Солнечный свет, пробивавшийся сквозь полуприкрытые жалюзи, рисовал на столе причудливые узоры из золотистых бликов. В воздухе витал знакомый букет ароматов — горьковатый кофе, сладкая ваниль пончиков, едва уловимый шоколадный шлейф от свежей выпечки. Это небольшое кафе было моей привычной остановкой перед работой, местом, где можно было перевести дух и настроиться на день.

Обычно здесь работала одна официантка, с которой мы успели сблизиться за последние месяцы. Сегодня я надеялся застать её, но, увы, её смену закрывала другая. Пришлось довольствоваться лишь чашкой ароматного напитка и наблюдением за девушками в чёрных фартуках, сновавшими между столиками. Их улыбки были вежливыми, но дежурными, а внимание к посетителям — частью отработанного ритуала.

Всё стало интереснее, когда в кафе вошла пара: мужчина в идеально сидящем костюме и женщина с элегантной, но чуть усталой осанкой. Они заняли столик неподалёку от меня, и в их движениях, взглядах, даже в том, как они переговаривались шёпотом, читалась какая-то история.

Ее звали Лера — я узнал это из его раздраженного монолога. Мужчина лихорадочно листал меню, явно пытаясь выбрать что-то подходящее, но его спутница, судя по всему, не испытывала ни малейшего интереса к еде. Он злился, грубо тыча пальцем в страницы, а ее это лишь забавляло — в уголках ее губ играла едва уловимая улыбка.

Она сидела вполоборота, и солнечный свет, падающий из окна, золотил короткие пряди у ее виска, обнажая изящную линию шеи и тонкую цепочку, которая мерцала при каждом легком движении. Ее кавалер — плотный, с красноватым лицом человека, готового вот-вот взорваться от недовольства, — жестикулировал так резко, что едва не сбил стоящие на краю стола солонки.

Наконец они сделали заказ, и он тут же переключился на что-то другое. Его рассказ, сопровождаемый резкими взмахами рук, явно касался чего-то «грандиозного»: обрывки фраз — «сделка», «проценты», «дурак» — вырывались из-под усов, густых и жестких, как щетка.

Лера поймала мой взгляд в тот момент, когда ее спутник потянулся за сигаретой. Ее глаза — серые, с золотистыми искорками — скользнули по мне с медленной, оценивающей легкостью. Я едва заметно наклонил голову в сторону ее мужчины, словно спрашивая: «Надоел?» Она чуть приподняла бровь, почти неуловимо, но ответ был ясен: «А разве не очевидно?»

О, дорогая, это было более чем очевидно.

Он внезапно обнял ее за плечо, пытаясь то ли поцеловать, то ли просто притянуть к себе. Лера кокетливо улыбнулась, но аккуратно отстранилась, и это явно смутило его. Ее взгляд снова встретился с моим, а кончик языка, мелькнув на мгновение, скользнул по нижней губе — медленно, словно пробуя вкус чего-то запретного.

«Сбежим?» — беззвучно прошептали мои губы, когда ее спутник полез в карман за кошельком. Она опустила ресницы, затем резко подняла их, и в этом мгновении было столько томной, обещающей неги, что казалось — еще миг, и она не просто согласится уйти. Ей хотелось большего. Гораздо большего.

Официантка с натянутой улыбкой замерла у их столика, расставляя приборы и аккуратно подавая заказ, но между нами уже витало нечто куда более острое, чем запах кофе и сладкой выпечки.

Ее взгляд был уже не просто игрой — это был вызов. Она явно заинтересовалась, но ей требовалось развитие, а не бесконечный обмен многообещающими взглядами. Когда тонкая ткань ее юбки медленно поползла вверх, обнажая узкую полоску кожи над коленом — гладкую, будто отполированную солнцем, — я не смог сдержать довольной усмешки.

Нарочито небрежно откинувшись на спинку стула, я развел ноги чуть шире, давая ей понять, что принял правила ее игры. В полупустом зале никто не обращал внимания на двоих, застывших в этом немом диалоге. Ее пальцы слегка дрожали, но продолжали свое медленное движение вверх по бедру, будто движимые скрытой пружиной, пока шелковый подол не замер на опасной границе – достаточно высоко, чтобы мое дыхание участилось, достаточно скромно, чтобы сохранять видимость приличия.

«Твой ход», – словно говорил этот жест.

Я сделал глоток остывающего кофе, чувствуя, как горечь напитка смешивается со сладким привкусом предвкушения на языке. Затем, не отрываясь от ее глаз, расстегнул верхнюю пуговицу брюк – медленно, давая ей время рассмотреть каждое движение.

Ее спутник, увлеченный громким монологом о «пяти тысячах евро в месяц, честное слово!», не замечал ни этого немого диалога, ни того, как его дама незаметно прикусила нижнюю губу. Он и не должен был – наша игра в раздевание велась на расстоянии, где каждое прикосновение заменял взгляд, а шепотом становилось дыхание.

Лера внезапно достала из сумочки маленькое зеркальце, будто проверяя макияж. Мельком глянув в отражение, она резко встала, наклонилась к своему кавалеру и что-то шепнула ему на ухо, оставив того размахивать руками в пустом пространстве. Когда она проходила мимо, едва уловимое дуновение ее духов – что-то теплое, с нотками ванили и кожи – на мгновение перекрыло все остальные запахи.

«Жду», – прошептали ее губы беззвучно, даже не глядя в мою сторону.

А затем лишь шелест юбки и легкий стук каблуков по плитке, затихающий в направлении коридора, ведущего к туалетам.

Мерцающая лампа, давно требующая замены, отбрасывала неровные тени по стенам, создавая ощущение, будто мы оказались в каком-то подпольном месте, где всё дозволено. Лера стояла, прислонившись спиной к прохладной плитке, ее грудь слегка вздымалась, а губы, чуть приоткрытые, ловили воздух быстрее, чем обычно. Я подошел вплотную, ощущая тепло ее тела даже сквозь одежду.

Развернув ее к себе, я прижал ладонью к стене, а другой рукой скользнул по бедрам, поднимая юбку. Тонкая ткань легко поддалась, обнажая гладкую кожу. Она едва вздрогнула, когда мои пальцы прошли выше, к талии, ощущая каждый изгиб ее тела.

— И часто ты так вот с незнакомками? — прошептала она, накрывая мои руки своими. Ее пальцы мягко сжали мои, будто давая понять — я разрешаю, но не торопись.

— Нет, — мое дыхание стало глубже, — но если получается... то стараюсь не упустить.

Я наклонился, едва касаясь губами ее шеи, чувствуя, как под ними пульсирует жилка. Ее кожа покрылась мурашками, а тело слегка выгнулось навстречу.

— А тебя не смущает, что муж буквально за стенкой?

Она рассмеялась — тихо, хрипловато, и вдруг резко развернулась, прижавшись к стене уже грудью. Ее пальцы быстро нашли ширинку, и шуршание молнии потонуло в ее голосе:

— Муж? Неважно. Она прикусила губу, глядя на меня снизу вверх. — Он просто тот, кто иногда создает золотую клетку...

Ее ладонь скользнула внутрь, обхватывая член, и я резко вдохнул, когда ее ногти слегка впились в кожу.

— Но хочу ли я сидеть там постоянно?

Она приподняла подбородок, и в ее глазах вспыхнуло что-то дикое, почти хищное. Зрачки расширились, губы слегка влажные от возбуждения. Из зала донесся громкий хохот ее «спутника», но она лишь на секунду замерла, прислушиваясь, прежде чем сжать меня крепче.

— Он сейчас наговорится и пойдет искать... — начала она, но оборвала себя на полуслове, прижавшись губами к моему уху. Горячее дыхание обожгло кожу:

— Так что не теряй ни минуты. Надеюсь, ты знаешь, как пользоваться тем, что я держу в руке.

Не отпуская, она подняла юбку выше, обнажая бедра. Шелк зашуршал, скользя по коже, и в полумраке коридора я увидел, как ее ноги слегка дрожат от предвкушения.

Мерцающий свет лампы выхватывал из полумрака детали, словно нарочно подчеркивая запретность момента: ее черные кружевные трусики, сползшие до колен, дрожь в напряженных бедрах, капля пота, скатившаяся по шее. Лера выгнула спину дугой, чувствуя, как мой член упирается в ее раскаленную, уже мокрую плоть.

— Ты уверен, что хочешь это здесь? — ее шепот обжег ухо, горячий и прерывистый, как дыхание перед падением в пропасть.

Ответом стал мой палец, скользнувший между ее ног, ощущая, как ее тело сжимается в голодном спазме. Она вскрикнула, но тут же впилась зубами в собственную губу, оставив на алой мякоти белесый след.

— Тише... — прошептал я, входя в нее медленно, но неумолимо, заполняя собой каждую складку. — Я просто хочу тебя. Неважно — здесь, в этом грязном углу, или на том столе, перед твоим мужем...

Ее тело приняло меня с таким жаром, что в висках застучало. Она закинула ногу мне на бедро, глубже впуская, ее пальцы впились мне в плечи, оставляя на коже красные полумесяцы.

— Ммм, да... — ее голос сорвался на хриплый стон, когда она толкнула бедрами назад, насаживаясь сильнее. — Было бы забавно... на столе... при всех...

Из зала донеслись голоса.

— Лера?! Где ты, черт возьми?! — ее «кавалер» явно терял терпение, его бас стал резким, нервным.

Но она только зажмурилась, ее бедра двигались вразрез с приближающимися шагами, ускоряя ритм.

— Пусть ищет... — прошептала она, и в этом шепоте смешались вызов, наслаждение и что-то дикое, первобытное.

Трусики окончательно соскользнули на пол, ее ногти впились в мои руки, сжимающие ее талию. Где-то рядом хлопнула дверь, шаги стали громче... Но было уже поздно останавливаться.

C очередным толчком ее тело сжалось вокруг меня, как горячий шелковый кулак, влажный и ненасытный. Лера ахнула, резко запрокинув голову, обнажив шею, на которой пульсировала тонкая жилка.

— Да... вот так... — ее голос сорвался на низкий стон, когда я вошел глубже.

Каждое движение рождало волну отклика в ее теле: бедра вздрагивали, живот напрягался, а внутренние мышцы сжимались, будто пытаясь удержать меня внутри. Ее киска была обжигающе горячей, мокрой от возбуждения, и с каждым толчком из нее вырывался хлюпающий звук, приглушенный лишь нашим учащенным дыханием.

— Ты так... плотно вошел... — она прошептала, кусая губу, ее ногти впились мне в спину.

Я чувствовал каждую складку, каждую пульсацию ее внутренностей, обхватывающих мой член, будто не желая отпускать. Ее тело будто говорило само за себя — сжимаясь при каждом отходе и жадно втягивая при каждом новом проникновении.

— Ммм... не останавливайся... — Лера застонала, когда я ударил особенно глубоко, и ее ноги обвились вокруг моих бедер, притягивая ближе.

Ее лоно было как раскаленный бархат, обволакивающий каждый сантиметр, а с каждым движением внутри разливалась новая волна горячей влаги. Я чувствовал, как ее внутренности дрожат, сжимаются, подстраиваясь под ритм, а ее стоны становились громче, отрывистее:

— Ах! Да... вот там... — она закинула голову, ее грудь тяжело вздымалась, а пальцы судорожно цеплялись за мои плечи.

Шаги в коридоре приближались, но ее тело, казалось, забыло обо всем, кроме этого момента. С каждым толчком она все сильнее прижималась к стене, ее бедра двигались навстречу, ускоряя темп, а из полуоткрытого рта вырывались короткие, прерывистые стоны:

— Да... да... вот так...

Я чувствовал, как ее внутренние мышцы начали учащенно пульсировать, сжимаясь в преддверии оргазма, а ее ноги дрожали, обхватывая меня.

— Я... я сейчас... — ее голос сорвался, тело напряглось, а затем ее лоно сжалось вокруг меня в серии горячих спазмов.

Её тело отвечало мне влажной пульсацией – упругая плоть сжалась, будто пытаясь задержать вторжение, но тут же предательски поддалась, впуская глубже. Лера ахнула, запрокинув голову, и в тусклом свете я увидел, как её глаза закатываются под веками, губы раскрываются в немом стоне, а на переносице проступают капельки пота.

Каждый толчок заставлял её тело извиваться – то ли пытаясь увернуться, то ли жадно ловя новое проникновение. Её киска, обжигающе горячая, обволакивала меня мокрым, живым шёлком, сжимаясь ритмичными спазмами.

— Боже... Ты... такой... большой... – выдохнула она, и слова рассыпались в прерывистом дыхании.

Я видел, как её лицо искажалось – то в гримасе почти болезненного наслаждения, то в блаженной улыбке, когда я находил особенно чувствительное место. Её брови то сходились в мученической складке, то расслаблялись, когда волна удовольствия накрывала с новой силой.

— Вот там... да... вот так... – шептала она, кусая свою опухшую от поцелуев губу, и я чувствовал, как её внутренности отвечают на мои движения – то сжимаясь в тугой узел, то разжимаясь в мокром объятии.

Её ногти впились мне в спину, оставляя горячие дорожки, а бедра начали двигаться в унисон – жадные, нетерпеливые толчки, выбивающие из груди хриплые стоны.

— Я... Я не могу... Это слишком... – её голос сорвался, когда очередное глубокое проникновение заставило всё её тело содрогнуться.

И в этот момент, когда её лицо исказилось в предвкушении кульминации, а внутренности начали судорожно сжиматься, из-за угла донёсся раздражённый окрик...

Голос её спутника, раздражённый и требовательный, резал воздух где-то за дверью. В коридоре было находиться опасно, плевать мне на него, но, появившись, он всё бы испортил. Я подсадил ее и с приятной ношей пошел туда, где, как мне казалось, будет поудобнее. Её ноги обвились вокруг моей талии, руки вцепились в плечи, и с каждым моим шагом я глубже входил в её обжигающую влажность.

Она стонала прямо в ухо, горячее дыхание смешивалось с моим, а её тело сжималось вокруг меня, будто не желая отпускать ни на мгновение.

Дверь кабинки захлопнулась, отрезав нас от всего мира. В тесном полумраке, пропахшем хлоркой и её возбуждением, Лера слезла и, развернувшись, задрала юбку, требуя продолжения. Немедленно. Она прижалась разгорячённым лбом к холодному кафелю. Я вновь вошел, натягивая ее плоть на член, чувствуя, как её внутренности пульсируют вокруг него, сжимаясь с каждым прерывистым вздохом.

— Ты совсем спятил... — прошептала она, но в её голосе дрожала не ярость, а неподдельное животное возбуждение. — Ещё... Ты... Мы делаем... Да... Да, да.

Её пальцы впились мне в шею, когда я начал двигаться, уже не сдерживаясь. Хлипкие стенки кабинки затрепетали в такт нашим движениям, их скрип тонул в стоне разгорячённой сексом женщины.

— Он... он уже ищет меня... — её голос сорвался на стон, но бёдра предательски поддавались навстречу, требуя больше, глубже, резче.

Я впился зубами в её плечо, заглушая собственный рык, и почувствовал, как её тело внезапно напряглось, внутренние мышцы сжались в тугой спазм.

— Я не... не выдержу... — она закусила губу, но было поздно — волна оргазма накрыла её, заставив сжаться вокруг меня так сильно, что звёзды поплыли перед глазами.

Снаружи, совсем близко, раздался грубый окрик её «кавалера». Он вроде допрашивал официантку, стоя прямо за дверью, требовал ответа.

— Теперь... — прошептала она, кусая свои губы, поворачиваясь. — О! Так ты еще не всё...

Её чёрные кружевные трусики, наверное, так и остались лежать у стены – тёмное пятно на холодном кафеле, немой свидетель того, что в этот момент она принадлежала только мне, только этому безумию, только этому вспыхнувшему между нами.

— Да... вот так... — её голос был густым, как мёд, с хрипотцой, которая заставляла кожу покрываться мурашками. Второй заход, чтоб дать и всё прийти к тому, чего она уже испытала. — Чувствуешь, как я вся сжимаюсь вокруг тебя? Как мне мало... Как хочется ещё...

Её пальцы впились в мои волосы, резко притягивая моё лицо к своей груди. Сквозь тонкую ткань блузки проступали твёрдые соски, а её дыхание сбивалось, когда я, не выходя из неё, провёл языком по контуру груди, оставляя влажный след на шёлке.

— Глубже... — она выгнулась, и её внутренние мышцы резко сжали меня, будто пытаясь втянуть до самого предела. — Я хочу чувствовать, как ты... как ты распираешь меня...

Я подчинился, вгоняя себя в неё до упора, пока её живот не дрогнул от напряжения. Она закинула голову назад, обнажив шею, на которой пульсировала жилка.

— Да... вот... вот там... — её голос сорвался на стон, когда я нашел тот самый угол, от которого её тело вздрогнуло, как от удара током.

Её внутренности были обжигающе горячими, влажными, и с каждым движением они сжимались всё сильнее, словно не желая отпускать.

— Кончай... — она прошептала мне в ухо, кусая мочку. — Я хочу почувствовать, как ты наполняешь меня... как оно будет вытекать...

И я дал ей желаемое.

Её ноги дрожали, когда волны её собственного оргазма ещё не отпускали, а моя сперма заполняла её. Она медленно сползла по стене, её колени подкосились, но я не дал ей упасть, прижав к себе.

— Ну что... Доволен? — она усмехнулась, проводя пальцем по своему животу, будто представляя, как это растекается внутри.

Кабинка была тесной, воздух — густым от запаха секса, пота и её духов. Лера сидела на ободке унитаза, её голубовато-серые глаза полуприкрыты, а губы — блестящие, размазанные. Она, держа меня за член, медленно облизывала верхнюю губу, собирая капли, стекающие по подбородку, изредка переключаясь на головку, давая и ей порцию ласки.

— Ну и аппетит у тебя... — прошептал я, наблюдая, как её язык скользит по собственному запястью, слизывая остатки.

Она засмеялась тихо, глубоко, и звук этот был густым, как сам поступок.

— А что, не нравится? — её пальцы провели по щеке, размазывая белые дорожки ещё шире. — Или жалеешь, что связался?

Я наклонился, придерживая её за подбородок.

— Жалко? Да я бы ещё раз залил тебя с ног до головы, если бы не этот козёл за дверью.

Она прикусила нижнюю губу, её пальцы скользнули между своих бёдер.

— Он поорет и успокоится... — прошептала она, раздвигая пальцами губы, обнажая розовую, блестящую плоть. — Видишь? Всё ещё дрожит... Всё ещё хочет...

Я застонал, чувствуя, как кровь снова приливает.

— Ты ненасытная...

— А ты разве не такой? — она наклонилась, её губы обхватили член снова, тёплые, влажные, умелые.

Где-то за дверью раздался грубый окрик, но её рот работал так, словно это последний миг перед концом света.

— Лера! Ты где, бля? — голос оборвался, шаги замерли у соседней кабинки. Он все-таки оттолкнул официантку и вошел в женский туалет.

Она перестала сосать лишь затем, чтобы прошептать:

— Пусть услышит, как я сосу...

И снова погрузилась в дело, с хлюпающими, пошлыми звуками, от которых мой живот свело судорогой наслаждения. Специально делая их громче, постанывая и играя слюнями.

А за дверью воцарилась мёртвая тишина.

Потом — громкий удар кулаком по стене.

— Ты там?!

Лера медленно подняла глаза, её губы растянулись в улыбке.

— Да... — крикнула она звонко, не отрываясь от меня. — Но у меня рот занят, не могу говорить.

«Он там... за дверью... умоляет, стучит...» – проносится в голове, но мысли расплываются, как чернила в воде, под лавиной ощущений.

Её губы — горячие, влажные, идеально обхватывающие — скользят по напряжённому стволу, то замедляясь, то ускоряясь, играя ритмом, будто читая мою плоть, как ноты.

— Ты... так сладко стонешь... — Лера отрывается на секунду, её дыхание обжигает кожу, а пальцы нежно перебирают яйца, заставляя меня дёрнуться. — Думаешь, ему тоже нравится?

Я не отвечаю – не могу. Всё, что остаётся – это сжать её волосы в кулаке, глубже вгоняя член между этих развратно приоткрытых губ.

Она принимает, не давясь, с лёгким хлюпающим звуком, и где-то вдали голос её «кавалера» становится всё более истеричным:

— Лера! Ты... что там... открывай! Ты обещала... Ты опять... шлюха... шлюхаа.

Но её только заводит это. Она сжимает мои бёдра ногтями, её глаза – полуприкрытые, мутные от возбуждения – смотрят снизу вверх, и в них читается вызов.

— Кончай... — шепчет она, и её язык обвивает головку быстрее, жёстче. — Я хочу почувствовать, как она бьёт мне в горло... Как заливаешь мне рот...

Волна накатывает с такой силой, что темнеет в глазах, а её глотка сжимается вокруг, выжимая каждую каплю, каждую последнюю тёплую волну..

Она не отрывается, пока я не опустошён полностью, пока последние судорожные толчки не стихают.

Только тогда Лера откидывается назад, вытирая тыльной стороной ладони уголки губ.

— О да. .. – её голос хриплый, довольный, слюни вперемешку со спермой стекают по подбородку, падая ниже.

За дверью – гробовая тишина.

Потом – тяжёлые шаги, удаляющиеся прочь.

Лера усмехается, поправляя юбку.

— Кажется, у нас появилось немного времени...

— Привстань, — я подаю ей руку, помогая взобраться выше.

Лера вскидывает бровь, но послушно ставит босую ногу на ободок унитаза, затем вторую. Её пальцы впиваются в мои волосы для баланса, когда я поднимаю её выше, чувствуя, как её бёдра — упругие, дрожащие от напряжения — смыкаются вокруг моей головы.

— О да... нежнее... — её голос звучит сверху смущённо-насмешливо, но прерывается стоном, когда мои губы находят её разгорячённую щель. — О-о-ох... да... вот так...

Её промежность пахнет возбуждением и моей спермой — терпко, по-животному. Язык скользит по вспухшим губам, собирая капли, солоноватые на вкус, и она резко дёргает бёдрами вперёд, требуя больше.

— Лижи... лижи, ох даааа... — она задыхается, её ногти царапают плитку стен.

Снаружи — шёпот, потом глухой удар ладони о дверь, они видит ее голову, застывшую над дверью кабинки.

— Ты... ты, бл... — голос её «кавалера» срывается в хрип.

Но Лере плевать. Она раскачивается на моих плечах, её клитор — твёрдый бугорок — трётся о мой подбородок, а пальцы сами раздвигают себя ещё шире, подставляя под язык.

— Да-да-а... прямо там... — её бёдра дрожат, сжимая мою голову. — Я сейчас... о боже...

И я чувствую, как её мышцы сжимаются в серии мелких судорог, как тёплая струйка стекает по моему подбородку. Она падает вперёд, грудью на мою макушку, её дыхание — частое, прерывистое.

— Я не залила там тебя... — шепчет она, слабо хихикая.

А за дверью — тяжёлое, яростное дыхание и звук разбитого стакана.

Мы вышли из туалета один за другим, стараясь сохранять невозмутимые лица, но смятая одежда и запоздало поправляемые пряди волос выдавали нас с головой. Лера поправляла юбку, её пальцы дрожали от недавнего наслаждения, а на щеках играл тот самый румянец, который бывает только после страстного секса.

— Трусики? — она приподняла бровь, оглядываясь по сторонам в тщетной надежде найти забытое кружево.

Я лишь развёл руками, сдерживая ухмылку:

— Похоже, это уже третьи за месяц...

Но вместо раздражения в её глазах вспыхнул озорной огонёк, и она рассмеялась — звонко, беззаботно, будто мы только что провернули какую-то дерзкую авантюру. И ведь правда — провернули.

Я проводил её взглядом до самой машины: её походка стала чуть шире, чуть увереннее, а когда она наклонилась, садясь в салон, подол юбки на мгновение приподнялся, обнажив полоску голой кожи. Она поймала мой взгляд, улыбнулась и, перед тем как захлопнуть дверь, провела языком по губам — последнее напоминание о том, что только что происходило в тесной кабинке.

Вернувшись за столик, я обнаружил, что кофе остыл. Но прежде чем я успел огорчиться, передо мной появилась официантка — та самая, с натянутой улыбкой, что мелькала между столиками всё утро. Бесшумно забрав пустую чашку, она поставила передо мной новую, полную, с дымящейся ароматной жидкостью.

— Спасибо, — кивнул я, но она не уходила.

Наклонившись так близко, что её грудь почти касалась моего плеча, она прошептала губами, чуть тронутыми липкой помадой:

— У меня, конечно, не такие дорогие... — её пальцы чуть дрогнули на краешке моего стола, — но снимаются они так же легко...

Запах её духов — ваниль и что-то пряное — ударил в голову, а взгляд, брошенный исподлобья, говорил яснее любых слов.

Кофе утром и горячая женщина... А может, даже две. Что ещё может быть лучше?

________________________

P/S

https://boosty.to/kornoloff - личная страница, общение, (генерация ИИ... да и просто выкладываю картинки что получаются в хоте работы с нейро сеткой.)

Пишу понемногу выкладываю. Планы и то над чем работаю, это есть или будет на Бусти и в телеге (телеграмм завел недавно, так что там пока шаром покати, но это временно надеюсь, хотя телега больше для быстрой связи), сыль на бусти.

Всем приятно чтения, авторам музы (Эротической)

И да продолжение Типичной истории, третья часть будет только на бусти