок резины.

Зато очень понравилось, когда он с размаху вошел туда, где минуту назад были пальцы. Девушка стонала, выгибалась дугой, целуя большие, но дряблые груди женщины, которая вошла в раж и двигала тазом со скоростью отбойного молотка.

По властной команде Анастасии Сергеевны "вставай раком", любовницы сменили позу.

Теперь Нина стояла в коленнолоктевой позиции, принимая ласки сзади, млея и охая при каждом толчке опытной лесбиянки.

Она несколько раз кончала, особенно бурный оргазм настиг Нину, когда охранница сильными руками посадила её на себя и стиснула толстыми пальцами соски.

В глазах помутнело, тело мгновенно обмякло и не слушая хозяйку повалилось набок, словно ватное.

Когда Нина пришла в себя, Анастасия Сергеевна уже сидела за столом и пила чай.

– Тебе было приятно, кошечка? Я старалась. Теперь ты постарайся для меня. Сделай тёте язычном приятно. – с этими словами она подошла к кровати и легла широко раздвинув ноги, теребя пальцами темно – красные половые губы.

Нина понимала, что надо делать, но все – таки не решалась. Охранница нахмурилась и требовательно постучала ладонью по жирному лобку.

Пришлось нагнуться, лизнув солоноватый клитор. Потом ещё и ещё: И это не показалось таким уж противным, как можно было бы предположить. Влагалище оказалось нежным и податливым. Не зря придумали название "половые губы". Нина нашла определенное сходство и стала целоваться с ними своими губами, проникая языком поглубже, так же, как она совсем недавно целовалась с подростком Рамзаном. Судя по стонам, женщина была от этого в восторге и она томно охала, прижимая голову Нины ладонями к себе. Клитор, к удивлению Нины оказался похожим на маленький член, который тоже можно было сосать и облизывать. Что она и делала уже не чувствуя никакой робости и неприязни.

Любовницы повторили все позы. Сначала секюрити лежала, потом встала раком, а затем села на лицо тщательно вылизывающей её девушке.

Анастасия Сергеевна подсказывала неопытной, но очень старательной Нине, что надо лизать, где лизать и как лизать. Это было своего рода практический курс о куннилингусе, где обе представительницы прекрасного пола получали огромное удовольствие от самого процесса обучения.

Анус тоже не остался без внимания, после того, как влагалище было вылизано "до дыр".

Сначала Нина просто тоже лизала его в разных позах, но едва она засунула язык поглубже в узкий "анальный глаз", как её крупная партнерша мелко задрожав, кончила:

: Вернулась Нина к домику уже на рассвете, сжимая в ладошке бумажку, где был написан номер телефона новой знакомой.

Осторожно открыв дверь, она увидела лежащие вповалку на сдвинутых вместе кроватях голые тела парней и девушек. Одежда была навалена около входа. В мусорном ведре валялись использованные презервативы и несколько пустых бутылок водки. Видимо у перепивших водки незрелых недотёп случилась лихая групповуха:

Нина переоделась, стараясь не шуметь. Забрала свою сумку, вышла из домика и направилась к автобусной остановке.

А у двери собственной квартиры её встретили полицейские. От них она и узнала, что подростки не просто странно валялись на кроватях. Оказывается, они напились какой – то "левой" водки и нажравшись "экстази", попали в реанимацию с крайне тяжелым отравлением:

3. Тюрьма

: – Я имею все основания закрыть тебя по подозрению в халатности и неоказании помощи! Статья УК РФ 293. Все необходимые бумаги уже готовы. И я сделаю это, если ты сейчас не подпишешь протокол с чистосердечным признанием!!! Тогда я отпущу тебя под подписку. Ты должна была следить за детьми очень уважаемых людей, но не сделала этого! А они все могут умереть! Ты всё равно будешь отбывать наказание, однако тяжесть приговора будет определяться твоей сговорчивостью!!! – нервничала брызгая слюной, следовательница лет сорока.

– Я подписывать ничего не буду. Я не в чем не виновата и требую адвоката. – тихо, но твердо произносила сидящая перед ней Нина.

– Умничаешь? Фильмов насмотрелась? Ну – ну: Посидишь в камере с уголовницами – поумнеешь. А утром я приведу тебе государственного адвоката. Сейчас уже поздно. Знаешь, что такое пресс – хата? Нет? Узнаешь и эту ночь не забудешь! Конвой! Уведите эту молоденькую дурочку в наши пенаты, чтобы ей жизнь медом не казалась!

: Тюрьма показалось Нине мрачным строением, куда не проникал дневной свет и в котором любой впервые попавший туда человек чувствует себя угнетенным и подавленным. Особенно когда тебя ведут в наручниках по бесконечным коридорам освещенным яркими лампами.

Нине очень хотелось плакать, но она всеми силами сдерживалась, вышагивая впереди конвоирши, и подчинялась её командам – куда идти, где остановиться или повернуть. Всё прошло, как в тумане, – арест, допрос, унизительные процедуры досмотра и теперь все происходящее казалось дурным наваждением. Она сейчас проснется в своей постели и исчезнут все эти неприятные люди и серые толстенные стены, как призраки, как туман:

: Тяжелая дверь с лязгом быстро захлопнулась за ней словно дверь мышеловки. Камера оказалась широким и чистым помещением с четырьмя шконками – кроватями и столом за которым сидели три представительницы прекрасного пола, если их можно так назвать.

Одна средних лет короткостриженая, вся в тюремных некрасивых татуировках с каким – то хищным выражением лица, а вторая помоложе русоволосая, с широченными плечами и шрамом во всю щеку. Рядом сидела и читала книгу смуглая девчушка лет двадцати явно неславянской внешности.

– О! А что это за кукла к нам пожаловала? Какой масти? – татуированная поднялась и вразвалку направилась к оробевшей Нине.

– Я: я: не играю в карты, если вы это в виду имеете:

Уголовница внимательно уставилась на пиджачок Нины.

– Прикольный лепень. Давай меняться, кукла? – с этими словами она стащила с себя рваную кофту и протянула её оторопевшей Нине.

– Я: я не хочу: она воняет потом и грязная: тут наверняка вши. – выдавила она из себя брезгливо отшатываясь.

– Ты брезгуешь моей одеждой??? Я тебе опущенная чертовка, чтобы носить нестиранное и вшивое? Ты кого опомоиваешь прилюдно, сучка? Меня, правильную арестантку, которую уважают люди??? Да ты знаешь, что за такие слова бывает, тварь? За такие слова режут! – татуированная повысила тон, сжала кулаки и пригнулась, оскалив стальные зубы, словно пантера перед прыжком.

Девушку затрясло от приступа сильнейшего испуга.

– Прос: простите: м – ме – меня: я не то ска – скаска – зала: – заикаясь, стала оправдываться она, а татуированная нагнулась к ней и тихо пробормотала:

– Я готова тебя простить и не резать, кукла. Но только если ты меня вылижешь сегодня ночью. Ты согласна?

– Я: я: я: не: не: не: х: хо: хоч: – слова предательски отказывались выходить из горла, видимо из – за сильнейшего стресса.

– Ты заикаешься что – ли? Тогда просто кивни.

Нина кивнула, а татуированная широко улыбнулась, обнажив стальные зубы.

– Вот и хорошо, куколка! Проходи за стол, чифирнем за знакомство:

Пить крайне крутой чайный завар из железных кружек оказалось совсем невкусно. Густая терпкая жижа оказалась совсем не похожа на тот ароматный чай, к которому она привыкла. Нина едва не вырвало, но она мелкими глотками продолжала отпивать субстанцию из железной кружки, косясь на татуированную и боясь ей отказать.

– Пей, пей! Это арестантский мед. Чистый, ништяковый "змей". – отозвалась уголовница.

– Кстати, моя погремуха Сила или Ирка Силаева. Я смотрящая за хатой. Эта пухлая мадам Светка Синица, а эта – Чеченка Алия. Она у нас немного не в себе. А тебя мы будем звать: – смотрящая закатила глаза, чуть помедлила и выдала: