Лунный свет крался сквозь щели штор, играя в её каштановых волосах, словно заговорщик, нашептывающий тайны прошлого. Она, как загнанный зверь, обнимала себя, хотя в квартире можно было жарить яичницу. Вчерашний вечер въелся в память, словно жвачка в подошву – не отделаться! Воспоминания пульсировали в висках, как текила после десятого шота. Без Иры в доме царила тишина, такая густая, что можно было вешать пальто.

И тут, словно гром среди ясного неба – звонок! Она подпрыгнула, словно её током ударило, но поплелась к двери, предчувствуя неладное. Стас. На лице – маска спокойствия, но в глазах плясали черти, готовые выскочить и испортить вечеринку. Улыбка – кривая, хищная, как у волка перед обедом.

— Ну здравствуй, спящая красавица, – промурлыкал он, голос – мед с ядом.

— Стас, уходи, – попыталась она изобразить сталь, но голос дрожал, как осиновый лист на ветру.

Он шагнул вперед, и воздух сгустился, словно в комнате варили кисель. Из кармана появился платок, пропитанный чем-то ядерным. Тело взбунтовалось, пытаясь сбежать, но он был быстрее, как гепард за газелью. Платок прижался к лицу, и мир поплыл, словно в аквариуме. Ноги превратились в желе, голова – в воздушный шар, а последнее, что она увидела, – его глаза, холодные и пустые, как зимнее небо.

Стас подхватил её, словно мешок картошки, и перекинул через плечо. Дышал ровно, как будто только что полил цветы. Вошел в квартиру, захлопнул дверь, и в тишине остались только его шаги, удаляющиеся в неизвестность, словно похоронный марш.

Тьма обволакивала её, словно живой спрут, высасывая остатки разума. Попытки пошевелиться – тщетны, тело словно приковано к невидимой кровати. Голова раскалывалась, словно там играл симфонический оркестр. Комната – незнакомая, зловещая. Лампа мерцала, словно умирающая свеча, отбрасывая тени, танцующие дьявольский танец на стенах. Стас сидел в углу, словно паук, наблюдающий за мухой, попавшей в его сети. Глаза блестели – как у сумасшедшего ювелира, любующегося бриллиантом.

— Очнулась, соня? – голос – сахарин с иголками. – Я так ждал этой встречи!

Попытка что-то сказать – провалена, язык – как бетонная плита. Губы – еле шевелятся. Стас поднялся – медленно, смакуя каждый шаг, словно вино. Подошел, пальцы – как ледяные змеи – коснулись щеки, вызывая мурашки размером с лошадь. Дыхание – горячий ветер в ледяную бурю.

— Знаешь, я всегда получаю то, что хочу, – прошептал он, наклоняясь, – а я хочу тебя. И ты будешь моей.

Сердце – как бешеный кролик в барабане. Страх смешался с... возбуждением? Коктейль Молотова в душе. Попытки сопротивляться – тщетны, тело предательски отзывалось на его прикосновения. Рука скользнула по шее, и кожа покрылась гусиной кожей, словно её окунули в ведро с ледяной водой.

— Не бойся, – голос – шелк, опутывающий мозг. – Ты всегда мечтала об этом, не так ли?

Веки закрылись, как ворота в бурю, но его пальцы, как профессиональные взломщики, уже проникли под одежду, вызывая пожар в каждой клетке тела. Дыхание – сбилось, сердце – выпрыгивало из груди, как десантник из самолета. Стас улыбнулся – глаза горели, как угли в камине.

— Ну вот видишь, – прошептал он, обжигая шею. – Сопротивление бесполезно. Ты – моя.

Тьма сжималась, как питон жертву, но сквозь туман пробивалась зловещая ясность. Пальцы, танцующие на коже – то жарят, то морозяТ. Стас – близко, слишком близко. Дыхание – слилось в одно, горячее и влажное, как пар от кипящего самовара.

— Думала, убежишь? – слова, как бритвы, резанули тишину. – Ошибалась.

Безуспешные попытки отвернуться – его хватка цепкая, как у бульдога. Встреча взглядов – глаза горят, как в аду.

— Ты всегда была моей, – выдохнул он, накрывая губы. Тело – предательски подчинилось.

Ум кричал о сопротивлении, но тело жило собственной жизнью. Пальцы скользнули под блузку, и грудь налилась, словно перед взрывом.

— Видишь? – голос – бархатный, опасный. – Тело не обманешь.

Она закрыла глаза, пытаясь скрыть румянец. Но Стас – не отставал, словно следователь, ищущий улики.

— Такая чувствительная, – ухмыльнулся он, опуская руку к талии. – Ты знаешь, чего я хочу.

Дрожь – как лихорадка. Ноги – подкашиваются. Он держал – крепко, словно палач, готовый привести приговор в исполнение.

— Стас... – шепот – мольба.

— Тш-ш, – прошептал он, лаская шею. – Сегодня ты – моя.

И сопротивление – угасло.

Стас припечатал её к стене, словно бабочку к энтомологической доске. Его тело горело, как доменная печь, а руки двигались уверенно, словно опытные взломщики, открывающие сейф с её секретами. Его пальцы скользнули по шее, вычерчивая на коже карту мурашек, которые она тщетно пыталась скрыть. Она чувствовала, как её сердце барабанит в унисон с его сбившимся дыханием, от которого веяло надвигающимся штормом.

— Думала, что сможешь убежать? — промурлыкал он, касаясь губами её ушной раковины, и по её телу пробежала электрическая искра. — Я всегда знал, где тебя искать. Даже когда ты пряталась в самых темных уголках своей души.

Он опустил руку ниже, к бедру, и она почувствовала, как её ноги становятся ватными, готовыми подкоситься от слабости. Но он не позволил ей упасть, его объятия были железными, словно кандалы.

— Стас... — прошептала она, в её голосе звучала отчаянная, но беспомощная мольба.

Он усмехнулся, и в полумраке его зубы сверкнули, как лезвия кинжалов. — Ты всегда была моей, — прошептал он, ведя губами по её шее, и её тело, отбросив остатки сопротивления, предательски откликнулось на его прикосновения.

Его пальцы незаметно скользнули под юбку, и она почувствовала, как её тело замирает в предвкушении, словно натянутая струна перед тем, как из неё извлекут пронзительную ноту. Он знал её тело, как свои пять пальцев, и каждое его касание обжигало её, словно удар током высокого напряжения.

— Ты знаешь, чего я жажду, — прошептал он, и в его голосе слышалось сладострастное предвкушение. — И ты знаешь, что не сможешь мне отказать.

Стас прижал её к стене, и ледяная прохлада камня лишь усилила жар его тела. Его пальцы впились в её кожу, словно клейма, оставляя на ней невидимые знаки, которые завтра проявятся в виде синяков — безмолвных свидетельств его власти.

— Дрожишь, — усмехнулся он, касаясь губами её щеки. — Это страх? Или предвкушение?

Она хотела возразить, но слова застыли в горле, словно кусок льда, когда его ладонь проникла под тонкую ткань её белья. Его пальцы двигались медленно и уверенно, словно опытный музыкант, наигрывающий на клавишах её тела мелодию страсти, которую он знал наизусть.

— Вот так... — её голос сорвался в стон, когда он нашёл её самое чувствительное место, заставляя её изгибаться в его руках и сжиматься вокруг его пальцев в неудержимом порыве наслаждения.

— Ах!.. — вырвалось у неё, и она, словно обессиленная птица, опустила голову на его плечо.

— Молчи, — прошептал он ей на ухо, — не сдерживай себя. Нежности потом, сначала – страсть.

Он сжал её бедро ещё крепче, поднимая юбку выше, обнажая её бледную кожу, словно вынося на свет сокровище, которое долгое время было скрыто от посторонних глаз. Воздух казался обжигающе холодным по сравнению с его прикосновениями, и её тело отреагировало на это, покрывшись мурашками.

— Я не пряталась, — выдохнула она, но даже в её голосе звучала неуверенность.

— Лжешь, — он провёл языком по её шее, словно ставя свою метку. — Мне нравится, когда ты оказываешь сопротивление. Это делает игру ещё интереснее.

Его пальцы, словно опытные следопыты, нашли её самое сокровенное место, и по её спине пробежала дрожь, заставив её закусить губу, чтобы не издать стон.

— Нет... — прошептала она, пытаясь удержать равновесие на краю бездны.

Но Стас был неумолим – он всегда знал все её слабые места.

— Не сдерживай свой крик, — прошептал он, и его голос стал низким и хриплым от возбуждения. — Позволь себе потерять контроль. Я хочу слышать, как ты сходишь с ума.

И когда его палец проник в неё одним резким движением, она не смогла больше молчать. Её крик разорвал тишину, и Стас улыбнулся — он знал, что это только начало безумной ночи, полной страсти и наслаждения.

Стас отпустил её, чтобы стянуть с себя рубашку, и она увидела, как под тусклым светом лампы играют его мышцы, напряжённые и рельефные, как у античного воина. Его взгляд стал как раскалённая лава, и она почувствовала, как по её телу разливается обжигающая волна тепла, несмотря на холод стены за спиной. Он прижался к ней снова, и она почувствовала его возбуждение сквозь тонкую ткань юбки, вызывая в ней головокружительное чувство предвкушения.

— Ты думала, что сможешь убежать от меня? — проурчал он ей на ухо, и его дыхание опалило её кожу. — Но ты всегда знала, что рано или поздно окажешься здесь, в моих объятиях.

Она хотела возразить, сказать что угодно, лишь бы разорвать эту колдовскую связь, но он заглушил её слова своим поцелуем — долгим, жадным и требовательным. Его язык проник в её рот, словно завоеватель, исследуя каждый уголок её сознания, и она почувствовала, как её тело предательски подчиняется его воле и отвечает на его ласки. Её руки, словно сами по себе, потянулись к его спине, и её ногти впились в его горячую кожу, вызывая у него стон удовольствия.

— Вот так, — отстранился он на мгновение, его голос был хриплым от желания. — Покажи мне, как сильно ты меня хочешь.

Его рука снова нырнула под её юбку, и в этот раз он не стал медлить. Его пальцы скользнули внутрь её, и она застонала, её голос дрожал от сладострастного предчувствия. Стас улыбнулся, видя, как её глаза закрылись, как её тело изгибается под его прикосновениями, словно гибкий тростник на ветру.

— Ты такая красивая, когда теряешь контроль, — прошептал он ей на ухо, и его губы опустились к её груди, лаская и кусая её сквозь тонкую ткань кружевного бюстгальтера. Она вскрикнула, когда он сорвал его с неё одним ловким движением, обнажив её набухшие соски, и его рот жадно набросился на них, принося ей новую волну неземного наслаждения.

Его пальцы продолжали танцевать внутри неё, и она чувствовала, как её тело приближается к точке невозврата, к той самой грани, за которой её уже не будет существовать, а останется лишь безудержная страсть. Но он остановился, заставляя её открыть глаза и посмотреть на него.

— Не так быстро, — прошептал он, и его слова были полны обещания. — У нас впереди целая ночь.

Стас прижал её к стене ещё теснее, и её тело ощутило твёрдость камня сквозь тонкую ткань одежды.

— Ты горишь, — прошептал он и провёл пальцем по её обнажённому плечу. — Ты боишься? Или это просто желание?

Она не ответила – слова застряли у неё в пересохшем горле. Сейчас всё говорило её тело — грудь тяжело вздымалась, а бёдра почти неосознанно подались вперёд, навстречу его ласкающим движениям. Он без труда заметил это едва уловимое движение и усмехнулся. Его пальцы снова вернулись туда, где совсем недавно правили нежность и предвкушение – на этот раз его прикосновения стали более жёсткими и напористыми.

— Ах!.. — её голос дрогнул, а затем и вовсе сорвался в неистовый стон, когда его пальцы снова нашли ту самую сладостную точку, вызывая неудержимый взрыв наслаждения. Она почувствовала, как бешено бьётся её сердце, а всё тело сжалось в едином порыве навстречу его ласкам.

Он оставил отпечаток своих зубов на её губе, словно подписывая: "Моё!"

— Говори, чего хочешь, — прорычал он, будто укрощая необъезженного жеребца. Его требование прозвучало как обещание... или угроза?

Она попыталась собрать мысли в кучу, но они разбегались, как тараканы от света. Каждое его прикосновение было равносильно короткому замыканию!

— Тебя... — прошептала она, вцепившись в его плечи, как утопающий за соломинку. – Хочу твои руки... ВЕЗДЕ!

И тут мир перевернулся! В его глазах бушевал пожар, как будто сам дьявол подкинул дровишек в камин. Он развернул её, припечатав спиной к стене. Одна рука хозяйничала на её талии, а другая... Ох, другая творила бесчинства с её самым сокровенным местом.

— Смотри! – велел он, заставляя её опустить взгляд. – Видишь, как ты горишь?

И она видела! Прямо пожар Голливуда! Она видела, как его пальцы выписывают вензеля на её коже, как дрожит каждая клеточка её тела.

— Стас... – Её голос звучал как предсмертный хрип загнанной лани.

— Терпение, детка! – Он оставил горячий поцелуй на её ушке. – Самое интересное только начинается!

Тем временем, вторая рука хулигански расстегивала ремень, и она почувствовала, как что-то твёрдое и горячее прижалось к её пояснице, обещая незабываемую ночь.

— Ну, скажи... – Его голос стал низким и бархатным, как у оборотня, вынюхивающего добычу. – Ты готова к безумию?

— Готова... – прошептала она, но её голос дрожал, выдавая коктейль из страха и дикого желания. Её ногти оставили кровавые полосы на его предплечьях. Стас усмехнулся, и провёл языком по её шее, будто ставя личную печать качества.

— Уверена? – спросил он, сверля её взглядом, как лазером. – Потому что я не остановлюсь, пока ты не закричишь от удовольствия!

Она кивнула, лишившись дара речи. Её тело гудело, как трансформаторная будка. Стас не заставил себя долго ждать. Одним отточенным движением он освободился от пут, и её тело отреагировало, как магнитом к железу.

– Смотри, – снова потребовал он, сверля её взглядом, – Смотри, как принимаешь меня.

Она повиновалась, её глаза расширились, она увидела, как её нежное тело принимает его силу, не смущаясь и совсем не сопротивляясь, а плавится вместе с ним.