Робан покинул дворец еще до того, как Лиандрис проснулась. Он собрал немного одежды и взвалил на плечи свой большой боевой топор. Семнадцати с половиной лет от роду его рост составлял шесть футов восемь дюймов, а вес – почти триста фунтов. Его сила, скорость и выносливость намного превосходили обычные человеческие способности. Его тело было создано с единственной целью – сражаться.

Пришло время найти сестру.

С того дня, как Атея и его мать уехали, более пяти лет назад, в нем словно пропала какая-то часть. Он скучал по матери. Он скучал по своим возлюбленным. Но сейчас все было иначе. За эти годы, а особенно за последние несколько месяцев, он многое узнал о своей природе. Он скучал по сестре не так, как другие люди. Не как по любимому брату или сестре, не как по потенциальному новому любовнику или даже товарищу. Она была недостающей частью его самого, его сущности. Может быть, однажды, когда он найдет ее, он поймет эту часть.

Впрочем, это не имело значения. Робан дал обещание своей матери. Он ничего не слышал о них с той ночи, когда они отправились в Кордан, так что его целью будут острова Кордана.

В порту он нашел корабль, готовый доставить его в Лоррис, морской порт на материке, а оттуда всего за несколько дней на корабле можно добраться до островов Кордана. Это было достаточно близко для него. Когда он покидал свой дом в Фалькате, то взял с собой мешочек, наполненный ценными самоцветами. Чтобы расплатиться с капитаном корабля, ему потребовалось совсем немного драгоценных камней.

Это было долгое и скучное путешествие. Как же он скучал по Чалиссе и Мейре, ему даже стало не хватать королевских дразнилок. Он начал задумываться, подходит ли ему роль лидера мореходного народа, ведь спустя всего неделю он уже надеялся на нападение пиратов, чтобы отвлечься от скучных будней. Через две недели плохая погода стала желанным развлечением, а еще через два месяца... они наконец достигли Лорриса.

Лоррис был независимым городом, управляемым советом. Основным доходом Лорриса как морского порта была торговля. Робану пришлось три дня ждать следующего корабля, отплывающего в Кордан. В первый же день пребывания в городе он нашел уютный постоялый двор и отправился в гавань на прогулку. К своему удивлению, он вдруг обнаружил, что стоит перед дверью борделя, а ведь он всего три раза спрашивал дорогу. Внутри его встретила довольно приятная на вид женщина лет сорока. Она была совсем не такой, какую он ожидал встретить в подобном месте. Не знаю, чего ему следовало ожидать, но, по крайней мере, не женщину, которая с таким же успехом могла быть кем угодно... в том-то и дело... она была такой обычной. Поначалу он опасался, что его направили по ложному следу, и этот дом оказался просто очередным домашним трактиром. Но это опасение развеялось, когда милая леди привела его в комнату, полную нарядно одетых девушек. Не успел он насладиться видом, как ему захотелось, и сделать выбор, как у него отняли это решение. Даме хватило одного лишь мерного взгляда на него.

— Девочки, у нас тут большая проблема. Где Бернисса?, - спросила она у всей комнаты и, не дожидаясь ответа, продолжила. - Ты полюбишь Берниссу, мой мальчик. Она как раз то, что тебе нужно, - девушка из Дхании. Ты когда-нибудь встречал женщину из Дхании? Держу пари, что нет. Тебе придется по вкусу. Они славятся тем, что являются самыми сговорчивыми девушками во всей Калмире! И это правда! Иногда я сомневаюсь, что у девушки есть хоть одна кость в теле – все лишь мягкая плоть. Она буквально может утопить тебя в себе. Конечно, стоит она недешево, но такой молодой человек, как ты, не должен стремиться к меньшему. А вот и она!

Через боковую дверь вошло необычное существо. Прошла – это неправильный термин, женщина плыла по комнате. Ее рост был единственным средним показателем. Бернисса представляла собой удивительную женщину. Длинная волнистая грива золотистых светлых волос струилась по ее спине и спускалась к заднице. Ее фигура была потрясающей. В ней не было ни одного острого угла, вся она была мягкой и гладкой, хотя и не толстой по любым меркам. Ее сиськи казались огромными, высоко расположенными на груди с большими вишнево-красными сосками. Талия была такой маленькой, что Робан мог легко обхватить ее руками. Широкие покачивающиеся бедра и извилистые длинные ноги дополняли картину. Но больше всего поражали ее глаза: миндалевидной формы, мутно-фиолетового цвета, без ярко выраженной радужной оболочки. Широко улыбаясь, с естественным пухлым ртом, она медленно повернулась, когда подошла к ним. Она не была совсем голой, но коротенькая пеньюарная кофточка ничего не скрывала. Ее великолепный полный, круглый зад прекрасно сочетался с остальными частями тела. Робан был уверен, что, схватив ее за задницу, он почувствует, что держит в руках весь мир. Завершив поворот, она взяла Робана за руку и повела его прочь. Он последовал за ней, не жалуясь.

Секс с Берниссой был именно таким, каким его обещало сделать ее тело. Она почти не чувствовала себя человеком. Ее тело двигалось и ощущалось так, словно было сделано из какого-то волшебного желе. Проникнуть в нее было все равно что погрузиться в теплый, пульсирующий мед. Они трахались часами во всех мыслимых и немыслимых позах, а некоторые Робан вообще не представлял возможными. Бернисса порхала вокруг него и никогда не уставала. Он мог сжимать ее тело до бесконечности без единого слова жалобы с ее стороны. Он трахал ее киску и задницу – разницы не было никакой. Она также была первой женщиной, которая могла принять его всего, и это не казалось сложным. Время от времени ее тело пульсировало изнутри нежными волнами, как концентрические волны в озере, когда бросаешь в воду камень. Чистое блаженство, это было похоже на сон о сексе. Возможно, именно поэтому Робан чувствовал себя после ночи с Берниссой небесно расслабленным, но не таким удовлетворенным, как со своими прежними любовницами. Он скучал по поту и животным реакциям, по звукам, которые издавала женщина, испытывающая дискомфорт или даже боль. Однако ночь стоила того, хотя и обошлась ему в три с лишним раза дороже, чем двухмесячный морской переход.

Через два дня он сел на корабль, идущий к островам Кордана. К счастью, путь занял всего четыре дня. Кордонские острова представляли собой архипелаг из трех островов, самым крупным из которых был Кордан. Не было никакой разницы между островом Кордан и городом Кордан, он был просто Кордан. Это был большой город, возможно, один из самых больших на восточном полушарии Калмиры. В Кордане проживало более сорока тысяч человек.

Прошло несколько часов, прежде чем Робан наконец добрался до владений Кроуэна. Здесь он ожидал найти свою мать и сестру. И хотя он не мог этого объяснить, но, стоя перед большим зданием, он просто знал, что матери и сестры нет поблизости.

Видимо, Кроуэн в тот день работал в гильдии, поэтому слуга привел его к подруге матери Тении. Женщина заволновалась, как только увидела его, почти запаниковала, когда узнала, кто он, и разрыдалась, когда он рассказал ей, что ищет мать и сестру. Тения была норгарской женщиной и полжизни прожила среди них, со всеми их легендами и мифами. Когда ей пришлось сказать Робану, что его мать и сестра так и не прибыли на Кордан, она, вероятно, ожидала, что сам Кхор в любой момент обрушится на ее дом.

К чести Тении, она не паниковала без причины. Норгарские вожди не отличались вдумчивостью, и Робан не выглядел иначе. По правде говоря, ему захотелось кого-нибудь убить, как только он услышал эту новость. Вероятно, это было видно по его лицу. Поэтому Тения поступила так, как поступила бы в подобной ситуации любая женщина Норгара. Она сорвала с себя одежду и, умоляя о пощаде, бросилась к его ногам. Слуги могли подумать, что она сошла с ума, но они не знали, что это, возможно, спасло ей жизнь. Как ни странно, вид ее обнаженного тела, лежащего у его ног, как-то успокоил Робана. Он все еще был в ярости, но отправился на поиски зала гильдии, не оставляя за собой следов трупов.

При входе в большое здание его встретил невысокий человек, секретарь. Он сказал Робану, что ему придется подождать не менее двух часов, потому что совет гильдии сейчас заседает. Может быть, ему следовало бы взять пример с Тении, но он же не женщина. Удар Робана сломал ему челюсть, но челюсть оказалась недостаточно прочной, чтобы не сломалась и шея. Двое охранников, стоявших у входа в зал заседаний, были слишком ошеломлены, чтобы просто смотреть, как Робан с грохотом распахивает двойные двери в зал. Конференция из двенадцати собравшихся членов совета сразу же решила сделать исключительный перерыв, когда он вошел. Робан был слишком взбешен, чтобы быть разговорчивым, и лишь шипел, задавая один-единственный вопрос.

— Где мои мать и сестра?

Дедуктивные способности совета гильдии были довольно хороши. Им потребовалось всего несколько минут, чтобы прийти к правильному выводу. Только они были не в восторге от этого. Они заплатили немало золота, чтобы вывезти их из Фальката, но корабль с матерью и сестрой, должно быть, потерялся в море. Их план – купить добрую волю будущего вождя – теперь, похоже, провалился. Похоже, будущий вождь был сейчас весьма недоволен, но они ничего не могли с этим поделать. О бедном мертвом секретаре, разумеется, никто не упоминал.

Кипя от ярости, Робан вынужден был выслушать соображения совета. В течение короткого мгновения Робан наблюдал за двенадцатью мужчинами и... но это не помогло бы ему приблизиться к потерянной семье. Как можно спокойнее он расспросил о маршруте, по которому, предположительно, двигался корабль, об известных опасных местах на этом пути и необычных погодных условиях во время их путешествия. Это было не так уж много, но это было все, что Робан имел для начала поисков. Самое главное помогло ему постепенно успокоиться. Его сестра жива, в этом он не сомневался. Он вернется в Лоррис и отправится на север вдоль побережья; если придется, то до самого Кургата. Выбора не было. Он не вернется в Кургат без сестры.

На следующий день он покинул Кордан и глубоко взволнованный Совет Гильдии. Они предоставили корабль, чтобы доставить его обратно в Лоррис. В Лоррисе Робан купил самую большую лошадь, какую только смог найти, и отправился в путь на север. Он не был опытным наездником, но мог научиться. Скорость сейчас не имела значения, он мог бы идти пешком, но так было удобнее.

Независимый город Лоррис находился на южной границе Огуса. Огус был огромной землей с бескрайними прериями на северо-востоке и обширными лесными массивами на юго-западе. Как и Кургат, его родина, он был населен множеством различных кланов. Но в отличие от Кургата и Норгара, у Огуса не было ни столицы, ни центральной власти. Кланы были кочевыми по своей природе, это был народ охотников, которые следовали за своей добычей, в основном за большими стадами буйволов. У них не было какой-либо формы взаимной иерархии, и они воевали друг с другом так же часто, как и создавали свободные союзы для набегов на соседние страны. Чаще всего они делали и то, и другое. Несколько сотен лет назад один из вождей клана, Фусан, успешно объединил под своим знаменем почти все кланы Огус. После смерти Великого Фусана Магхара союз кланов снова распался, и до сих пор ни один Фузан не смог повторить это маленькое чудо. Вероятно, для этого им также потребуется божественное вмешательство.

Настоящих городов не было, но у каждого клана было по крайней мере летнее и зимнее место с полустационарным жильем. На восточном побережье купцы основали несколько постоянных торговых постов, но это были небольшие поселения, и населяли их почти исключительно купцы, торгующие с различными кланами Огуси.

Так Робан и путешествовал от торгового поста к торговому посту вдоль бесконечного побережья Огуса. В каждом поселении он спрашивал обо всем интересном, что произошло за последние годы, но особенно, конечно, о затонувших кораблях и выживших. Уже через три месяца после того, как он покинул Лоррис, он получил первую возможную зацепку к своей сестре. Один кверонский торговец рассказал ему, что год назад к ним заходили несколько охотников из племени огуси, среди которых была женщина из Хакии. Поскольку Хакия была островным государством далеко на востоке от Огуса, купец спросил о ней. Охотник рассказал ему, что купил женщину у работорговца на севере, на торговом посту недалеко от границы Вернии, но не смог рассказать, откуда у этого торговца рабыни-хакиенки.

Это было не так уж много, но если были работорговцы, то где-то должен был быть источник рабов. Следов было не так уж много. Через два месяца Робан добрался до поселения, где охотник Огузи купил свою рабыню. К сожалению, работорговцев поблизости не оказалось, но купцы сказали Робану, что в этой местности можно найти только два источника рабов. На самом деле их три, поскольку одним из возможных источников был набег огуси через границу, но это были бы рабы из Вернии, а не Хакии. Другой вариант, который легко отбросить, заключался в том, что раб купил хакианку на невольничьем рынке в каком-нибудь морском порту и привез ее в небольшой торговый пункт на побережье Огуса... очень маловероятно. Третья возможность была всего лишь слухом, но гораздо более захватывающим для Робана. До купцов дошли слухи, что некоторые рыбацкие деревни Вернии иногда продавали женщин и девушек странствующим покупателям. По слухам, они продавали выживших после кораблекрушений. По другим слухам, они продавали свое собственное потомство, но это опять же были рабыни вернийского происхождения.

Как бы плохо это ни звучало, но это был первый реальный шанс Робана найти хоть какой-то след своей сестры. К ужасу Робана, до торговца дошел еще один очень неприятный слух. Он рассказал Робану, что особенно злобный глава клана Огуси, Фусан Рогуната, славился своим гаремом из иноземных рабынь и, разумеется, постоянно искал пополнения. Его клан практически каждое лето совершал набеги на Вернию и Туларкис, а затем отступал к своей зимней резиденции на юге.

Робану пришлось выбирать: либо идти по тропе вдоль побережья, надеясь найти Атею в рыбацкой деревне в Вернии, либо искать Фусана Рогуната, чтобы узнать, не поймал ли он ее. Скоро ей исполнится тринадцать, и видение того, что его младшая сестра окажется в руках грязного, развратного старика, пропахшего буйволиным навозом, перевесило чашу весов. Чувствуя, как по позвоночнику бегут холодные мурашки, он отправился на северо-запад в поисках клана Текиса и их Фусана. Чуть позже он задумался о том, в какой момент перестал думать о матери.

Однажды утром Робан сидел у костра и не переставал ухмыляться. Из всего, что с ним происходило до сих пор, это было самым неожиданным. Он был совершенно один на своем восемнадцатом дне рождения! Разве это не должен был быть его великий день, исполнение его судьбы? Он мог бы стать вождем Норгара, восседая в великом зале на мистическом Троне Крови. Чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что ему все равно. Когда-нибудь он станет вождем, это было, вероятно, еще одно обещание, которое нельзя было нарушить, но он, конечно, не спешил с этим. Его единственным желанием было найти свою младшую сестру до того, как наступит ее великий день.

Прошло два месяца, прежде чем он добрался до места, где клан Текиса должен был разбить свой летний лагерь, но сейчас была поздняя осень, и они, судя по всему, уже ушли на юг. Это было плохо. Следовать за кланом на юг или повернуть на северо-восток, к побережью Вернии? Мысль о том, что его младшую сестренку загрызет какой-нибудь ублюдок из племени огузи, снова заставила его принять решение. Пусть будет юг.

Несколько недель спустя, глядя на бескрайнюю прерию, Робан размышлял о том, что для него Огус зимой – почти то же самое, что Огус весной, летом и осенью. По сравнению с зимой в Кургате зима в Огусе все равно больше походила на лето.

Через несколько дней его нашла группа охотников-огузов, сидевших у костра. Средний огузи был меньше типичного норгара. Вообще-то все остальные расы были меньше норгов, а Робан был крупным даже для норга. У огузи была темная кожа и, как правило, темные волосы. Норгары стригли волосы просто коротко, а охотники из клана Огуси носили их в косах. Женщин огуси Робан пока видел нечасто, но, похоже, они носили волосы в длинных практичных хвостах.

Группа охотников не принадлежала к клану Текиса, но ему сказали, что он найдет их всего в одном дне пути на восток. Они оказались дружелюбной компанией, поэтому поделились несколькими историями и расстались на дружеских тонах.

На следующий день Робан обнаружил главный лагерь клана Текиса у реки на востоке. По его оценке, он был достаточно велик, чтобы вместить пять или шесть тысяч человек. Бесчисленные круглые хижины образовывали примерно концентрические круги, ничем не огороженные и не укрепленные. Самая большая хижина находилась в центре. Хижины были сделаны из деревянных брусьев и шкур бизонов. К югу от лагеря пасся табун из нескольких тысяч лошадей.

Как правило, у Робана не было плана, что он будет делать, как только найдет племя. Поэтому он поскакал прямо к лагерю и просто подошел к первой попавшейся группе людей. Они сказали ему, что их фусан можно найти в большой хижине в центре. Центральная хижина была около тридцати ярдов в диаметре, но в остальном была построена так же, как и все остальные. У входа в хижину стоял стражник, одетый в нечто вроде кожаных доспехов, с длинным копьем и коротким круглым щитом. Стражник сказал Робану, что Фусан Рогуната как раз пьет чай с кем-то из своих вождей и что ему следует пройти внутрь. Пока что Робан гордился своим удачным не-планом и думал о том, как забавно будет обнаружить сестру, сидящую в этой хижине и пьющую чай.

Войдя в хижину, он сразу попал в ее основную часть. Его встретила группа из пяти мужчин-огузов. Они сидели на подушках вокруг низкого круглого стола, и возле каждого мужчины стояла на коленях женщина. Ни одна из женщин не была огуси, но, к сожалению, ни одна из них не была его младшей сестрой или просто имела норгарское происхождение. Фусан Рогуната представил свою сторону и пригласил Робана на чашку чая, пока они могут поговорить о том, о чем он пожелает. Робан с благодарностью принял приглашение.

— Я ищу свою мать и младшую сестру. Я подумал, что они могут быть среди ваших иномирянок. Моей матери сейчас около сорока, а сестре почти тринадцать, - сказал Робан фусану после небольшой беседы.

— Не думаю, что у нас есть такие молодые иностранки. Они похожи на тебя? - спросил Фусан.

— У них такие же бледно-голубые глаза, но волосы светлее, моя младшая сестра почти белая. Я не видел их несколько лет, но, к сожалению, уверен, что на этом наше сходство закончилось. К сожалению для меня, они обе гораздо красивее меня, - улыбаясь, ответил Робан.

— К сожалению, и я должен сказать, что среди женщин этого клана нет ни одной прекрасной девы Норгара. Я сам ценитель красоты, так что мне виднее, поверь, друг мой. - Рогуната улыбнулся ему в ответ.

Робан не верил, что Рогуната лжет или скрывает свою сестру, так что этот вопрос, похоже, был безвыходным, и он разочарованно вздохнул.

— Ты покупал женщин у торговцев на побережье? - спросил Робан, надеясь, что эта поездка не была пустой тратой времени и он сможет собрать хотя бы больше информации по единственному оставшемуся следу.

— За всю свою жизнь я не купил ни одной рабыни. Я беру женщин своих врагов, - гордо ответил Фусан Рогуната.

— Ты забрал всех своих иноземных женщин из набегов на Вернию и Туларкис?

— Некоторые из них из других кланов Огуси, но да. Я знаю, что тебе интересно. Женщины не из Огуси, Вернии или Туларкиса, а в основном из рыбацких деревень на побережье Вернии. Эти рыбаки обманывают корабли, подавая сигналы на рифы у своего побережья. Почти все вернийские рыбаки – крушители как вторая профессия. Обычно они оставляют себе только выживших женщин, а мужчин убивают. Большинство женщин они продают купцам, но некоторых оставляют себе в качестве рабынь. Их мы и взяли в свой рейд, - пояснил Фусан.

Вот это был след, по которому Робан должен был пойти.

Фусан пригласил Робана остаться на ночь, и Робан согласился. Его привели в небольшую хижину неподалеку и сказали, что это гостевая комната для приезжих фусанов. Оказавшись внутри, он мыл лицо и грудь, когда через отверстие в хижине вошла молодая девушка. Она бросилась к удивленному Робану и выхватила у него из рук мокрую тряпку. Через мгновение она уже сама терла тряпкой его грудь и руки.

— Меня зовут Келала. Меня прислал к тебе Фузан. Я здесь на ночь, чтобы оказать тебе любую помощь.

Она была примерно его возраста. Чуть ниже среднего роста, с длинными волосами цвета меда, завязанными в хвост. Ее кожа была светлее, чем у огузов. На ней было облегающее короткое кожаное платье, прилегающее к коже. Келала выглядела атлетически стройной с избытком юношеской подтянутости. Ее ореховые глаза были чуть темнее волос. В левом крыле ее милого курносого носика было продето маленькое золотое колечко.

— Одна из других девушек слушала, когда ты рассказывал фусану о своей сестре. Я родом из Салласа, это небольшой остров к востоку от Гота. Моя семья совершала морской переход в Кордан, когда наш корабль попал в шторм. Пытаясь найти убежище в безопасном месте, мы последовали за светом на побережье. Наш корабль затонул на рифе, но нам повезло: вся моя семья добралась до берега живой. Они ждали нас. Они убили моего отца и младшего брата прямо у нас на глазах. Мою мать и двух старших сестер продали странствующему работорговцу. Меня сделали рабыней деревенского кожевника. Он не мог найти женщину из-за своей отвратительной вони. Два года назад на деревню напали племена, и Фусан забрал меня в свой гарем. - Она рассказывала эту историю без эмоций, но по ее лицу текли слезы.

Слушая ее, Робан вспомнил свою шестилетнюю сестру, когда она ушла путешествовать в море. Расскажет ли она ему такую же историю, когда он наконец найдет ее? Внезапно он понял, почему перестал думать о матери. Конечно, он не мог быть уверен в этом, но каким-то образом он знал, что она умерла.

Он осторожно взял девушку за подбородок и повернул ее голову, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.

— Чего ты хочешь? Хочешь уехать отсюда? Найти мать и сестер? Отомстить? - спросил ее Робан. Он не столько хотел помочь девушке, сколько был обязан это сделать Атее.

— Я счастлива здесь. Это не та жизнь, о которой я мечтала, когда была маленькой девочкой, но это хорошая жизнь. Единственное, чего я хочу, чтобы ты нашёл свою сестрёнку. Я каждую ночь мечтала, что кто-нибудь придет и спасет меня.

Позже они лежали обнаженные под мягкими мехами, и она нежно гладила его грудь и живот.

— Прости, меня послали к тебе, чтобы сделать тебе приятное, но я заставила тебя грустить, - тихо прошептала Келала.

Робан хмыкнул. Везет же ему: полгода без женщины, и теперь он не в настроении. Как раз когда он размышлял об этом, она провела кончиками пальцев по его мягкому члену и прикусила мочку уха. Внезапно ему в голову пришла новая мысль. Его сестра хотела бы, чтобы он был особенно мил с этой девушкой!

Он и был особенно мил с ней, причем несколько раз за эту ночь. Чалисса и Мейра хорошо научили его искусству доставлять удовольствие женщине ртом и руками. Поначалу она немного сопротивлялась. Келала была твердо убеждена, что ее долг – доставлять удовольствие ему, а не наоборот. В итоге они пришли к взаимному согласию, и на своем родном языке она назвала эту позицию «хатанис». На обычном языке это переводится как «подружки». Он знал эту позицию, но не под таким названием. Обычно ее называли «шестьдесят девять» на практичном, менее цветистом, общепринятом языке, которому обучали почти всех на Калмире. Он обдумывал возможные причины, по которым они называли это «подружки» там, откуда она родом, но потерял эту мысль между ее бедер.

Мысли о младшей сестре не давали Робану покоя всю ночь. Келала этого не знала и, возможно, рассмеялась бы ему в лицо, если бы он сказал ей об этом. Разные характеры приводят к разному восприятию. С его комплекцией, весом и размером члена понятие «нежность» у Робана просто отличалось от ее. А может, в глубине души он был просто грубым грубияном. А может, все было не так уж и глубоко. Как бы то ни было, по крайней мере, они получили удовольствие!

Келала уже отключилась, как обычно, когда Робану пришла в голову тревожная мысль. Что он будет делать, если в будущем от него потребуют подобного гостеприимства? Сможет ли он предложить любовницу другому мужчине? Ответ был прост – нет! Для этого ему понадобится второй гарем. Но сможет ли он удержать свои жадные руки от этого второго гарема? И снова ответ – нет! С этой тревожной мыслью он уснул через несколько минут.

На следующее утро Фусан лично попрощался с ним.

— Надеюсь, это не последняя наша встреча, Робан. У меня большие планы на будущее моего клана. В твоих глазах я тоже вижу величие. Надеюсь, когда-нибудь мы будем называть друг друга друзьями, но, возможно, будущее сделает нас врагами. Если это случится, я хочу, чтобы ты знал: я уважаю великого врага так же, как и друга.

Робан задумался и был вынужден согласиться. Он не хотел бы убивать Фусана Рогунату, но уважал бы его решение стать его врагом.

Робану потребовалось почти три месяца, чтобы добраться до границы с Вернией. Из-за обильных дождей и снегопадов, сопровождавших зиму, большинство рек было труднопроходимо. Робану пришлось проехать много миль в неверном направлении, чтобы найти подходящий проход через реку.

Верния сильно отличалась от Огуса. Исчезли бескрайние просторы прерий. Местность стала неровной, полной глубоких расщелин и крутых склонов. Его скорость передвижения еще больше снизилась.

Первая рыбацкая деревня, через которую он проехал, оказалась такой, какой он и ожидал ее увидеть. На такой суровой территории население должно было быть таким же суровым, чтобы выжить. Деревня была грязной, а люди, которых он встретил, отталкивающими, а то и вовсе враждебными. Он сидел в одиночестве за столиком в небольшой таверне, размышляя о том, придется ли ему обыскивать каждый дом в каждой деревне, чтобы найти сестру. Наконец он спросил у трактирщика, не знает ли тот о продаже каких-нибудь рабов. Трактирщик с любопытством посмотрел на него.

— Ты не похож на работорговца.

— Нет, я просто ищу женскую компанию, а в этом городе нет борделя. - Робан пожал плечами.

— Если это все, что тебе нужно, ты можешь просто снять одну из моих шлюх, - ответил мужчина.

Робан заметил, что две служанки явно не вернийского происхождения. У одной из них была темная кожа людей с дальнего юга, как у Чалиссы, и, хотя он не мог сказать, откуда родом другая женщина, она тоже не была из Вернии.

— Из-за них я и спросил, но мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь сопровождал меня в путешествии. Ночи здесь холодные и долгие в одиночестве.

— Да, весной в Вернии все еще немного прохладно по ночам. Знаешь, за подходящую цену я бы продал тебе одну или даже обеих своих шлюх. - Мужчина ответил и усмехнулся, предчувствуя выгодное дельце.

— Не хочу обидеть ни тебя, ни дам, но я, к сожалению, очень разборчив в женщинах. Я ищу ту, которая напоминала бы мне о моем доме и была бы молода, но за это я готов заплатить немалую сумму.

Трактирщик снова с любопытством посмотрел на него и на мгновение задумался. - Ничем не могу тебе помочь, парень, но ты можешь снять комнату на ночь. По крайней мере, там будет не так холодно, - сказал он, пожав плечами.

За ночь Робан пришел к выводу, что разговоры о крупных суммах золота в тавернах могут привести к неприятным последствиям. Трактирщик был вынужден с ним согласиться.

Дверь в его маленькую комнату тихо открылась посреди ночи. Робан был вынужден признать, что трактирщик оказался на удивление легким для такого крупного и толстого человека. На следующее утро он размышлял, как изменить свой подход к делу и при этом не забыть рассказать о молодых рабах Норгара, если таковые окажутся поблизости. Он положил мертвого трактирщика в свою постель и покинул деревню, так и не решив свою дилемму.

Робан следовал вдоль побережья Вернии с конца весны, через лето и до глубокой осени. Еще один день рождения прошел без всякого праздника. Он обыскал более пятидесяти деревень в поисках следов своей младшей сестры и уже начал разочаровываться. Ему уже исполнилось девятнадцать, а Атее зимой исполнится четырнадцать. Не раз он подумывал о том, чтобы сдаться и вернуться в Фалькат. Он мог бы занять свой трон и вернуться следующей весной с флотом воинов Норгара, чтобы помочь в поисках. Как всегда, когда перед ним вставала проблема, мысль о том, чтобы убить кого-то, а еще лучше – многих, всегда была первым решением, которое приходило Робану в голову. Кто мог его винить? За его мыслями стояла целая нация с более чем тысячелетней историей. Не говоря уже о его собственной родословной!

Именно такое состояние было у него на душе, когда он наткнулся на группу единомышленников. Он ехал по высокогорью и видел, что оно ведет к цепи гор на западном горизонте. Высокие горы с заснеженными вершинами вдали производили величественное впечатление. Несмотря на это прекрасное зрелище, к все большему разочарованию Робана, его путь лежал в противоположную сторону, в ближайшую рыбацкую деревню. Однако со стороны гор появился отряд воинов, и он увидел, что они едут по дороге к следующей деревне, которую он хотел отыскать. Разочарованный и скучающий, он был рад переменам и решил подождать и посмотреть на них поближе.

Это была группа из примерно трехсот воинов дикого вида, в среднем почти таких же крупных, как Норгар. Из доспехов на них были только усиленные кожаные браслеты, наплечники и прочее, но никаких основных доспехов или металлической защиты. Большинство из них были вооружены большим тупым оружием и одеты в шерстяные рубахи и килты.

В отличие от них, Робан носил доспехи из кожи, как и рубашку и штаны. Доспехи закрывали грудь, верхнюю часть рук и верхнюю часть ног и были усилены большим количеством стали. Его оружие, большой двуглавый боевой топор, по-прежнему находилось на спине. Длина древка топора превышала четыре фута. Большие лезвия топора имели диаметр около полутора футов и были закруглены почти до полного круга. Конечно, топор был рассчитан на то, чтобы им можно было орудовать обеими руками, но Робан пользовался им в основном одной. У него также был стальной шлем с защитой носа, традиционный шлем Норгара, но он не надевал его, если не одевался для настоящего боя.

Он встретил приближающихся воинов лицом к лицу. Один человек вышел вперед. Это был злой на вид парень с дикой бородой и такой же дикой гривой медно-рыжих волос.

— Ну, разрази меня гром! Ты, конечно, большой парень. - Громко сказал мужчина. - Ты просто стоишь здесь и наслаждаешься прекрасным поздним осенним днем?»

— Я направлялся на восток, как и твоя компания, поэтому решил подождать и посмотреть, что еще у нас может быть общего, - ответил Робан.

— Ну-ну, посмотрим. Мы как раз направляемся в Бету за необходимой провизией и небольшим развлечением на стороне.

— Это и мое направление. Я не против твоего общества. Я не забочусь о провизии и не отказываю вам в развлечениях. Хотя, чтобы не быть голословным, есть одно исключение. Я ищу свою мать и младшую сестру, и они могут быть в той деревне. Они не будут ни провизией, ни частью твоего веселья!

— Почему нас должно волновать, что тебя волнует или не волнует, может быть, из-за твоей красивой одежды и большого плохого топора? - спросил мужчина, громко смеясь.

Робан снял со спины топор и с готовностью взял его в правую руку. - Я сказал тебе это, чтобы убедиться, что не возникнет никаких недоразумений позже, или сейчас, если ты этого хочешь.

— Ты хочешь сразиться с нами со всеми сразу или с каждым по отдельности, красавчик? - спросил мужчина, ухмыляясь.

— Думаю, это зависит от тебя.

Мужчина почесал бороду, явно размышляя. - Вот что я тебе скажу: я обещал Инерке принести ей из деревни что-нибудь красивое. А красивее тебя на этой свалке я ничего не найду. Так что, если ты вернешься домой с нами позже, можешь пойти с нами и поискать свою мать и сестру сейчас.

Робан подумал, что ему не помешает немного отдохнуть от утомительных поисков. - Глядя на тебя, мне даже не нужно спрашивать, зачем Инерке – кем бы она ни была – понадобилось что-то красивое для разнообразия.

Мужчина разразился громким смехом:

— Юноша, может, тебе лучше было бы сразиться с нами. Кстати, меня зовут Кибриен.

— Я Робан, и это не первый раз, когда я совершаю ошибку, но впервые я решил не сражаться.

Деревня была огорожена деревянной стеной высотой около десяти футов, но без бойниц для лучников. Подойдя к закрытым воротам, группа с боевым кличем - Канбьерра! - побежала к воротам. Достигнув ворот, они перекинули через них крюки для захвата и потянули за связанные веревки. Несколько камней, брошенных вслепую через ограду, попали в их кучу, но только в одного воина попала стрела, пущенная так же вслепую. Он получил ранение в бедро, но лишь сломал древко, и продолжил тянуть за веревку. Примерно через три минуты тяги более чем пятидесяти сильных мужчин ворота сдались.

Настоящего боя не было, большинство жителей деревни остались в своих домах, заперли и забаррикадировали двери, надеясь, что их не побеспокоят.

Было очевидно, что это не первый раз, когда на деревню совершается подобный набег. По сравнению с обычаями Норгара это была скорее шалость, чем набег. Здесь были грабежи, изнасилования и побои, но, похоже, никого не убили, не сожгли ни одного дома и не увели ни одного жителя. К сожалению, не было и младшей сестры.

Уже поздно вечером группа воинов покинула деревню в приподнятом настроении и с грузом украденного. Немногочисленные раненые больше страдали от насмешек, чем от полученных травм. Группа разбила лагерь на ночь у небольшого ручья, а на следующее утро продолжила путь домой. К месту назначения они добрались поздно вечером.

Это была небольшая крепость, возвышавшаяся на холме и построенная из натуральных серых камней. Не более чем большой трехэтажный дом, башня, ворота и стена, ограждающая все это. У подножия холма располагалась деревня, в которой было около сотни зданий.

— Добро пожаловать в замок Кагнейр, дом клана Канбьерра, - с гордостью сказал Робану Кибриен.

Один за другим воины покидали их, пока они шли по извилистой тропинке через деревню к крепости. Наконец они вошли в ворота крепости. Они вошли в большое здание на уровне земли. Робан чувствовал запах и слышал звуки готовящейся пищи, но они свернули в сторону, подошли к огромной двери и вошли в главный зал. Здесь был большой открытый камин, а перед ним стоял длинный стол, за которым сидело не менее тридцати человек. Во главе стола сидели четыре женщины. У всех были такие же медно-рыжие волосы, как у Кибриена. Самая младшая из женщин, лет шестнадцати, подбежала к ним, радостно выкрикивая имя своего спутника.

— Кибриен, ты вернулся! - Девочка на полной скорости подскочила к здоровяку и обхватила его руками и ногами.

— И тебе привет, маленький цветочек. - Он поднес счастливую девочку ближе к трем оставшимся женщинам.

— Познакомься с моими сестрами, Гиллин, Табеа и Брина. Та, что у меня на шее, - моя младшая сестра Инерка. Дамы, этот парень – Робан из Кургата, норгар. Моя сестра Гиллин – глава клана Канбьерра. Я понятия не имею, где сейчас находятся мои братья, - закончил Кибриен свое представление.

К удивлению Робана, все сестры Кибриена оказались очень красивыми. Все они были одинакового телосложения, высокие, с полной грудью и тонкой талией. Их кожа была такой же бледной, как и у него. Гиллин, самой старшей, было около двадцати, и у нее были темно-синие глаза. У Табеи и Брины они были светло-зелеными, а у Инерки – ореховыми.

Чуть позже Кибриен провел Робана в комнату, где он мог разместить свой багаж и освежиться. Они снова встретились за вечерней трапезой. Большой зал был заполнен людьми. В комнате было еще два стола, таких же больших, как и первый. За одним сидело около пятидесяти детей – от малышей до подростков. Робан никогда не видел столько людей с рыжими волосами! Он сел рядом с Кибриеном, поближе к его сестрам, во главе стола.

— Удивлен, что семейный клан возглавляют женщины? - спросила его Гиллин через некоторое время.

— Нет, я не удивлен. Я провел год в Готе, где правит королева. Я бы даже сказал, что мою собственную семью возглавляла мать. Отца я вообще редко видел, - ответил Робан.

— Кибриен сказал нам, что ты ищешь свою мать и младшую сестру. Задача, которую я от всей души понимаю и хочу поддержать. Я разослала весть в соседние кланы, может, кто-то уже слышал о них. Их белые волосы должны выделяться среди Вернии. Правда, тебе придется задержаться на некоторое время, пока придут ответы.

Робан подумал и решил, что это совсем не плохая идея. - Даже если из этого ничего не выйдет, я буду очень благодарен.

— Я почему-то уверена, что нам тоже понравится твое пребывание, особенно Инерке, - сказала она, улыбнувшись Робану и подмигнув младшей сестре.

Глядя на Инерку, Робан не мог поверить, что это та самая счастливая девочка, которая всего несколько часов назад прыгала на руках у брата. Сейчас она была похожа на львицу, которая ждет, когда ее добыча начнет бежать, чтобы догнать ее и насладиться убийством еще больше.

— Я сказал, что ты будешь ее подарком, - напомнил ему Кибриен, ухмыляясь.

— Боюсь, наша сестренка немного избалована нами. Мне пришлось заставить тебя остаться хотя бы на месяц, прежде чем она согласилась разделить с нами ночь-другую своего подарка, - сказала Гиллин, немного раздраженно глядя на Инерку. - Надеюсь, ты не израсходуешься так же быстро, как ее последняя игрушка.

— Нам пришлось вытаскивать его из ее покоев утром, истощенного и измученного. - Гордо заявил Кибриен и рассмеялся, как и все остальные за столом, кто его слышал.

Робан думал о своей младшей сестре. Он спрашивал себя, как могло случиться, что то же самое, что заставляло Кибриена радостно смеяться, заставляло его самого кипеть и приходить в кровавое бешенство. Вероятно, Инерка неправильно истолковала его выражение лица.

— Не пугайте его! С ним не было ничего такого, что хороший отдых не исцелил бы за день или два!

Смех становился все громче.

Отмахнувшись от своих мыслей, Робан улыбнулся ей. - Меня не так легко напугать, и я уверен, что в любом случае буду счастлив после ночи с тобой.

Инерка ухмыльнулась и забралась на стол. Львица вернулась! Переползая через стол и не выпуская его из виду, она протянула руки, когда добралась до него. Робан обхватил ее за талию и спустил вниз. Она сидела у него на коленях, и платье задралось на ее гладких бледных бедрах. Она поцеловала его, обхватив руками шею, и прижалась к нему всем телом. Этот поцелуй покорил его тело и разум. Затем она скрестила лодыжки у него за спиной и прижалась к нему ногами, чтобы сблизить их промежности. Робан с готовностью помог ей в этом. Опустив руки к ее пухлой спине, он крепко сжал ее ягодицы и поддержал ее движения еще большим давлением. Оба начали стонать в открытый рот друг друга, где отчаянно боролись их дуэльные языки.

Жесткий звук пощечины заставил их встряхнуться. - Инерка, иди в свою спальню, хватит уже! - Строго сказала ей сестра Гиллин. Та смущенно кивнула, и Робан заметил, что на них смотрят все, даже дети с другого конца комнаты.

— Просто веди меня налево и вверх по лестнице, третья комната справа – моя, - прошептала Инерка.

При этих словах она снова поцеловала его. Робан быстро встал и последовал в указанном направлении; стонущая и извивающаяся Инерка прижималась к его телу. Достигнув места назначения, он пинком распахнул дверь в ее комнату. Зайдя внутрь, он захлопнул дверь каблуком ноги и отнес ее на кровать, которую увидел. Все это время они не переставали целоваться, а его руки не переставали ласкать и сжимать ее попку.

— Раздевайся! - шипела она, пытаясь вырваться,

Он подвел ее к кровати, чтобы она разделась как можно быстрее. Она оказалась намного быстрее. Инерка стянула платье через голову, и все, она была голая. Через мгновение Робан спустил свои кожаные штаны, и Инерка уже лежала на своей большой кровати. Подняв колени и широко расставив ноги, она медленно поглаживала свою киску, пристально наблюдая за тем, как он раздевается.

— Ты похож на то, о чем я мечтаю по ночам, только больше, - и уставилась на его гордо торчащий член. - Намного больше! - добавила она.

Опустив взгляд, он наблюдал за ее молодым подтянутым телом. Упругие сиськи, мягкий хохолок медных волос над сочной и пухлой маленькой киской, ее манящие раздвинутые колени... Рычание из глубины его души пронеслось по груди и шее, вырвавшись изо рта. Львица нашла себе пару.

Инерка завизжала от восторга, когда он набросился на нее между раздвинутых коленей. Кровать задрожала, деревянная рама выгнулась под его весом. Снова взяв в руки ее попку, он крепко прижал ее к себе, жадно пожирая ее киску. Ее маленькая киска легко поместилась в его широко раскрытом рту. Он проникал языком в ее дырочку и сосал всю ее киску целиком. Инерка вскрикивала и стонала, впиваясь ногтями в его короткие светлые волосы, пытаясь ухватиться за них, в то время как ее соки вытекали из нее и попадали ему в рот. Казалось, что ее душу высасывают через ее писечку. Губки ее киски и даже клитор набухали под действием отсоса, и она чувствовала, как в них бьется ее сердце. Бешеная скорость нарастания возбуждения инстинктивно пугала ее. Это было похоже на падение в пропасть. Ее сердце забилось в панике, усиливая пульсацию в набухших губах и набухшем клиторе. Она попыталась высвободиться, но хватка Робана была слишком сильна. Она вскрикнула, когда в ее глазах вспыхнули звезды. Находясь на краю сознания, она слышала свои крики. Она чувствовала, как из нее вытекает жидкость. Она чувствовала, как бьется ее тело, как сокращаются мышцы, но ее разум был где-то в другом месте на волнах оргазмического блаженства. Внезапно все потемнело.

Когда Инерка снова очнулась, она чувствовала слабость и оцепенение. Постепенно ее чувства прояснялись, и к ней возвращались ощущения. В промежности и нижней части живота появилось почти невыносимое тянущее ощущение. Она открыла глаза и попыталась сфокусироваться на лице, нависшем над ней. Тянущее ощущение усилилось, и она хотела отстраниться от него, но ее тело было странно неподвижным. Постепенно сознание прояснилось, и она посмотрела по сторонам. Ее ноги находились рядом с ушами. Это показалось ей каким-то неправильным. Ощущение растяжения перешло в движение. Странные ощущения пронеслись сквозь нее. Давление внутри было очень неприятным, но движение возбуждало. Внезапно все вернулось!

Робан некоторое время наблюдал за потерявшей сознание девушкой. Он ненавидел, когда они так делали. Он был возбужден! Приняв хорошее за плохое, он решил, что в таком расслабленном состоянии будет легче проникнуть в ее маленькую киску. Он расположился над ней, прицелился и надавил. Она была слишком тугой, ему нужно было, чтобы она была более открытой. Ухватившись за ее бедра чуть выше колен, он раздвинул их и надавил, сложив ее тело вдвое и превратив его в прекрасный комок плотского наслаждения. Он немного повозился с членом, пока все не было готово, а затем снова надавил. Медленно ее тугая киска поддалась давлению, и член понемногу погружался в ее вывернутую наизнанку щель. Он всегда любил это ощущение больше всего на свете. Инерка застонала, и он увидел, что ее глаза открылись.

— О, черт! Неужели ты не мог подождать, пока я хотя бы проснусь?» - Инерка застонала.

— Терпение никогда не было одной из моих сильных сторон, - и, ухмыльнувшись, добавил:

— В любом случае, с возвращением. - И все это он сказал, даже не замедляя движения.

— Я чувствую себя как индейка, которую привязывают и начиняют к празднику, - снова застонала она.

— В таком случае я должен сказать, что твоя начинка восхитительна! - Он сделал комплимент и начал увеличивать темп своих длинных, глубоких толчков.

— Мне это тоже начинает нравиться. Давай, трахни меня, грубиян! - ответила Инерка, слегка подрагивая и застонав.

Гонка снова началась.

Они занимались этим несколько часов. Инерка оказалась самой энергичной любовницей из всех, кого Робан встречал до сих пор, как только ее тело привыкло к его присутствию внутри нее. Робан решил, что просто обязан обладать ее пухленькой попкой. Все еще помня о необычайной тугости ее киски, он решил, что для них обоих будет лучше обойти проблему первого проникновения, как он делал это раньше. Он также не стал сообщать ей о своем решении. Инерка вырубилась во второй раз за эту ночь со здоровой порцией спермы в своей киске. Согласно своему плану, чтобы упростить ситуацию, он поставил ее в ту же позу, в которой брал ее киску. Он был уверен, что во второй раз она быстрее осознает свое положение. Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.

— Пошел ты, чертов ублюдок, это чертовски больно! - Это был ее первый комментарий, когда она заметила свое затруднительное положение, но после нескольких часов траха она чувствовала себя слишком расслабленной, чтобы разразиться настоящим гневом. - Ты сделал это нарочно, - слабо обвинила она мгновение спустя.

Демонстрация символического сопротивления закончилась, и она смирилась со своей участью быстрее, чем ее задница приняла член Робана. Он понимал, что это немного подло, но когда она рухнула в изнеможении, отключившись в третий и последний раз за эту ночь, он не смог удержаться, чтобы не изнасиловать ее. Он буравил ее задницу длинными глубокими ударами и двигал бедрами в циклических движениях, чтобы вырезать ее тугой анальный проход. Она не возражала, она уже знала, что он грубиян. Наконец он кончил глубоко внутри нее. Вытащив член из ее задницы, он держал ее ягодицы раздвинутыми и завороженно смотрел, как его сперма бурлит в глубине ее недр.

Так их и нашли сестры Инерки. Робан слышал, как вошли три сестры, но был немного ошеломлен, продолжая смотреть на растянутую попку Инерки, из которой вытекала его сперма. Все они увидели, что их потерявшая сознание младшая сестра лежит на кровати, как мертвая лягушка, а Робан держит ее за раскрытую попку. Гиллин первой добежала до Робана и первой прокомментировала это.

— Ой! Будет больно, когда она завтра проснется.

— Ну и правильно! Может, это на какое-то время утихомирит ее блуждания, - высказала свою точку зрения Брина.

— Посмотрите на ее улыбку; она снова будет на нем, прежде чем ее задница снова закроется, - послышался язвительный комментарий Табеа. - Думаю, я смогу засунуть туда руку и не разбудить ее, - хихикнула она.

К его изумлению, она попробовала и даже преуспела в этом. Как она и предсказывала, единственной реакцией Инерки на руку Табеа в ее попке был низкий, измученный стон.

— Вынь руку из ее попки и дай ей отдохнуть. Тебе тоже стоит отпустить ее попку, Робан. Похоже, на сегодня все кончено. Пойдемте все спать, - сказала Гиллин, и они ушли.

Немного позже и Робан ушел.

На следующий день Инерка была немного раздражена, а насмешки братьев и сестер, когда она наконец появилась на полуденной трапезе, только усугубили ситуацию.

— Хочешь подушку, чтобы посидеть? - ласково спросила Табеа, когда Инерка неловко пошевелилась на своем месте.

— Все еще хочешь, чтобы Робан неделю побыл один, прежде чем поделиться? - спросила Брина, ухмыляясь.

— Вчера она сказала, что нет ничего такого, что не мог бы вылечить день отдыха. Уверена, сегодня она это подтвердит, - поддразнила Табеа.

— Заткнитесь все! Возьмите этого грубияна; надеюсь, он вас разорвет! Просто заткнитесь! - проворчала Инерка.

— Сестренка, так нельзя говорить при нашем госте. Ты сама сказала нам держаться подальше, пока не закончишь с ним, а это не займет много времени. Если бы ты не была такой эгоистичной и жадной, ты бы не чувствовала себя так плохо сегодня, - назидательно произнесла Гиллин.

Инерка еще немного поворчала, но не заслужила особого сочувствия со стороны братьев и сестер.

Тем вечером Гиллин привела Робана в свои покои, где его уже ждали Табеа и Брина. Им было очень весело. Особенно Робан наслаждался видом трех женщин, выстроившихся бок о бок на кровати, с задницами наперевес. Как только они заметили маленькую хитрость с его нокаутирующей спермой, он рассказал им об уже проведенных экспериментах. Они не поверили ему, что одной струи его спермы достаточно, чтобы они кончили и потеряли сознание. Он должен был доказать это. Робан выстроил их в ряд и после некоторого времени траха, чтобы подготовиться, сам вырубил их всех одним оргазмом. Когда через некоторое время они очнулись, то были явно впечатлены. Хотя Табеа первым делом проверила свою задницу, чтобы убедиться, что она все такая же девственно тугая, как и до того, как она отключилась.

Через два дня в очереди стояли уже четыре симпатичные попки. Инерка заявила, что готова к большему. Ей не терпелось снова отключиться, когда рядом будет только Робан. Тем не менее, когда она узнала, что Табеа сделала с ее бедной беспомощной попкой прошлой ночью, ей захотелось воспользоваться помощью Робана, чтобы отомстить Табеа. Он согласился отомстить за великую несправедливость, допущенную по отношению к Инерке. Табеа очнулась от дремоты и на этот раз уже не сомневалась в девственном состоянии своей попки. Ее крики и вопли остались без внимания. Инерка лишь шлепнула ее по заднице, а Гиллин посоветовала ей перестать вести себя как ребенок.

Это была суровая земля с суровыми людьми. Робан чувствовал себя здесь почти как дома, и месяц, проведенный в замке Кагнейр, прошел для него очень весело. Однажды днем Гиллин вызвала его к себе.

— Робан, у меня есть для тебя новости от одного из других семейных кланов. У них в клане есть женщина, которая является повитухой и немного лечит травами. Она сказала, что около года назад посетила рыбацкую деревню на побережье и увидела там девушку, подходящую под твое описание. Бледно-голубые глаза, белые светлые волосы, ей тогда было около двенадцати лет, - сказала ему Гиллин.

Робан был почти не в состоянии говорить, слишком ошеломленный своей удачей. - Надеюсь, она помнит название деревни или ее местоположение. Говорила ли она что-нибудь о пожилой женщине, похожей на нее, или о состоянии девочки?

— Про пожилую женщину ничего, но она сказала, что девочка была служанкой в семье, которую она навещала. У сына болел зуб, и она продала им какие-то травы. Девочка выглядела здоровой, но это все, что она могла сказать, а было это год назад. Деревня называется Хитад.

— Это хорошие новости; по крайней мере, я надеюсь, что это так. Не спрашивай меня, как, но я уже знаю, что моя мать умерла, но я должен найти свою сестру.

Гиллин посмотрела на него с некоторой опаской. - Робан, могут быть неприятности. Клан Макатри претендует на этот регион. Открытой войны между ними и нами нет, но они наши враги. Деревня находится в месяце пути на северо-восток, но к тому времени, как ты прибудешь туда, они уже узнают, что мы просили о девочке и ее матери; новости быстро распространяются среди кланов Вернии. Макатри захотят заполучить их только потому, что мы проявили к ним интерес. Обычно они не совершают таких набегов, как мы, но, вероятно, все же нападут на деревню и заберут девочку. Я предлагаю тебе поехать в замок Трестейр и договориться с их предводителем, Харрани Макатри. Они должны поверить, что девушка не представляет интереса для нас, а только для тебя.

— Переговоры? - Робан вздрогнул при этих словах. - Не могу сказать, что вижу необходимость в переговорах, но я редко их веду, так что ничего удивительного. Что ближе, их замок или деревня? - спросил Робан.

Гиллин рассмеялся. - Именно поэтому во главе наших кланов стоят женщины. Мужчины просто не могут думать дальше, чем они могут писать. Замок ближе примерно на неделю пути.

— В таком случае мне лучше сначала посетить его. Мне будет очень неприятно приехать в деревню и обнаружить, что моя сестра исчезла, увезенная в замок. А вот насчет переговоров я так и не понял, - усмехнулся Робан.

— Робан, я очень надеюсь, что ты найдешь свою сестру. Может быть, ты сможешь навестить нас, когда найдешь ее. Мне почему-то кажется, что твоя сестра тоже должна быть чем-то особенным, - серьезно сказала Гиллин. - Если ты не хочешь, чтобы после твоего отъезда разразилась драма, лучше сделать это тайно. Инерка влюблена в тебя, и она не привыкла, чтобы ей отказывали в том, чего она хочет, - сказала ему Гиллин, улыбаясь.

— Я не собираюсь терять время. Я немедленно уйду, но я никогда не забуду твою помощь, Гиллин. Мы еще встретимся, я в этом уверен, - и, улыбнувшись, добавил:

— Я тоже никогда не забуду твоего гостеприимства.

Затем он покинул Гиллин и замок Кагнейр.

Прошло чуть меньше трех недель, прежде чем он добрался до замка Тестейр, резиденции клана Макатри. По внешнему виду он был очень похож на замок Кагнейр, и у подножия холма, на котором была построена крепость, тоже находилась деревня. Единственным реальным различием между землями двух кланов были стада овец, которые он заметил в последние два дня. Возможно, Макатри были пастухами.

Достигнув замка, он подошел к старухе. Робан не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел такую старуху. Как бы то ни было, это была Харрани Макатри, матриарх клана.

— Робан из Кургата. Я слышала о тебе. Ты новый жеребец для шлюх Канбьерры. Может, это поможет их родословной. У них наверняка хватает безродных ублюдков. Чего ты хочешь? - прямо спросила она.

— Разумеется, я пришел не для того, чтобы выслушивать придирки старой бабки. Мне сказали, что твой клан претендует на вернийскую деревню под названием Хитад. На самом деле я пришел узнать, не будет ли у тебя нового гостя, - бесцветно ответил Робан.

— Ты глупый грубиян. Да, мы претендуем на территорию Хитхада как на свою собственную.

— Твои притязания меня не касаются, и деревня меня тоже не касается. Все изменится, как только я поговорю с тем, кто меня очень волнует. Я прямо попрошу прекратить этот глупый разговор. У тебя есть моя сестра Атея? - Его обычно бледно-голубые глаза потеряли почти весь цвет, став похожими на лед, что соответствовало холодности его голоса.

— Если это та девушка с белыми волосами, то она скоро окажется в наших руках. Мой сын Радхин несколько дней назад отправился за ней и матерью для меня. Может, теперь ты поймешь, что надо вести себя хорошо! - Старуха сплюнула.

— Все, что я понимаю, - это то, что я напрасно потратил время, придя сюда, - ответил он.

Робан повернулся и отошел от бормочущей старухи. Двое стражников попытались остановить его, когда он выходил из зала, но они были бесцеремонны, да это и не имело значения. Они лишь протянули к нему голые руки в останавливающем жесте. Робан не хотел больше терять здесь время. Он был в бешенстве. По дороге сюда он надеялся найти Атею до ее четырнадцатого дня рождения, но ее не было в замке. Теперь он знал, что пропустит это событие, ведь до ее дня рождения оставалось всего четыре дня.

Робан выхватил из-за спины топор, взмахнул им по широкой дуге, освобождая дорогу, и, не останавливаясь, вышел из зала. Он оставил позади двух стражников, которые в ужасе смотрели друг на друга, пока их внутренности вытекали из глубоких и широких дыр, едва не рассекавших их тела надвое.

Робан все еще слышал крики, когда, сев на коня, обезглавил еще одного воина, скакавшего через ворота замка.