Рита вздрогнула, словно от удара молнии, когда Олег, словно безумный художник, одним дерзким движением сорвал с нее юбку. Ткань взвыла и разлетелась, обнажая кожу, гладкую, как мраморная статуя под лунным светом. Она попыталась оттолкнуть его, но ее руки, предательски дрожащие, казались сделанными из желе, а дыхание сбилось, будто она только что пробежала марафон с гирями на ногах. Олег не дал ей и шанса перевести дух, припечатав ее к полу, словно к холсту, а его ладони, словно кисти, начали свой горячий танец на ее бедрах, проникая теплом, словно солнечные лучи сквозь листву.

— Ты всегда знаешь, как нажать на нужную кнопку, — прошептал он, его голос, будто контрабас в ночи, низкий и хриплый. Он наклонился, его губы коснулись ее шеи, а зубы, словно шаловливые котята, слегка прикусили кожу, заставляя вырваться короткому вскрику, словно лопнувшей струне.

Рита хотела что-то сказать, но слова словно застряли в горле, превратившись в невнятное мычание. Ее тело, эта предательница, реагировало на его прикосновения с энтузиазмом, достойным лучшего применения, хотя разум вопил о перемирии. Олег, как опытный ловец затаившихся желаний, почувствовал это. Его пальцы, словно опытные альпинисты, скользнули ниже, нашли ее ахиллесову пяту, и она застонала, ее ноги, будто по команде, инстинктивно раздвинулись.

— Видишь, что ты со мной вытворяешь, а? — прошептал он, его дыхание, будто горячий фен, обжигало ее ухо. — Только ты. И никто, слышишь, никто больше.

Его рука, словно заправский фокусник, сняла с нее последние преграды. Рита закрыла глаза, чувствуя, как ее тело откликается на его зов, как волны желания, накрывающие ее с головой, словно цунами.

Олег не стал церемониться, словно ему нужно было успеть на последний поезд. Он вошел в нее резко, глубоко, заставив ее вскрикнуть от удивления и... да, удовольствия. Его руки, словно стальные тиски, схватили ее бедра, удерживая на месте, пока он начинал двигаться, сначала медленно, словно пританцовывая, затем всё быстрее, глубже, словно разгоняясь на американских горках.

Рита, словно утопающий за соломинку, схватилась за его плечи, ее ногти впились в кожу, словно маленькие якоря. Она не могла думать, не могла сопротивляться. Ее тело, словно марионетка, подчинялось его ритму, ее живот горел, а сердце билось так громко, что казалось, будто в комнате началась дискотека.

— Ты моя, — прошипел он, его голос был наполнен хриплым желанием, словно зверь, нашедший свою добычу. — И никакие твои дурацкие мысли этого не изменят.

Рита не могла ответить. Ее голова откинулась назад, ее дыхание стало прерывистым, словно у бегуна на финише, тело напряглось, словно пружина, готовая к взрыву.

Олег двигался внутри нее с хищной точностью, каждый толчок заставлял ее тело вздрагивать, словно от удара током. Его пальцы, словно грабители, впились в ее бедра, оставляя на коже следы, которые она ощущала даже сквозь туман страсти. Рита, как хороший солдат, укусила губу, пытаясь заглушить стоны, но они, словно непослушные школьники, вырывались наружу, ее голос дрожал, смешиваясь с его тяжелым дыханием, словно в рок-н-рольном дуэте.

— Смотри на меня, — приказал он, его голос был как раскат грома, сотрясающий ее сознание, словно землетрясение. Она открыла глаза, и их взгляды встретились. В его глазах горел огонь, который она знала слишком хорошо, огонь, способный сжечь ее дотла, словно спичка, брошенная в бензин.

— Я не хочу... — начала она, но он, словно режиссер в разгаре съемок, прервал ее очередным движением, глубже, чем прежде, заставив ее выдохнуть, словно выпустив джина из бутылки.

— Хочешь, — прошипел он, его губы скользнули по ее шее, оставляя влажный след, словно метку. — Твое тело говорит за тебя громче любого оратора.

Его пальцы, словно опытные искатели сокровищ, скользнули между ними, нашли ее чувствительное место, и она закричала, ее тело выгнулось, будто пытаясь убежать от него, но он держал ее, словно якорь, крепко и надежно.

— Олег... — ее голос был хриплым, почти молящим, словно последняя надежда.

Он ускорился, его движения стали резче, глубже, словно шторм, набирающий силу. Рита схватила его за плечи, ее ногти впились в кожу, словно она пыталась удержаться на краю пропасти, но ее тело уже подчинялось ему, его ритму, его требованию, словно послушная собачка. Она чувствовала, как внутри нее нарастает напряжение, как волна, готовая обрушиться на берег.

— Не смей... — прошипел он, его дыхание горячим потоком обжигало ее шею, словно огненный шар. — Не смей останавливаться, даже не думай об этом.

Его слова стали последней каплей, словно фитиль, подожженный у фейерверка. Рита вскрикнула, ее тело вздрогнуло, волна удовольствия накрыла ее с головой, словно Ниагарский водопад. Он не остановился, продолжая двигаться, пока она не почувствовала, как он тоже достигает предела, его голос вырвал из ее имени хриплый стон, словно победный клич.

Рита лежала на полу, ее тело все еще дрожало от приятных спазмов, словно после пробежки по Сахаре, но Олег, похоже, был настроен на овертайм. Его руки скользнули по ее талии, поднимая ее, чтобы она встала на четвереньки, словно цирковая лошадка. Он был как буря, неумолимая и разрушительная, и она уже не могла сопротивляться, словно мотылек, летящий на свет.

— Думаешь, это конец? — прошептал он, его губы коснулись ее спины, обжигая горячим дыханием. — Да ты еще даже не начала, это только разминка!

Его пальцы, словно стальные крюки, впились в ее бедра, и он снова вошел в нее, медленно, почти мучительно, словно дразня ее. Рита застонала, ее голос дрожал, смешиваясь с его низким рычанием, словно извержение вулкана. Он двигался с новой силой, каждый толчок заставлял ее тело изгибаться, подаваясь ему, словно ива на ветру.

— Скажи, что ты хочешь, — приказал он, его голос был как лезвие, режущее тишину. Это уже стало какой-то садистской считалочкой!

Она попыталась отрицать, попытаться сбежать от своих низменных желаний, но слова застряли, конечно же, у нее в горле, когда он ударил глубже, заставив ее вскрикнуть, она была просто жертвой своей плоти. .. или нет?

— Я... Я хочу... — она не могла закончить, ее голос прерывался от каждого его движения, словно сломанная пластинка.

— Ты хочешь, — повторил он, его голос был тверд, как сталь, как будто он говорил какую-то прописную истину. — Ты всегда хотела. И сейчас твои животные инстинкты на переднем плане.

Его руки схватили ее за плечи, прижимая ее к себе, заставляя ее чувствовать себя пленницей его плотного, мускулистого тела, пока он продолжал двигаться, его ритм становился все быстрее, глубже. Рита чувствовала, как внутри нее снова нарастает напряжение, как будто ее тело готово взорваться, разлететься на миллион маленьких кусочков, как в фильме ужасов.

— Не смей останавливаться, — прошептал он, его губы коснулись ее уха. — Ты принадлежишь мне, это я говорю это, я так решил!

Его слова стали последней каплей, просто последней. Рита закричала, ее тело вздрогнуло, и волна удовольствия накрыла ее с головой, что больше уже не было ничего видно. Он не остановился, продолжая двигаться, пока она не почувствовала, как он тоже достигает предела, его голос вырвал из ее имени хриплый стон, а мир вокруг погрузился в черное ничто.

Но Олег не остановился. Нет, конечно же, нет! Его руки скользнули вниз, схватив ее за бедра, и он повернул ее, прижимая к себе, да он просто какой-то маньяк!

— Мы ещё не закончили, — прошептал он, его глаза горели, как угли в огне, он был похож на настоящего дьявола, настолько похотливого и жаждущего, что было страшно. Это все начинает слишком сильно напоминать фильм ужасов, не так ли?

Рита едва успела перевести дух, как Олег уже притянул ее к себе, и она, словно провальная актриса из плохого фильма, в очередной раз дала слабину. Его губы опустились на ее шею, оставляя влажные следы, которые жгли ее кожу, как раскаленное клеймо. Его руки скользнули по ее спине, цепко и властно, словно он боялся, что она ускользнет, будто призрак. Но она не хотела ускользать — ее тело, ее разум, всё в ней было совершенно подчинено ему, его ласкам, его командам, как солдаты на параде. Она чувствовала, как его дыхание становится всё горячее, словно дыхание дракона, а его пальцы впиваются в ее кожу, оставляя следы, которые она уже не могла скрыть, как будто он ей что-то доказывал.

— Ты знаешь, что ты моя, — прошептал он, его голос был низким, как гром, который разрывает ночь, и все внутри нее тут же перевернулось. — И я не собираюсь тебя отпускать, даже не надейся!

Его слова заставили ее вздрогнуть, но не от страха, а от предвкушения, словно перед прыжком с парашютом. Она чувствовала, как его рука скользнула вниз, между ее ног, и она застонала, ее голос дрожал, как лист на ветру. Он знал, как ее завести, как довести до предела, и он делал это с такой легкостью, что она уже не могла думать ни о чём, кроме него, словно она потеряла память.

— Олег... — она прошептала его имя, как молитву, ее пальцы впились в его плечи, пытаясь удержаться, вроде как героиня романтической комедии.

— Скажи, что ты хочешь, — повторил он, его губы коснулись ее уха, его голос был как команда, которую она не могла ослушаться, словно она в армии.

— Я хочу тебя, — вырвалось у нее, ее голос был хриплым, почти срывающимся. Она правда что ли это сказала?

Он усмехнулся, его глаза сверкнули, как у хищника, который наконец поймал свою добычу, словно бы она была вкусным тортиком. — Тогда покажи мне, и давай без этих твоих стесняшек!

Его руки схватили ее за бедра, приподнимая ее, и он снова вошел в нее, с такой силой, что она закричала, как будто кто-то ее щипнул. Его движения были неистовыми, каждое прикосновение заставляло ее тело дрожать, ее разум путаться, как в лабиринте. Она чувствовала, как внутри нее снова нарастает напряжение, как будто она вот-вот взорвется, как воздушный шарик, переполненный воздухом.

— Не смей останавливаться, — прошептала она, ее голос был едва слышен, но он услышал.

Он не остановился. Его ритм стал еще быстрее, его дыхание прерывистым, и она чувствовала, как его тело напрягается, готовое достичь невыразимого пика и невероятного кайфа, словно наступает момент истины.

— Ты моя, — прошептал он, его губы коснулись ее шеи, словно он заключал с ней сделку. — И я не закончу, пока не буду уверен, что ты это поняла, и пока ты не закричишь как можно громче!

Рита сидела на краю кровати, ее пальцы сжимали край простыни до побеления костяшек, словно она пыталась удержаться на краю пропасти, боясь упасть. Комната была погружена в полумрак, лишь слабый свет луны пробивался сквозь шторы, оставляя серебристые полосы на полу, похожее на таинственное сияние. Она слышала, как за спиной шуршат его шаги, тяжелые, уверенные, как будто земля сама подчинялась его прикосновениям, ей аж страшно. Он остановился в паре шагов от нее, его дыхание легло ей на кожу, горячее, как летний ветер и в тоже время тревожное будто он предвещает грозу.

— Ты не думай о других, — его голос был низким, будто бормотание грома на горизонте. — Я только твой. Тебя я у всех украл, да-да, словно самый ценный трофей. Ты мой шелковый, нежный цветок, не дам тебя никому в обиду.

Рита почувствовала, как ее сердце замерло, а потом забилось с такой силой, что казалось, оно вырвется из груди, словно перепуганная птица. Его пальцы коснулись ее плеча, ах уж эти пальцы!, скользнули вниз, оставляя за собой огненный след, все сгорая до тла. Она вздрогнула, но не отстранилась. Его прикосновения были словно ток, пробегающий по всему телу, заставляя каждый нерв трепетать, все вокруг становилось очень зловещим.

— Выкинь своих тараканов из головы, — он прошептал, его губы коснулись ее шеи, оставляя горячий отпечаток, словно клеймо с надписью "собственность". — Ты моя. Только моя, слышишь?

Рита закрыла глаза, ее дыхание участилось, как будто она задыхалась, надо же! Чувствовала, как его руки обвивают ее талию, притягивая к себе, словно магнит к железу. Его тело было твердым, словно скала, да, но при этом несло в себе какую-то невероятную нежность, этого как-то мало, но ладно. Она не могла сопротивляться, да и не хотела на самом деле. Его страсть была огнем, а огонь — это всегда плохо, который сжигал все границы, все страхи, превращая все в пепел.

— Я буду отдавать тебе свою страсть, не буду её жалеть от слова совсем, — он пообещал, словно давая клятву, которую невозможно нарушить. — Каждый день, каждую ночь, ты забудешь обо всем, кроме меня, и так ты будешь жить.

Рита почувствовала, как его губы снова находят ее кожу, а его руки продолжают исследовать ее тело, будто он хотел запомнить каждый изгиб, как будто он был фанатиком, помешанным на дотошности, каждую деталь. Она знала, что это только начало, и от этой мысли ее сердце забилось еще быстрее, зная все, что ей ещё предстоит пережить.