Полгода назад одна моя знакомая, с которой мы иногда сидим в кофейне, вяло соревнуясь в остроумии, восприимчивости к большим дозам никотина и скорости отправления твитов, предложила сменить формат наших встреч.
Мое грехопадение
Спустя десять минут мы уже шли в закрытый клуб для бисексуалов, расположенный где-то в районе “Пушкинской”. По дороге знакомая призналась, что бывала в этом заведении прежде, хочет сегодня повеселиться и, возможно, найти себе подругу. “Тебе там понравится”, - заверила она меня, поскольку однажды убедила себя в моем неисчерпаемом любопытстве. Я ничего не смог возразить, потому что действительно крайне любопытен. Кроме того, я надеялся, что, найдя друг друга, девушки и меня не бросят на произвол судьбы.
Весенняя Москва, омытая легким дождиком, была особенно хороша, клуб располагался неподалеку, девушка взяла меня за руку, а не под руку, что дополнительно подогревало мое любопытство. Возле клуба мы договорились, что будем представляться молодой семейной парой, и вошли в гнездо порока. Сели за барной стойкой и заказали себе выпивку. Наши руки сцепились еще крепче.
Поскольку в “Фейсбуке” было подозрительное затишье, а в коктейли добавляли чуть больше алкоголя, чем я был готов, я неожиданно решил задать моей знакомой вопрос, который, наверное, следовало задать давным-давно. Но в тот момент, когда я уже наклонился к ней и почти сказал: “К чему весь этот карнавал? Почему мы никогда не занимались сексом?”, чья-то рука обняла ее за плечи. Так в этой истории появился Иван.
Карнавала не будет
Иван оказался очень обходительным молодым человеком. Он взял нам выпить, быстро разоблачил нашу наивную ложь про семейную пару и предложил свою кандидатуру на роль третьего. Услышав возражения (мои, надо признать, были особенно бурными), Иван не обиделся и вызвался найти подругу для моей знакомой. Он слегка поглаживал ее руку, которая перекочевала из моей ладони в его, и застенчиво улыбался. Мне хотелось его убить. Когда Иван отошел, девушка, все это время улыбавшаяся ему в ответ, состроила гримасу и потащила меня к выходу. “Быстро уходим”, - сказала она. Вечеринка для нас закончилась.
Сидя в такси, мы снова вернулись в формат “кофейных встреч”: отправляли стрелы сарказма, смазанные ядовитой иронией, в спину несостоявшемуся третьему, пока не уткнулись каждый в свой гаджет.
Когда мы подъехали к ее дому, я еще колебался, стоит ли выходить из машины и провожать ее до квартиры или не надо рисковать… Она разрешила мои сомнения, помахав рукой на прощание.
Последнее сообщение от нее я получил в соцсети. Она написала: “Кстати, что ты хотел спросить у меня в клубе?” – “Да так, пустяки”, - ответил я, засыпая в одиночестве.
Привет из 90-х
15 лет назад один из лучших писателей современности – Мишель Уэльбек, о котором говорят, что он единственный в наши дни не потерял способность внятно рассуждать о любви, подвел итоги главной революции XX века: “Сексуальная свобода – ловушка для современного человека”.
По его мнению, на рубеже тысячелетий секс перестал быть чем-то естественным, поскольку мы разучились дарить удовольствие. Холодная рациональность нашего общества выше всего ставит индивидуальность и беспощадно подавляет отношения, которые не основаны на выгоде и расчете.
Единственная форма секса, в которой герои Уэльбека (молодежь 90-х) видят будущее, – это садомазохизм, изначально похожий на экономический договор: все подчинено правилам, которые участники темы заранее обговаривают и принимают. Люди вне темы обречены были находиться в состоянии бесконечной фрустрации, искать и не находить сексуальное удовлетворение. Оставшийся им более-менее приемлемый выход – эскапизм (англ. escape – “убежать”) и сексуальный туризм. Уэльбек же первым обозначил ныне популярные маршруты оного: Таиланд, Бали, Гоа – места органичного сочетания экзотики и эротики.
Секс стал чем-то вроде коллективной жертвы, которую мы принесли индустрии капитализма. Теперь мы можем обсуждать его, читать о нем, продавать и покупать сексуальные образы, но радости свободно вступать в половые отношения мы лишились. Это печальное положение дел было зарегистрировано на рубеже веков.
Новая тема
Вот почему начало нулевых стало эпохой Мишеля Уэльбека, евросоциализма и ренессанса семейных ценностей. Все вдруг как будто одумались: “Эй, мы что-то очень весело живем” и заговорили о любви, в том смысле, что секс без любви – это не круто. Тайком вернулась мода на девственность, возросло число браков, уменьшилось количество разводов, оральный секс снова назвали приятным, но извращением, анальный приравняли по вредности к курению. А “50 оттенков серого” стали мировым бестселлером именно потому, что в конце концов ванильный секс одержал победу над bdsm-деликатесами и все закончилось свадьбой.
В середине нулевых асексуальная культура, в эпицентре которой мы неожиданно оказались, получила свой рупор: студент-первокурсник Марк Цукерберг, согласно легенде, безуспешно пытавшийся добиться взаимности от своей подруги, в порядке фрустрации создал Facebook. Спустя 6 лет число пользователей этой сети достигло миллиарда. Ее отечественный аналог “ВКонтакте” располагает базой в десятки миллионов. Примерно столько же – в Instagram. Далеко не все эти люди – фрустрирующие подростки, но все приняли правила новой темы: вышел на улицу – сфотографируй облака и выложи в Сеть; сидишь в кафе – “зачекинься”; общаешься с потенциальным сексуальным партнером – срочно вступи в переписку с “другом”, а лучше с несколькими.
Неприкосновенность частной жизни, которую так оберегала идеология индивидуализма, затрещала по швам. В наше время стало модным жить напоказ. Каждый твой шаг, каждая твоя мысль теперь в ленте новостей твоих “друзей”, настоящие имена которых ты плохо помнишь (если вообще когда-либо знал). Какой уж тут секс…
Поглощение и слияние
Индивид расплавился в группах, которые стали стремительно плодиться и размножаться, и все захотели быть их частью: “Волонтеры Южного Бутово за мир во всем мире”, “Мы родились в трущобах городских, и нам плевать”, “Общество любителей домашних животных, пострадавших в автомобильных авариях”. Заниматься сексом стало некогда и незачем: ребенка в сад, поделиться шуткой в “Твиттере”, подписать петицию в защиту чего-нибудь, “лайкнуть” всем присутствующим, предаться работе, наконец.
Единственные сообщества, которые никогда не забывали о не самой главной, допустим, но зато уж точно самой приятной части человеческой жизни, – это сообщества сексуальных меньшинств. Но и те сейчас больше заняты не любовью, а войной – с православными хоругвеносцами и евробюрократией. Можно подумать, что отсутствие штампа в паспорте – серьезная помеха для любви и непреодолимая для секса.
Простые сложности
С той моей знакомой мы так и не занялись любовью. Она ушла из “Твиттера” в “Фейсбук”, а я развивался в противоположном направлении. Ей понравились “Безумцы”, я смотрю “Игру престолов”. Она увлеклась Жижеком, на моей книжной полке Уэльбек. Мы перестали ходить в кофейни. Я забыл про нее, а она про меня.
Однажды я встретил Ивана. Он был одет в рабочую спецовку и, обливаясь потом, выполнял тяжелую физическую работу. В его жизни все было просто и понятно, по крайней мере, мне хочется так думать. Увидев Ивана, я вспомнил о своей знакомой, обо всем, что между нами двумя не случилось, и поймал себя на мысли, что не слишком жалею об этом.
Именно это меня пугает больше всего.
