Продолжение. Начало см. чч.1-4.

Когда и у Вадима, наконец, всё необходимое отрасло до заданных размеров и приняло положенные формы, Юлька всё-таки заказала ему плавки, и купальник себе, чтобы выйти на цивильный пляж. Нет, не то чтобы они стеснялись ходить на нудистский — Юлька вообще делала это с большим удовольствием — но Вадиму всё-таки не нравилось трясти мудями без надобности целый день. Поначалу, когда у него ещё ничего не свисало снаружи, ходить нагишом было приятно и удобно, но теперь — увы. К тому же у него пока восстановилась только форма, но не функциональность — и хотя демонстрировать эрекцию на нудистских пляжах всегда считалось неуместным, ему было неприятно вспоминать так часто о её отсутствии.

Пляж поразил их откровенностью. В их прошлой жизни такое продавалось только в секс-шопах, а теперь даже Юлька в своих целомудренных стрингах выглядела здесь как купальщица с эротическихъ открытокъ примерно конца XIX века. На большинстве женщин были какие-то замысловатые конструкции из тоненьких ленточек и крошечных лоскутков, которые едва-едва прикрывали соски и ту маленькую складочку внизу живота. Сама грудь, ягодицы и гладко депилированый лобок не скрывались нисколько — наоборот, выставлялись на всеобщее обозрение с такой же естественностью, как это принято у нудистов. Очевидно, понятие "неприличных" частей тела было сведено к абсолютному минимуму.

Некоторые купальники, вместо верёвочек и ленточек, состояли из совсем тоненьких шнурочков, прозрачных или телесного цвета — так что клочки ткани там, где они были, держались на теле, казалось, сами по себе. А иногда, наверное, и не казалось — они просто были наклеены прямо на тело безо всяких верёвочек. Были купальники закрытые, но полупрозрачные, так что не скрывали совсем ничего. Или становились почти прозрачными, когда намокали. Как будто предназначением этих купальников было не скрыть нескромное, а наоборот, разжечь фантазию и стимулировать сексуальный интерес ещё больше, чем просто полная нагота. Но, судя по результатам демографической политики вообще, и в частности по отсутствию обычных пляжных заигрываний, шуточек между мужчинами и женщинами и прицокивания языком вслед, получалось это примерно никак. Как и на нудистстком пляже, здесь вообще никто ни с кем не общался, кроме как внутри своих мини-компаний.

Ещё одним популярным стилем одежды было что-то типа трусов, натянутых на самые плечи — с полностью открытыми боками от ног до подмышек. Их носили и мужчины, и женщины, и неопределённая молодёжь из последних серийных партий человеков — без наружных половых признаков вообще. Единственные отличия состояли в том, что у мужчин вырез спереди внизу был немного менее глубоким, так что из него ничего не вываливалось. У женщин вырез был, опять же, до самого начала той складочки, а ленточки наверху они старательно натягивали на соски. Но когда они нагибались или садились, такой купальник не скрывал, конечно, абсолютно ничего.

— Вблизи вас обнаружено лицо с расширенными репродуктивными возможностями, находящееся в поиске, — неожиданно сообщил ИИ Вадима. — Желаете ли вы вступить в контакт? Ответьте "да" или "нет".

Юлька ехидно покосилась на Вадима. Он замешкался с ответом, но всё равно было уже поздно — как тогда с фурой. Японка лет двадцати пяти, ещё старого выпуска — со всем, что должно быть у женщины — разложила свою подстилку прямо перед ними и бесстыдно разлеглась у них на виду, подставив грудь солнцу и их взглядам. Кроме скромно прикрытых сосков, конечно.

Пока она устраивалась, Вадим, естественно, успел оценить её со всех сторон. Немного низкосрачная и колченогая, как и все здешние женщины, но по сравнению с другими японками — очень даже ничего. Попка кругленькая, крепенькая такая. Мордашка симпатичная.

Юльку она, похоже, тоже заинтересовала:

— Как думаешь, какой у неё размер?

— Трёшка, наверное.

— А мне кажется, четвёртый.

— Может быть, и четвёртый. Для японки — точно больше среднего. Они же здесь все мелкие такие.

Действительно, Юлька, высокая даже для русской девушки, среди японок выглядела вообще гренадёршей.

Новая соседка, услышав их разговор, перевернулась на живот и улыбнулась им. Отступать было некуда.

— Ой, а вы не по-японски говорите? А по-каковски?

"Чёрт побери, — подумала Юлька, — я же совсем забыла, что у неё свой ИИ есть. И переводить он тоже, конечно, умеет."

Японка, между тем, опёршись на локти, безо всякого смущения смотрела на них. Её грудь, свисавшая вниз, теперь определённо выглядела никак не меньше четвёрки.

— По-русски, — признался Вадим. — Мы из России.

— Ой, как интересно! — воскликнула девушка. — Прямо из самой России? Вы такие необычные… Скажите, а это правда, что в России девушек целуют в губы, а е##т в п##ду?

— Правда, — ответил Вадим. Он и сам был бы не прочь это знать достоверно, но судя по рассказам электронного болтуна, там всё было так же, как и в их прошлой жизни.

— Я хочу обязательно поехать в Россию! Чтобы меня там вы###ли в п##ду! Здесь, в Японии, этого никто не хочет делать. Совсем никто.

— Приезжай, — рассмеялась Юлька. — Только не говори такие слова, они неприличные.

— Да? — удивилась японка. — А я думала, что русские всегда их используют. И в устной речи, и в письменной. Больше тысячи лет, ещё с того времени, когда бумагу не изобрели, а писали на белой коре от дерева.

— Используют-используют, — поддакнул ИИ и вывел на свой экранчик фото бересты со знакомыми буквами. — Грамота от Радослава к Хотеславу, Новгородская земля, середина XII века.

— Мне мама так и говорила: "Вот вырастешь, и тебя будут е##ть в п##ду, " — призналась девушка. По-японски, конечно, но ИИ перевёл именно так; очевидно, она и по-японски использовала соответствующие слова и не видела в них ничего плохого.

— Смотри-ка, она ещё и по-человечески рождена, — шепнула Юлька на ухо Вадиму.

"А она вообще-то ничё так, — подумал Вадим. — Я бы вдул." И немедленно устыдился — не столько своих скабрёзных мыслей, сколько своей нынешней мужской несостоятельности. Конечно, трахать эту случайную знакомую, прямо посреди городского пляжа, прямо перед Юлькой, он не собирался ни в коем случае. Чисто абстрактно предположил.

Девица, между тем, уже совершенно бесцеремонно таращилась на его плавки. И Юлька, конечно, тоже это видела.

— Меня зовут Юко, а вас? А вы тоже е####сь прямо в п##ду? А это надо часто делать?

Стеснения в ней не было ни капли. Даже Вадим с Юлькой, вполне раскованные наедине друг с другом, краснели от её вопросов. Особенно про то, ходят ли в России медведи прямо по дорогам.

— По каким ещё дорогам? — удивился Вадим, вспомнив тот подъём на федеральной трассе под Тайшетом.

Но Юко, похоже, так и не поняла ответа.

— Ну, как она тебе? — с усмешкой спросила Юлька, когда их новая знакомая отошла в сторону синеньких кабинок на краю пляжа.

— Н-да… Нестандартная по нынешним здешним меркам. Прямо нетрадиционная. Тяжко ей тут, бедной.

Юлька по-хозяйски загребла горстью бугор на его плавках. Результат её, по-видимому, удовлетворил.

— Не боись, я тебя сегодня прикрою. Постою уж за твою мужскую честь.

Юко вернулась. Вадим, между тем, опять начал чувствовать знакомое нехорошее бурление в кишках. Он тоже отлучился ненадолго, оставив девушек одних. А когда вернулся — обнаружил их уже в обнимку, и даже немного более того. Плотно целующимися, короче говоря.

— Девушки, вы бы уж как-нибудь поскромнее, — заметил он. — В общественном месте всё-таки…

— Да ничего страшного, — отбрехнулась Юлька, ещё плотнее забирая ладонями грудь Юко.

— Если нам так нравится, то кто нам может помешать? — добавила Юко, запуская пальчики глубже в Юлькины стринги.

— Воспрепятствование сексу других персон карается тюремным заключением на срок от одного года до трёх лет, — казённым тоном произнёс ИИ.

— Вот видишь, — обрадовалась Юлька, — всё нормально. Мы уже обо всём договорились. Сегодня моя очередь, а Юко сегодня сама не готова. И завтра утром уезжает, она в нашем городе только на один день. Но в следующий раз — обязательно. Да, Юко?

Только сейчас Вадим заметил толстую белую нитку, предательски вылезшую из-под купальника Юко. Поня-атно. Уфф, на сегодня пронесло, не придётся позориться.

— Да, и тогда вы меня обязательно вы###те в п##ду. Мне Юля так обещала. Мне надо будет снова приехать сюда через три недели.

На последних словах Юлька вдруг нахмурилась. Вадим тоже не очень понял, серьёзно ли она говорит или шутит.

Увы, в Японии нельзя просто так бросаться словами. Они слишком быстро забыли об этом. Для Юльки это "когдааа-нибудь в следующий раз" означало то же самое, что и "никогда". И ни о каких конкретных сроках у них речь, конечно, не шла. Но Юко восприняла всё совершенно серьёзно, и теперь она попала в ловушку своих слов. Отказаться от сделанного обещания — это бесчестье, которое хуже и позорнее смерти, это они уже знали.

— Как это через три недели? А если я ещё… — чуть было не проговорился Вадим.

— Никаких "если", — строго возвестил его электронный помощник. — Записываю в приложение "Календарь": "Через 3 недели, такого-то числа, вы###ть Юко." Запись создана.

Искусственный интеллект Юко тоже что-то прочирикал по-японски. Юко довольно хихикнула и обняла Юльку.